ЛАГЕРЬ
Все женщины были в ужасе и старались это не показывать, ради детей. Ситуация осложнялась еще и тем, что в течение последних нескольких недель они жили такой жизнью, к которой они были плохо подготовлены, после пережитого ими ужаса, угрожавшего самим их жизням. И теперь вот, вдруг, их собственные военные загоняют их в концлагеря. Дети цеплялись за них и плакали, или же просто молча, с вытаращенными глазами, шли рядом со своими мамами в бараки. Повсюду разливалось ужасное зловоние, и большинство малышей и подростков упирались, не желая туда идти. Но глаза солдат, еле видимые за противогазами, были неумолимыми. Им приказали заходить в бараки и прибраться там. Женщины повиновались, таща за собой упирающихся детей. Одну женщину при входе туда затошнило. «Вас тошнит?», рявкнул на нее охранник. «Это из-за запаха», огрызнулась другая женщина. Она подхватила ту, которую тошнило, под руку и подтащила ее к окну, которое она распахнула. Как раз вовремя, потому что женщина бросилась на подоконник, и ее вырвало. «Все уберите здесь», сказал тот же солдат. Закричала какая-то маленькая девочка, и ее мать воскликнула: «О Господи! Здесь труп! » Подбежали другие женщины и окружили койку, в ужасе уставившись на изможденную фигуру, лежавшую там. Вдруг лежавшая пошевелилась, и они все в ужасе отпрянули, а некоторые закричали. «Долго она вас тут беспокоить не будет», сказал охранник. «Но мы пока не можем ее просто так взять и похоронить». Другие охранники тихо заржали, и новички со страхом на нее посмотрели. Женщины посмотрели друг на друга, а затем вновь оглядели это место, в котором им придется остаться. Тут было так грязно, что не поддавалось описанию, и тут было такое зловоние, которое могло быть вызвало лишь страшной болезнью и многими смертями. «Вы сказали вымыть все тут», сказала одна из женщин, засучивая рукава. «А есть какие-нибудь моющие средства?» Охранники посмотрели друг на друга, словно пометив ее как ту, за которой стоит присматривать. А затем главный из них показал на шкаф в конце этого длинного помещения. «Окей», сказала женщина. «Давайте приступать к работе, дамы».
*
«И помните, все охранники - это наш противник», сказал Риз. «Но заключенные
нет
, а эти жалкие лачуги не выдержат даже шарика из жеваной бумаги или сильного порыва ветра, тем более пули. А теперь пора». Он почувствовал, что мрачно улыбается, когда они двинулись вперед в сгущавшихся сумерках.
«Этот лагерь сооружен так, чтобы люди не смогли отсюда выйти, а не войти» , подумал
он. «И на этих сволочах, может, и надета форма, но они лишь тюремные надзиратели и
мускульное мясо, а не солдаты. Вот почему никто из них не караулит снаружи».
И все же ему хотелось бы иметь больше приборов ночного видения, или же хотелось бы надеяться, что у противника их окажется меньше. А это можно устроить… Сержант Хуарес с двумя своими людьми шли по дороге к входу в лагерь, по краям которого стояли две сторожевые вышки. Риз не стал снова проверять свое оружие - тогда бы он зашевелился в кустах, где он укрывался, и поэтому остался лежать неподвижно. Хуарес со своими солдатами спокойно разыгрывали свою роль, подходя к лагерю с
автоматами на плечах; солдаты из лагеря - псевдо-солдаты , - напомнил он себе, - вышли
им навстречу.
«Их слишком много. Я был прав: этот сброд не проходил даже основную боевую
подготовку».
В подозрительной ситуации выводить наружу из укрытия целую толпу людей - это
наихудшее решение. Опытный и подозрительный командир отправил бы одного или двух
своих людей на встречу с прибывшими, оставив остальных в укрытии, чтобы они были готовы к контратаке, если что-то пойдет не так. А это сейчас как раз и должно было случиться. В бинокль Риз увидел, как начальник охраны лагеря улыбается и кивает говорящему что-то Хуаресу, увидел широкие жесты рук сержанта… а затем, как одна из них потянулась за поясницу.
«Пошли!» , рявкнул Риз, когда сержант вытащил пистолет из-за пояса и выстрелил
охраннику в живот. После чего Хуарес прижал к себе тело охранника и, воспользовавшись им как щитом, опустошил магазин в толпу противника, а два солдата, следовавшие за ним, сорвали с плеч свои автоматы и также открыли огонь. Риз побежал вперед, надеясь, что за ним последует еще с десяток людей - остальная часть отряда Хуареса находилась с восточной стороны лагеря, а здесь, вместе с ним, были только сервайвалисты и сборный винегрет из всех прочих. Судя по их воплям, они действительно последовали за ним. «Молчать!», крикнул он, не самый вдохновляющий боевой клич в мире, но это нужно было сделать. Впереди была одна из наблюдательных вышек; деревянная будка над четырьмя растопыренными деревянными стойками, с небольшой крышей над ней. В будке был прожектор и два пулемета; но оба охранника, находившихся там, просто
уставились на стрельбу у ворот… а вышка находилась за периметром колючей проволоки
лагеря.
«Пошли!» , рявкнул он, слегка задыхаясь, когда они добежали до вышки.
Риз опустился на одно колено, приставив к плечу карабин. Фигуры охранников наверху было видно плохо, пока они не высветились прожектором… «Замечательно», прошептал он, мягко нажав на курок.
Трататата!
Одна короткая очередь, и тело одного из охранников, перегнувшись через
перила, безвольно рухнуло недалеко на землю. После этого наверху остался лишь один, который стал разворачивать пулемет в сторону Риза.
«Огонь!», взревел он. «Стреляйте же, черт подери!»
И сервайвалисты стали стрелять, правда, с некоторым опозданием. На мгновение человек наверху, похоже, заплясал: пули прошили пол его деревянной наблюдательной будки, словно его и вовсе там не было. Одна из них попала в прожектор, и он вырубился со снопом искр, оставивших в глазах Риза падающие вниз оранжевые следы. «Ты и ты, поднимайтесь туда наверх!», гаркнул он. «И встаньте там за эти пулеметы. Остальные за мной!»
«Вот черт!» , восхищенно подумал он. Впервые после Судного Дня он занимался
настоящим делом, способным как-то улучшить положение. Нанести хоть какой-то ответный удар машинам и их пособникам.
*
Деннис Риз смотрел на…
«Да, на коллаборциониста, наверно, так будет точнее»
,
подумал он. Этот человек считался капралом, когда Риз и Мэри покинули лагерь. Теперь он занимал комнату Яника, и на нем были его знаки отличия… и он не очень-то шел на контакт. «Я не собираюсь вам ничего говорить», сказал он. «Думаю, скажешь», сказал Риз, чувствуя легкий трепет в голос е. Он выкроил время, чтобы обойти лагерь. Многие из тех, кого он знал, даже не были похоронены; старшая медсестра лазарета, где работала Мэри, лежала там же, где и упала, у своего стула, опухшая и вся фиолетовая, и по глазам ее ползали мухи.
«Ни хрена» , ответил тот. У него было худое лицо с небритой щетиной и жесткий взгляд.
Хуарес тронул Риза за плечо. «Сэр, мне кажется, вам надо бы прогуляться», сказал он. «Что?», спросил Риз.
«Сэр, вам нужно прогуляться . Проверить людей. Мы вас позовем, когда разберемся с ним
и решим здесь все вопросы ».
Риз открыл было рот, чтобы что-то сказать, но затем снова закрыл его. Иногда офицеру
действительно нужно было «выйти»
,
«прогуляться» - это не было прописано в
официальных учебных программа Уэст-Пойнта, но передавалось из уст в уста из поколения в поколение. А сержант Хуарес тоже видел здесь то, что увидел в лагере Риз.
Риз улыбнулся человеку в форме капитана и вышел. Нужно было действительно многое
сделать… и вошел один из людей Хуареса, неся ведро с водой. К тому времени, когда сержант вышел и присоединился к нему - Риз тщательно старался не замечать звуков и криков - были уже собраны заключенные лагеря. Риз посмотрел на них со ступенек; они снова включили свет, и теперь в голове у него крутилась мысль, смогут ли они демонтировать лагерный генератор, чтобы забрать его с собой. Он так бы
им пригодился … На лицах, смотревших на него, ощущался испуг, гнев, отчаяние.
«Что вы имеете в виду, говоря, что они не были настоящими военными?», спросил один мужчина. «Американская армия не поступает так» - Риз показал всем рукой на массовые
захоронения - «с американскими гражданами. Это была банда террористов, выдававших
себя за военных». «А вы, значит, настоящая армия?», спросил кто-то. «Ее больше не существует», мрачно сказал Риз. «Она уничтожена в Судный День. Мы… - Сопротивление. И мы сражаемся не только за Америку; мы сражаемся за выживание самого человечества в целом». Хуарес наклонился и прошептал ему на ухо: «Сэр, вы чертовски правы. Мы многое смогли из него выбить…»
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
ДОТ-ЛЕЙК, АЛЯСКА
«Мы постепенно организуемся» , подумал Джон Коннор. «А это означает… документы и
бюрократию!»
К счастью, они вместе с Сарой и Дитером были сторонниками децентрализованной структуры, которая сводила бюрократию к минимуму. Что вовсе не означало, что ее будет «мало». Он вздохнул и откинулся на спинку кресла, пока оно опасно не заскрипело, несмотря даже на то, что для устойчивости он положил ботинки на стол, и сделал еще один глоток теплого травяного чая. На мгновение рот его скривился, и один из уголков его приподнялся; в настоящий момент центральным штабом всего человечества являлся человек, еще не достигший даже совершеннолетия, чтобы иметь право пить алкоголь, в каком-то богом забытом городишке в лесной глуши. На экране своего ноутбука он просматривал списки людей, в основном новобранцев, привлеченных к борьбе различными ячейками Сопротивления в Северной Америке, Европе и Восточной Азии. Скайнет не смог стереть в порошок Латинскую Америку столь же основательно, как другие континенты - по-видимому, всё было намного хуже в «оригинальном» сценарии Судного дня, который произошел раньше, до этого, когда у крупных держав имелись десятки тысяч готовых к применению ядерных боеголовок, а не пара тысяч, как сейчас. Конечно, как только Скайнет развернет свои производственные мощности в полном объеме, он, вероятно, изготовит новые ядерные бомбы— «О Боже!», сказал он внезапно, поставив чашку на стол так быстро, что чуть ее не пролил. Из Миссури, из их опорного пункта в Озарке, свой список ему отправил Джек Брок. Это была одна из их наиболее перспективных ячеек…