Но ценник за оружие, как и за услуги отряда инструкторов за такие выпады графа, Гумберт еще больше взвинтит. Никуда не денутся, все купят и еще попросят. Богемия богатая провинция.
— Война! Война! За веру! — начали раздаваться крики за окном, все еще открытом, несмотря на морозный день.
Только что в окно выбросили надежды на мир, теперь обратно, в это же окно стремительно, вместе с хлопьями снега, летят лозунги и призывы к войне. Европа, да и не только она, входили в новую фазу своего существования, полную рек крови, но и возможностей.
Глава 1
Глава 1
Москва
20 декабря 1617 года
По уже устоявшейся десятилетней традиции, перед самым Рождеством, я проводил расширенное совещание по итогам года и перспективам развития на следующий год. Своего рода совещание центрального комитета КПСС перед тем, как выставить уже готовое решение на съезд партии. Вот то, что мы сейчас нарешаем, то и выставим на Земский собор, также традиционно собирающийся, но уже в январе, после праздника Крещения.
И все это сопровождается рождественскими ярмарками, народными гуляниями и заключением новых сделок на следующий год. Благо, на Товарной Московской бирже представлены все наиболее значимые торговые партнеры российской империи. В здании, исполненном в инновационном классическом архитектурном стиле с множеством колонн, построенном рядом с Китай-городом, есть офисы (избы) торговых представителей Соединенных Провинций, Англии, Франции, Швеции, Дании, и ряда германских государств. Именно туда отдается список товаров и минимальные цены на них, а уже на Бирже, названной мной «Торговищем», идет торг по вполне понятным законам, на основе аукциона.
И вот сейчас, когда будут подведены итоги и составлены таблицы с количеством и номенклатурой товаров, состоятся торги на этом самом Торговище. Пусть немцы напрягают свой речевой аппарат, выговаривая это слово. Все игроки получат некоторую долю товаров. А вот чуть меньше половины от всего производимого в России продается тому, кто предложит лучшую цену или же чье государство в какой-то мере поможет продвижению русских интересов на международной арене. К примеру, ни голландские, ни английские каперы не нападают на русские корабли, следующие будь то в Индию или в Америку. Ну, а за это приходится быть чуть лояльнее в торговых отношениях с этими государствами.
— Давай, Лука Мартынович, — обратился я к главе Приказа промышленности и развития. — Порадуй нас новостями!
Изрядно пополневший Лука, моя «палочка-выручалочка» и один их образованнейших людей и не только России, степенно встал. Он окинул взглядом собравшихся бояр и начал свой доклад с недавно принятого приветствия.
— Твое императорское величество, — сказал Лука Мартынович и склонил голову в поклоне. — Бояре думные.
Для человека из будущего ТВОЕ величество может резать слух. Но в этом времени и нечего думать о том, чтобы вводить обращение на «вы». Так что для хроноаборигенов, из среды которых я себя все реже выделяю, обращение даже государю будет звучать именно в единственном числе. А вот «величество» быстро прижилось, как только Земский Собор провозгласил меня Великим.
Не скажу, что я страдаю честолюбием, нарциссизмом, но, глядя на все, что удалось сделать, могу сказать, что я стал, если не выше, то вровень с великими русскими правителями, как этой реальности, так и иной. Между тем, провозглашение великим дает просто необычайные возможности для пропаганды.
Глава Приказа просвещения и учености Козьма Минин отрабатывает нарратив великого государя на сто процентов. Правда, он уже стоит над всеми печатными изданиями, и не занимается редактурой, но руку на пульсе держит. Еще бы подлечить Козьму, что-то сдает он, ходит только с тростью и то с трудом. Я так думаю, что у него варекозное расширение вен.
— Государь, начну с того, что добыча золота на реке Миас не стоит средств, сколь мы уже затратили на это дело. А еще там приходится держать усиленный артиллерией полк. А воинов кормить нужно, и не только рыбой из реки, — нагнал скепсиса Лука.
Вообще в последнее время Лука слишком много рассуждает и подсчитывает. Да и бурчит, превратился в ярого скептика. Создается такое впечатление, что академическая наука в некоторой степени сдерживает творчество, а у человека суживается кругозор. Если ранее исполнитель не понимал, что этого нельзя делать и стремился все же ломать шаблоны, то по мере образования, человек даже не станет браться за заведомо сложное.
В первые годы почти любое мероприятие, завод ли это, или рыбный промысел у Астрахани с местной переработкой рыбы, строительство ли верфей в Азове, — все удавалось. При этом, если бы мы следовали всем скрупулёзным подсчетам, то каждый второй проект нельзя было начинать.
Так, лихо и отважно мы начали разрабатывать проект по добыче золота, центральное место в котором занимал Миасс. Теперь около этой речки расположено три острога и немалая засечная черта, больше, чем на тридцать километров. Неспокойно в тех местах и приходится сопровождать и старателей, и торговцев, каждый коч и ладья идут с усиленной охраной, а если перебираться сухопутными путями, то приходится создавать целые караваны и привлекать войска.
В основном шалят башкиры. Однако, нередкие случаи, когда яицкие или сибирские казачки забывают о присяге, службе и временно становятся самыми, что ни на есть, разбойниками с большой дороги или не с такой уж полноводной реки.
— Иван Исаевич, — обратился я к Болотникову. — Ты почему не провел работу с яицким и сибирским атаманами? Если еще кто-нибудь из казаков будет замечен в разбое, в обход Казачьего Круга сменю атаманов. Я уважаю и чту казацкие вольности до той поры, пока они блюдут законы державные.
Иван Исаевич Болотников прочно занял место государева человека у казаков. Своего рода «министр казачьих дел». Пока сдерживать казаков получается вполне удачно, направляя их энергию на османов, хивинцев, лояльных Стамбулу трансильванских князей. Каждый год совершается по два, а то и три набега, особенно страдают черноморские турецкие порты. Случилось даже «трапезунское сидение», когда запорожцы совместно с донцами полтора года удерживали Трапезунд, уйдя из портового города со знаменами и с просто необычайно большой добычей.
Ох, сколько туркам обошлось то, что Россия напрямую не стала влезать в тот конфликт, а лишь поддержала казаков дипломатически, заставив создать им коридор для отхода! На сегодняшний день я бы с удовольствием отправил большую часть своего войска бить османов. Вот только три года назад, когда и был захвачен уже вторично Трапезунд, Россия испытывала тяжесть масштабной военной реформы и массового перевооружения, как и сложность в обучении пользования новым оружием. Нельзя нам тогда было воевать, а вот в следующем году нам нельзя НЕ воевать, иначе столь большая армия, стоящая невообразимо огромных ресурсов, просто проест деньги. Нет, мы будем воевать.
— Все сделаю, государь, — отвечал Болотников. — Люди мои уже отписались о том, что казаки опорой и защитой станут.
— Ты все же передай им мое послание. Иначе Матвею Годунову отпишусь и он быстро охолонит сибирцев, — сказал я.
Матвей Годунов, ссыльный в Сибирь бывший мой сподвижник, нынче стал воеводой Сибирской земли. Пока никаких нареканий не вызывает, работает справно. Правда есть у меня желание все-таки его сменить, может даже и приблизить встречу Матвея с Богом.
Популярен воевода в Сибири, смог объединить и приблизить к себе и тунгуских князьков и даже некоторую знать кайсаков. Да и три полноценных полка с артиллерией, численно до четырех тысяч воинов, плюс казаки, местные ополчения, четыре роты, составленные из представителей сибирских народов — это сила, очень большая. Не захочет ли когда-нибудь Годунов объявить себя царем Сибирским?
Ну да этот вопрос уже разрабатывается. Не остается Матвей без соглядатаев, причем и официальных и тайных. А вот башкиры оборзели.
— Юрий Никитич, а ты вызови-ка мне представителя башкир Айрата Бикметовича, — обратился я к главе Избы по делам присоединенных народов, Юрию Никитичу Татищеву.
— Твое величество, башкиры и калмыки прибудут в Москву по льду не позднее середины января. Они уже давече прибыли в Самару, — отвечал Татищев.
Изба — это своего рода отдел, как назвали бы структуру в будущем. И выделение этнического вопроса в отдельное ведомство было необходимо. В Российской империи уже только зафиксированных и записанных более двадцати народностей, которые мне присягнули. При этом, те же тунгусы записаны, как один народ, хотя там ответвлений и этнических групп очень много. Возникают проблемы религиозного характера, менталитета, традиций, территориальные и многие иные. Всех грести под одну гребенку? Это можно. Сил на то хватает, чтобы свою волю навязать любому соседу Российской империи, даже Польше, может, в меньшей степени усилившийся Швеции. Но тогда нам придется держать еще большое количество войск во многих регионах огромной страны.
Деньги считать мы научились, поэтому работая на противоречиях, не провоцируя конфликтов, но жестко и кроваво отвечая на любые неповиновения, нам удается сохранять более или менее стабильность и порядок даже на Кавказе. При этом не содержать за свой кошт большую армию в регионе. Но за счет местных народов, и на Кавказе присутствует полноценная дивизия и ряд специализированных отрядов.
Северный Кавказ с его гористой местностью и чуть ли ни первобытными законами кровной мести, сдерживаем с некоторыми усилиями. Тут пришлось и аманатов брать, забирая сыновей глав кланов на обучение в Москву, даже некоторых, особо непримиримых, сослали в Восточную Сибирь. Слово свое держим, не навязываем религию, но жестко бьем за то, что кто-то посягает на нашу веру.
— Продолжай, Лука Мартынович! — сказал я, когда выслушал Татищева и Болотникова. — Но знай, что слишком много денег и сил мы вложили в то, чтобы обосноваться в Миассе и отбиться от всех киргизов и башкир. Золото нам нужно, сложно иначе бумажные деньги поддерживать.