Дэннис Риз.
Он вывел на экран фотографию. 100-процентных, несомненных доказательств не было, но сходство определенно имелось - худощавое лицо, русые волосы, что-то очень характерное в глазах…
«Как отнестись к такому несомненному родству? Ведь вообще-то это мой дедушка…»
Несмотря даже на то, что этому лейтенанту было всего лишь двадцать пять лет, а Джону
недавно исполнился двадцать один год. Джон медленно покачал головой. «Думаю,
причина того, что из-за путешествий во времени у меня начинает болеть голова,
заключается в том, что у меня от них глаза вращаются от изумления». А в данный
момент его также словно скрутило всего и внутри. Он почувствовал непреодолимое желание отправить Броку срочное сообщение первостепенной важности: любой ценой сберечь Риза!
«Но этого делать мне нельзя» , он с тоскливым ощущением это понимал. «Именно это
может удержать Риза от того, чтобы стать отцом сына, который станет затем
отцом меня самого!»
По-видимому, вся эта фигня с хаосом от мановения крыла бабочки была не совсем верной и корректной; несмотря на все эти временнЫе петли и отчаянные попытки изменить прошлое, каждый цикл неизбежно стремился вернуться к изначальному ходу событий.
Но прошлое можно было изменить; иногда будущее создавало свое собственное прошлое.
Поэтому ему приходилось быть очень осторожным…
*
Джон обратил внимание на единственный грузовик и автобус, ожидавшие своих
пассажиров на городской площади. «Несчастные дурачки» , подумал Джон.
Хотя им, наверное, это казалось благом. Он перевел часть сил Сопротивления в этот старый поселок лесозаготовителей, и теперь они будут следить за дорогой и за теми, кто сюда прибывает. И если Скайнет что-нибудь предпримет, он проиграет. Они готовы были напасть на «переселенческий лагерь» теперь уже в любой день. После того, как из Калифорнии им прислали тридцать новых плазменных винтовок. Он не собирался посылать своих людей в бой вооруженными хуже противника. По крайней мере, если у него была возможность исправить ситуацию. Поступали сообщения, что условия содержания в лагере были далеко не лучшими, однако все же не такими плохими, как в лагере Блэк-Ривер в Миссури. По какой-то причине Скайнету, казалось, было нужно, чтобы люди в Британской Колумбии выжили.
«А вот и она».
Нинель подъехала на синем велосипеде, поставила его на подставку и вытащила папку-планшет из сумки у седла. Затем она подала сигнал собравшейся здесь небольшой толпе людей. «Если я еще когда-нибудь увижу эту светловолосую суку, я ее убью!», заявила одна из матерей, уцелевших в той бойне.
«Нельзя ее за это осуждать» , подумал Джон. «Но Нинель хорошая. Нутром чувствую».
На мгновение он представил себе, как Сара Коннор саркастически подняла бы брови.
«Ладно, ладно, мое Внутренняя Мама, следящее за мной и сидящее во мне второе
Суперэго, да, это уже почти часть моей анатомии. Но я неплохо разбираюсь в людях -
приходится, если уж я намерен этим заниматься. И что-то мне подсказывает, что
Нинель не из числа массовых убийц».
Он выглянул в окно, посмотрев на экзотически светлые ее волосы - немного спутанные и слипшиеся на концах, как и у всех сейчас, но все же светившиеся ярким маячком в эти серые дни. Она казалась такой спокойной и здравомыслящей девушкой, совсем не из тех, кто вступает в группировки, намеренно и сознательно убивающие обычных людей без всяких на то причин. Кроме того, она казалась скорее одиночкой, чем командным игроком.
В голове у него мелькнул термин «снайпер-одиночка»
.
«Правда, я не очень хорошо ее знаю, и вряд ли могу судить, нормальная она,
здравомыслящая или нет, на основании такого короткого знакомства».
И еще одна мысль крутилась у него в голове, с которой он не мог смириться: он был с ней таким тихим, таким любезным, эдаким душкой. И ему так не хотелось, чтобы это было правдой. Нинель была такой обаятельной и крошечной, она была немного похожа на белокурого голубоглазого эльфа вроде Бьорк. Хотя, если не брать в расчет Толкиена, мифология отнюдь не рисовала эльфов дружественно настроенными к обычным людям - а наоборот, сталкиваться с ними было рискованно и чрезвычайно опасно. Нинель не потребовалось много времени, чтобы оформить пассажиров, и вскоре она уже махала им рукой на прощанье. Джон завел ногой свой байк и с грохотом остановился позади нее. Она не повернулась и продолжала стоять к нему спиной, убирая тем временем свою папку-планшет обратно в сумку. «Как это ты умудряешься ездить на этой штуке?», громко спросила она, стараясь перекричать грохот мотора. Нинель посмотрела на него через плечо. «У тебя что - склад топлива, или как?» «Или как», ответил он и заглушил двигатель. «Я его так отладил, что он работает на древесном спирту, и оборудовал собственный самогонный цех». Она была явно впечатлена, и это ему понравилось. Но затем она нахмурилась. «Но ведь это топливо плохо сгорает, загрязняя воздух, разве не так?» Рот его скривился в улыбке. «Разве это имеет какое-то значение сейчас, когда наступил конец света?» Она рассмеялась. «Сейчас не конец света, и да, это имеет значение». Она стала серьезной. «Это всегда важно». В глубине души он почувствовал закравшуюся в сердце крупинку страха. Ведь ее родители были активистами. Не достигшими своих целей активистами идиотской идеи, но такого рода воспитание должно было оказать определенное влияние на ее характер. «Можно угостить тебя гамбургером?», спросил он. Она усмехнулась. «Если бы ты мог угостить меня бургером, я бы тебе выдала орден. Но ты мог бы угостить меня оленьим кебабом». Нинель кивнула на соседнее кафе. «Есть у тебя что-нибудь взамен?» «Не беспокойся», сказал Джон: «У меня всегда что-то имеется. Я бы не предложил, если бы не было». Он укоризненно на нее посмотрел, и она рассмеялась. «Можно припарковаться перед кафе», сказала она ему. «Буду ждать тебя внутри». Когда она его нагнала, закрыв на замок свой велосипед, она усмехнулась, увидев, как он вытащил из сумки у седла пару кроликов. «Это может подойти», сказала она. «Если они свежие». Он еще раз с упреком посмотрел на нее. «Всё свежее, только сегодня утром пойманные», сказал он. «Гарантирую». У богатого человека, стоявшего за прилавком импровизированного ресторана, был дробовик с насосом и скептическое выражение на лице. Оно смягчилось, когда Джон протянул ему через деревянную стойку эти две тушки; он наклонился, понюхал, пощупал и кивнул. «Окей, в «Коппер-Кинге» рады вас приветствовать», сказал он. «Поставьте ваше оружие там на стойку и наслаждайтесь, и никаких драк, иначе вылетите отсюда разорванными на куски». «Приходите в «Бургер-Кинг» снова, и не хотите ли к этому картошку фри?», пробурчал себе под нос Джон.
На тарелках с кусочками жареной оленины на палочках действительно была картошка; вареная, конечно - теперь на приготовление пищи масла никто не тратил - но все равно
она казалась божественно вкусной для изголодавшихся по углеводам тел, слегка подсоленная. «Ну что», сказала Нинель, вонзая зубки в сочное мясо, «ты сумел попасть в лагерь в Британской Колумбии»? «Не совсем», ответил Джон. «Как ты и предупреждала, путь туда оказался длинным». Она пожала плечами. «Я несколько разочарована. Мне было любопытно узнать, как там, и должна ли я тоже собрать вещи и поехать туда. Дело в том, что мне не хочется бросать своих собак». «Собак?», спросил он. «У тебя собачья упряжка?» Покачав головой, Нинель улыбнулась. «Ну разве только если ты считаешь, что две собаки - это целая упряжка. Нет, это хорошие охотничьи собаки, и они мне как близкие друзья. И я же не могу их вот так просто бросить». «Я люблю собак», сказал он, с чуть заметной ностальгией в голосе. Он отхлебнул ромашкового чая, который ему не очень нравился; а затем, поставив чашку на стол, он внимательно посмотрел на нее. «В чем дело?», спросила она. «Просто…» - он пожал плечами - «у меня есть кое-какие сомнения насчет этих автобусов и грузовиков. Кто за всем этим стоит? Тебе это известно?» «Правительство, полагаю». Она посмотрела ему в глаза. «Кто же еще?» «Наше правительство, или канадское?» «Думаю, оба». Она нахмурилась. «А что ты имеешь в виду? Думаешь, что этих людей,
возможно, похищают или еще что-нибудь? Канадцы! Ты серьезно?»
Он рассмеялся. «Ну, если ты так ставишь вопрос», сказал он. «Но серьезно, ты не знаешь, кто за этим стоит, и мне кажется это очень тревожным. А как они вообще тебя к этому привлекли?» «Ну, у меня были кое-какие знакомые, которые этим занимались, и вот они и попросили меня помочь». Она обеспокоенно на него посмотрела. «Это хорошие люди, Джон. Не думаю, что они могли кого-нибудь обидеть». «Значит, из-за того, что ты им доверяла, ты была готова принять все это на веру». Нинель выпрямилась, нахмурившись. «У меня такое ощущение, будто меня в чем-то здесь обвиняют. И не в последнюю очередь в том, что я будто какая-то глупая, и мне это не нравится». Он выдержал ее взгляд, сам глядя на нее сурово. «Я не доехал до лагеря, потому что автобусы остановились, не доезжая до него. Все подумали, что это просто привал и вылезли из машин. Что было вполне понятно после четырехчасовой поездки». Она в недоумении нахмурилась. «И на них напали». «Ничего себе!», быстро отреагировала она. «Но это же еще не значит, что люди, которые организовывают перевозку, в этом виновны». «Брось, Нинель! Кто еще мог знать, что эти самоуправляемые машины остановятся именно там? А? Но более того, мне известно, что за ними явились люди из лагеря». «Конечно, они поехали их искать», возразила Нинель. «Если машины не прибыли или же прибыли пустыми, конечно, они отправятся на поиски. С какой стати нет?» «Солнышко моё, тут что-то не так». «Я не «солнышко твоё» и вообще, может быть, что-то не так именно в тебе! Возможно, есть люди, которым не хочется, чтобы в Канаде селились американцы. Тебе никогда такое не приходило в голову? И если военные смогли узнать, как управлять этими грузовиками, не мог ли кто-нибудь еще выяснить, как можно управлять ими дистанционно? А может,