— Но знаем ли мы, что станет с Малеком, когда мы победим Кровавую корону? — спросила Хиса. — Вернем ли мы его обратно в землю?
Все взгляды, включая взгляд Эйларда, обратились к нам. Я не ответил, имея достаточно здравого смысла, чтобы понять, что это не мое дело. Это было дело Поппи.
— Нет, — сказала она, расправив плечи. — Мы позаботимся о том, чтобы он вернулся домой со своим братом, к Никтосу и Супруге.
ГЛАВА 40
Поппи
К тому времени, когда мы закончили обсуждение наших планов отправиться в Кровавый лес, был уже ранний вечер, и я смогла провести некоторое время с Тони. Войдя в покои, я с облегчением обнаружила две глубокие ванны, стоящие рядом друг с другом и наполненные водой, от которой шел пар.
Пока Кастил задержался… в надежде поговорить с отцом… я осмотрела покои, пока раздевалась. Открытые потолочные балки и побеленные каменные стены напомнили мне о спальнях в Нью-Хейвене. Однако эти покои были намного просторнее, в них имелись гостиная и столовая, разделенные ширмой. Дверцы шкафа были открыты, и я обнаружила там одежду, которую привезла Вонетта. Но то, что висело рядом с ней, вызвало у меня улыбку.
Одежда для Кастила.
Они действительно не сомневались, что мы вернемся. Вместе.
На дне шкафа стоял ящик… тот самый, в котором хранилась корона короля Джалары. Скоро к ней присоединится еще одна. Я все еще не знала, что мне с ними делать.
Я подошла к столику у кровати и положила руку на коробку из-под сигар, зная, что лежит внутри.
Наши короны.
Глубоко вдохнув, я оставила коробку закрытой и пошла в ванну. Слабая боль в челюсти вернулась ко мне, когда я принимала ванну и смывала с себя, казалось, недельную грязь, а затем высушилась и, найдя халат, накинула его. В дверь постучали как раз в тот момент, когда я закончила завязывать поясок.
— Войдите, — позвала я, проходя мимо стоящей ширмы.
Киеран вошел, закрыв за собой дверь.
— Ты одна? Я подумал, что с тобой будет Тони.
— Я была с ней, но она устала.
Он огляделся.
— Я просто хотел проверить, как ты держишься.
Моя бровь приподнялась.
— Я в порядке. А ты?
— Прекрасно.
Я уставилась на него.
Киеран уставился в ответ.
— Ты тоже здесь, потому что Кастил разговаривает со своим отцом? — спросила я.
Он грубо рассмеялся.
— Это так очевидно?
— Немного. — Я подошла к одному из кресел у незажженного камина. На маленьком столике рядом с парой стаканов стоял графин с какой-то янтарной жидкостью. — Хочешь что-нибудь выпить?
— Конечно, — ответил он, пока я наливала два стакана. — Я подумал, что если задержусь, то Кас использует меня как предлог, чтобы не разговаривать с его отцом.
Моя грудь сжалась, когда я протянула Киерану стакан.
— Я надеюсь, что он поговорит с отцом и с Маликом, но…
— Но у него должно быть много чего в голове. — Киеран прислонился к камину, пока я сидела в кресле. — И он может быть не в том состоянии, чтобы выслушать все, что хочет сказать его отец.
Я сделала глоток дымящегося виски, думая о том, что сказал мне Валин.
— Вряд ли ему понравится то, что скажет его отец.
Я сделала глоток дымного виски, думая о том, что сказал мне Валин.
— Вряд ли ему понравится то, что скажет его отец.
— Вряд ли. — Киеран отпил, уставившись в узкое окно, когда мой взгляд упал на тонкий шрам на его предплечье.
Поджав ноги, я опустилась в мягкое кресло, наблюдая за Киераном. Кастил наверняка нашел бы дорогу ко мне скорее раньше, чем позже, если бы поверил, что я одна. Но Киеран мог навестить свою сестру или кого-нибудь из друзей, с которыми он не виделся неделями. Он мог бы провести время с Маликом. Но, вероятно, он также не был готов сесть и поговорить с ним. В любом случае, Киеран был здесь по другим причинам, и я догадывалась, по каким.
— Кастил сказал тебе, что мы говорили о Присоединении?
Киеран взглянул на меня.
— Сказал. — Прошло мгновение. — Он сказал, что ты хочешь сделать это.
Приказывая себе не окраситься в сто оттенков красного, я сделала еще один маленький глоток.
— Он хочет, чтобы я взяла следующие пару дней на обдумывание, но я знаю ответ. Он не изменится.
Его ветреные глаза внимательно смотрели на меня.
— Тебе стоит воспользоваться этими днями и действительно все обдумать.
— Я так и сделаю, но ничего не изменится. Кастил все обдумал. Я знаю, что это влечет за собой… что может произойти, а что нет. — Я знала, что влечет за собой Присоединение. Кастил подробно рассказал об этом, когда мы сидели в лесу глициний. Неважно, что получится или не получится, когда мы соединим их сущности с моей, это будет интимно. Интенсивно. Меняющее жизнь. Никто из нас не будет прежним после этого. — Ты уверен, что это то, чего ты хочешь? По-настоящему?
— Этот вопрос должен задавать я, Поппи.
Я опустила стакан на согнутое колено, наблюдая, как он идет к креслу напротив меня и садится.
— Мы бы не вели этот разговор, если бы я не была уверена.
— Правда. — Он наклонился вперед, держа в руке стакан. — То же самое касается и меня, Поппи. Я здесь, потому что хочу быть здесь. — Оттенок его голубых глаз был ярким, сияние за зрачками — еще ярче. — Я не думаю, что многие вольвены отказались бы присоединиться к Королю и Первородному.
Мои щеки потеплели. Я все еще не могла поверить, что я такая, но в данный момент это не имело значения.
— Ты не просто вольвен. Это был бы не кто иной, как ты.
Киеран опустил подбородок, когда у меня во рту появился сладкий вкус, противоречащий привкусу виски.
— Не заставляй меня переживать по этому поводу. Если ты это сделаешь, то получится что-то странное.
Я рассмеялась.
— Ну, сейчас как раз то время, когда именно я могу сделать что-то странным.
Он покачал головой, сжимая свободной рукой затылок. Прошло несколько долгих мгновений.
— Ты ведь знаешь, что я люблю Каса, верно?
— Да, — прошептала я. — И я знаю, что он любит тебя.
— Я готов на все ради него. Я сделаю все ради тебя, — сказал он, повторяя слова Кастила. Он поднял на меня глаза. — И знать, что ты сделаешь это для меня, значит… — Он сглотнул. — На самом деле нет слов, кроме того, что мои причины согласиться на Присоединение имеют очень мало общего с тем, что Кас — король, а ты — Первородный бог, а все это связано с любовью, которую я испытываю к вам обоим.
У меня перехватило дыхание, а в груди завязался узел эмоций.
— Теперь ты делаешь все это эмоциональным.
— Прости.
— Нет, не извиняйся.
Киеран усмехнулся и опустил руку, пока я боролась с желанием спросить его, какую любовь он испытывает к Кастилу. Ко мне. Я знала, что это не семейная любовь и что она выходит за рамки того, что человек чувствует к друзьям. Я также думала, что это не то же самое, что он чувствовал к Элашье или что мы с Кастилом чувствовали друг к другу. Но я также знала, что то, что я чувствовала к Киерану, не было тем же самым, что я чувствовала к Делано, Вонетте или Тони. Это было… больше.
Он сидел, глядя на меня, положив лодыжку на колено.
— У тебя такой взгляд.
— Какой взгляд?
— Такой, который говорит, что у тебя есть вопрос, который ты пытаешься не задавать.
— Нет, это не так.
Киеран выгнул бровь.
Я вздохнула, подумав, что меня раздражает то, что он так хорошо меня знает. Набравшись смелости, чтобы спросить то, что я хотела знать, я сделала еще глоток. Это очень мало помогло мне.
— Что… что за любовь ты чувствуешь?
Он изучал меня до тех пор, пока я не начала ерзать на стуле.
— Есть много видов любви, но когда речь идет о тебе, это тот вид, который позволил мне сделать то… — Он резко вдохнул, его челюсть затвердела. — Это та любовь, которая позволила мне дать это тебе обещание, Поппи. Это та же самая любовь, которая позволила тебе попросить меня об этом.
***
Кастил
Когда я вошел в спальню, комната была тускло освещена. Запах Киерана витал у камина, где на маленьком столике стояли два пустых стакана. Сняв оружие и ремни, удерживающие его на месте, я оставил все кинжалы, за исключением одного, на комоде у стоящей ширмы.
Мое сердце неуверенно забилось, когда я взглянул на кровать и увидел там Поппи, свернувшуюся калачиком на боку, одеяло сбилось на ее талии, а халат распахнулся, обнажив одно кремовое плечо. Снимая с себя одежду и быстро омываясь остывшей водой в ванной, я не думал, что мое сердце когда-нибудь перестанет делать маленькие прыжки, когда я смотрю на нее. Не думал, что когда-нибудь привыкну смотреть на нее и знать, что я принадлежу ей, а она — мне.
Я убедился, что полностью высох, прежде чем шагнуть к кровати. Я не хотел ее будить… что ж, это была ложь. Я хотел увидеть эти прекрасные глаза. Чтобы она подарила мне одну из своих улыбок. Услышать ее голос. Ее смех. Так что, да, я хотел, чтобы она проснулась, но утро наступит достаточно скоро. Нам всем нужен был отдых, ведь путь в Кровавый лес будет нелегким. Осторожно откинув одеяло, я лег в постель и держал свои чертовы руки при себе. Если бы я дотронулся до нее, то да, я бы провел ночь, уставившись в потолок с твердым членом.
Заставив себя закрыть глаза и выровнять дыхание, я каким-то чудом заснул. Даже не знаю, как долго я пролежал, прежде чем обнаружил себя в этой затхлой и темной камере, единственными звуками в которой были скрежет когтей Жаждущих и бряцание цепей. Цепь на моем горле была почти слишком тугой, чтобы глотать или глубоко дышать, а боль в руке и в…
Я проснулся от толчка, открыл глаза и увидел тени, колышущиеся на открытых балках потолка. Меня там нет. Мое сердце колотилось. Я здесь. Воздух с хрипом входил и выходил из легких, когда я повторял эти слова, как молитву.
Кровать слегка сдвинулась, когда я провел руками по лицу, ощущая шероховатость мозолей… того, чего там не было.
Поппи перекатилась ко мне, прижимаясь всей длиной своего полураздетого тела к моему.