— Я скучала по тебе, — пробормотала она.
Черт.
Мое сердце.
Ее голос.
Он успокаивал меня.
Опустив руки, я обхватил ее спину, впитывая тепло и мягкость.
— Я скучал по тебе.
Она придвинулась ближе, просунув ногу между моими.
— Ты поговорил со своим отцом?
— Достаточно долго, чтобы сказать ему, что все, что он считает нужным сказать, должно подождать. — Я запутался пальцами в ее волосах. — Он не был рад это услышать, но отступил.
— Значит, ты с ним вообще не разговаривал.
— Мне не нужно, чтобы он говорил то, что я сейчас думаю, — признался я. Ничто из того, что он мог сказать в данный момент, не заставило бы меня понять, почему он и моя мать скрывали от нас личность Кровавой Королевы. — Нет, когда есть все остальное — поиски Малека. Встреча с Избет. Окончание войны.
Ее рука скользнула по моей груди.
— Я понимаю. — Она тихонько зевнула. — Именно поэтому я больше не задавала Малику вопросов о той ночи в Локсвуде или о Коралине и Лео.
Я посмотрел вниз на ее макушку. Она не была готова к тому, чем Малик хотел поделиться. Так же, как и я не был готов к тому, что касается моего брата и нашего отца.
— Тебе пора спать.
— Да. — Но ее рука скользнула вниз по моему животу.
— Не похоже, что ты собираешься снова заснуть.
Поппи молчала несколько мгновений.
— Ты в порядке?
Дошел ли до нее мой кошмар? Или она проснулась и просто почувствовала затянувшуюся неразбериху эмоций? Закрыв глаза, я глубоко вздохнул. Когда я не ответил, когда я не смог ответить, она повернула голову и поцеловала меня в грудь.
— Будешь, — прошептала она.
— Да, обязательно.
— Я знаю. — Ее рука скользнула под одеяло.
Все мое тело дернулось, когда ее пальцы коснулись кончика моего уже затвердевшего члена, и затем она слегка приподнялась.
Она не дала мне шанса сказать больше ни слова. Не то чтобы я жаловался. Ее губы нашли мои, и ее поцелуй был сладким. Я крепко обнял ее, когда она провела языком по моим губам. Поцелуй продолжался до тех пор, пока я не застонал от желания.
Боги, я всегда страдал по ней.
— Кас, — прошептала она, обхватив пальцами мой член. — Ты мне нужен.
Я вздрогнул от ее слов — от правды. Это я нуждался в ней, и она знала это… знала, что ее прикосновение, ее близость были основой. Напоминание о том, что я здесь.
— Сейчас же, — потребовала она.
Ее дерзкий приказ вызвал усмешку, когда я прижался к ее щеке. — Чего ты хочешь?
— Ты знаешь, — прошептала она мне в губы.
— Может быть. — Я скользнул рукой по ее горлу, мимо чувствительных, заживающих следов укусов и по ее груди, где под хлопковой тканью халата блестел сосок. Я продолжал двигаться дальше, по мягкой выпуклости ее живота, а затем между ее ног. — Но ты должна мне сказать. — Я провел тыльной стороной пальцев по ее влажному теплу и улыбнулся, когда она застонала. — На всякий случай.
Ее хватка на моем члене усилилась.
— Я хочу, чтобы ты прикоснулся ко мне. — Она прижалась лбом к моему. — Пожалуйста.
— Тебе никогда не нужно говорить «пожалуйста». Я провел пальцем по самому центру ее тела. — Но из твоих уст это звучит так красиво.
У Поппи перехватило дыхание, когда я просунул в нее палец. Она укусила меня за подбородок, заставив все мое тело еще раз дернуться. Я ввел палец глубже.
— Вот так?
— Да.
Я поцеловал ее, вводя и выводя палец.
— И вот так? — Мой голос был грубым, тяжелым.
Ее спина выгнулась дугой, когда ее рука начала двигаться в такт моим неглубоким толчкам. Ее бедра начали двигаться.
— Мм-хмм.
Проводя большим пальцем по ее клитору, я изумился тому, как напряглось все ее тело, как перестала двигаться ее рука. Я усмехнулся.
— А что насчет этого?
Она застонала, и это был звук, который я мог бы слушать вечно.
— Мне это очень нравится, — сказала она, но ее рука оставила мой член и сложилась вокруг моего запястья, отстраняя мое прикосновение. — Но я хочу большего.
Поппи пошевелилась, отпустив мою руку и опустившись на локти. Полураспахнутый халат соскользнул с ее рук. Никогда в жизни я не был так благодарен за усиленное зрение, которому она так завидовала.
Розовые груди приподнялись, их кончики сжались. Ее щеки раскраснелись, ноги широко расставлены, открытые и манящие. У меня, черт возьми, рот разинулся от одного ее вида. Я поднялся на полпути.
— Ты прекрасна. — Я осмотрел каждый дюйм обнаженной плоти. — Знаешь, чего я не понимаю?
— Чего?
— Как ты не проводишь весь день с этими красивыми пальчиками между этих красивых бедер. — Я просунул руку под халат, обхватив ее бедро. — Вот что бы я сделал на твоем месте.
Она засмеялась.
— Тогда бы ты мало что успел сделать.
— Это того стоило бы. — Мой взгляд остановился на том месте, где ее рука лежала на нижней части живота, в нескольких дюймах от ее чудесного тепла. — Я только что кое-что понял. — У меня пересохло в горле. — Ты когда-нибудь прикасалась к себе?
По ее щекам разлился румянец, и через мгновение она кивнула. И, черт бы меня побрал, если бы это не вызвало во мне почти болезненную вспышку вожделения.
— Мне бы не хотелось ничего большего, — подхватив ее руку, я поднес ее ко рту. — Мне бы хотелось, чтобы ты показала мне, как именно ты прикасаешься к себе, — я сомкнул губы вокруг пальца с нашим кольцом.
Она шумно вдохнула, когда я опустил ее руку в тенистое пространство между ее бедер. В какой-то момент мне показалось, что она не сможет этого сделать.
Но не стоило сомневаться.
Моя Королева не отступила ни перед чем.
Нежные сухожилия вдоль верхней части ее руки двигались, как клавиши пианино, когда она вводила палец внутрь себя, совершая крошечные погружения.
— Черт, — простонал я. — Не останавливайся.
Она продолжала играть с собой, и аромат ее возбуждения заполнил все мои чувства. Я был одержим, наблюдая за ней. Я даже не моргнул. Ни разу, пока ее дыхание учащалось, пока ее бедра двигались навстречу толчкам пальца.
— Кас, — стонала она.
Я мог бы кончить, просто наблюдая за этим. Была большая вероятность, что я так и сделаю.
— Я хочу поклоняться тебе.
Поппи вздрогнула.
И тогда я сделал это, начав с пальцев ее ног и продвигаясь вверх по икрам к бедрам. Ее палец двигался быстрее, когда я приближался, и остановился достаточно, чтобы провести языком по влажной коже. Она вскрикнула, ее спина выгнулась дугой, когда я снова начал оказывать ей почтение, проводя языком по ее животу и изгибам бедер. Я не торопился, как будто через несколько часов мы не отправимся снова в путь. Я уделял особое внимание ее груди, лизал и сосал, пока она не задрожала… пока каждая часть меня не стала твердой, тяжелой и набухшей. Только тогда я протянул руку между нами, оттянув ее руку к своему рту, и попробовал ее вкус.
— Думаю, мне нужно будет видеть, как ты делаешь это ежедневно.
— Боги, — прохрипела она. — Ты такой плохой.
— Да, я такой. — Обхватив ее руку, я вжал ее в матрас рядом с ее головой, а ногу просунул между мягкими, пухлыми бедрами. Я навалился на нее всем своим весом, погружаясь во всю эту теплую мягкость, и она приняла все с мягкой улыбкой. — Но я могу быть и хорошим. И даже гораздо более плохим. Я могу быть таким, каким ты захочешь.
— Я просто хочу тебя. — Она прижала ладонь к моей щеке. — Такого, какой ты есть.
Черт.
Я задрожал, как хрупкий саженец во время урагана, от прикосновения ее тепла к головке моего члена. Я погрузился в ее жар, осыпаемый осколками наслаждения.
— Я люблю тебя. Я так сильно люблю тебя.
Ее руки обхватили меня, крепко прижимая к себе, она подняла ноги, обхватила ими мои бедра и потянула вперед.
— Я люблю тебя всегда и навечно.
Я проигнорировал пульсацию в клыках. Я не буду питаться. Я не буду ничего брать у нее сегодня. Я бы просто отдал.
Мое сердце забилось, когда я принялся двигаться, собираясь действовать медленно и уверенно, чтобы это длилось долго. Но тихие звуки, которые она издавала, поразительное трение наших тел и все, что было до этого, делали это невозможным. Ничто не было похоже на нее. Абсолютно ничто не могло сравниться с тем, что она заставляла меня чувствовать и как само ее присутствие вторгалось в каждую клеточку моего тела. Не было меня. Не было ее. Были только мы, наши рты, прижавшиеся друг к другу, наши руки и бедра. Мы были так близко, так тесно, когда я прижимался к ней, что почувствовал, когда Поппи сломалась. Содрогания уничтожили мой контроль. Моя разрядка пронеслась через меня, приходя и приходя тугими волнами, от которых мое тело еще несколько мгновений подергивалось.
Рот Поппи нашел мой и она нежно поцеловала меня. Она была, боги, она была всем. Мне не хотелось разлучать нас, но я знал, что был в нескольких секундах от того, чтобы рухнуть на нее. Издав рваный стон, я вышел из нее и лег на бок. Подхватив на руки, я прижал ее к себе, а она прижалась ко мне еще крепче. Когда мои глаза закрылись на этот раз, я знал, что никакие дурные сны меня не настигнут.
Моя королева просто не допустит этого.
ГЛАВА 41
Поппи
Жаждущий спотыкался в густом тумане, его угольно-красные глаза были бездумны от голода, а серая кожа, покрытая пятнами, прилипала к черепу.
— Этот… — Кастил резко повернулся, его движения были так же грациозны, как у танцора на балах в Масадонии. Его меч из кровавого камня с шипением прорезал воздух, рассекая шею Жаждущего. — Старый.
Старый — это мягко сказано.
Я понятия не имела, когда этот Жаждущий был обращен. Его кожа была так же плоха, как и одежда. Его пасть раскрылась, обнажив зазубренные клыки. Зарычав, Жаждущий помчался ко мне. Я крепче сжала свой кинжал из вольвеньей кости.
Из тумана вырвался гладкий, русоволосый вольвен, приземлился на спину Жаждущего и повалил его.
— Да ладно, — проворчала я. — Он был мой.
Через нотам до меня донесся отпечаток кедра и ванили. Смех Вонетты прорвался сквозь мои мысли.