— Что за хрень? — Малик запрыгнул на низкую стену.
— Ты не рассказал подробности! — крикнула Вонетта, отпрыгивая назад, когда Сейдж ударила лапой по земле, отправив в полет змею. — И снова ты не рассказал подробности!
— Все, что ты сказал, это «их рты». — Я задыхалась, осматривая землю, потеряв из виду маленького извивающегося ублюдка. — Почему? Почему там змеи?
— У большинства Гирмов они внутри, — сказал Ривер, вонзая свой меч в змею.
Я даже не смогла переварить этот полный… бред. Гирм пробирался вперед, из его пасти выплескивалось еще одно отвратительное существо. Я врезалась спиной в валун. Вскарабкавшись с земли, я поднялась на колени на камень.
— Не-а. Не-а. Не-а. Сработает ли эфир на этих штуках? — спросила я Ривера.
— Из тебя? — Его губы скривились в отвращении, когда он ударил змею ножом. — Да, только потому, что ты — Первородный, который вот-вот закончит Выбраковку.
Кастил повернулся ко мне, на его губах заиграла ухмылка.
— Ты прячешься на валуне?
— Да.
— Ты очаровательна.
— Заткнись. — В моей груди яростно пульсировал эфир, когда Кастил захихикал. Я позволила энергии выйти на поверхность. Серебристое сияние разлилось по земле… о, боги, здесь была не одна змея. Три. Семь…
Киеран рванулся вперед, ударив сапогом по одной из них. Звук. Пятно. Желчь забила горло.
Шесть. Я видела шесть змей. Возможно, их было больше, и я не собиралась спать следующие десять лет. Первородная сущность ответила на мою волю, распространяясь от меня в виде сети мерцающего серебристо-белого света, причудливо переливающегося среди теней. Он разлился по земле, искрясь при столкновении со змеей, а затем воспламеняясь. Спутанные кошмары закричали, обжигая мои уши, когда они скрылись в дыму.
Оставшиеся Гирмы закрутились в мою сторону. Как и в случае с солдатами-скелетами в Илизеуме, сущность притягивала их, как Жаждущих к пролитой крови. Швы рвались, рты раскрывались, и змеи выплескивались на землю, устремляясь к валуну.
— Может быть, пришло время тебе наброситься на этих гадов, — позвал Малик со своей стены.
Мою кожу и руки покалывало и грело, а уголки зрения стали серебристо-белыми. Сила хлынула по моим венам. Сущность вырвалась из моих рук серебристым пламенем из того места, где я стояла на коленях.
Эфир трещал и искрился, метался между Перри и Делано и поражал Гирма позади них, а огненная сущность разливалась и катилась по земле, сжигая новую партию змей. Я повернулась, сузив глаза, когда увидела, что оставшийся Гирм преследует вольвена. Он исчез в серебристой вспышке.
А потом на кровавых деревьях не осталось ничего, что могло бы извергать змей из своей пасти.
— Придут еще?
Киеран подошел ближе к устью туннеля.
— Не думаю.
— Отойдите, — сказала я, у меня появилась идея. Используя эфир, я повернулась к отверстию в скале и послала тонкий поток энергии вперед. Свет брызнул на стены, проникая вглубь пещеры.
Когда он не обнаружил больше Гирмов, я вернула эфир обратно. Серебристое сияние померкло.
— Хоть одна из этих змей кого-нибудь укусила? — потребовал Ривер. — Отвечайте сейчас же. Их укус ядовит.
Все ответили отрицательно, когда Делано поставил лапы на валун и потянулся вверх, подталкивая меня под руку. Я потянулась и погрузила пальцы в его шерсть, убирая кинжал в ножны.
Тяжело дыша, я посмотрела туда, где в повозке стоял Ривер.
— Мне просто нужно знать, — сказала я, заставляя свое сердце замедлиться, — почему у них внутри змеи?
— У них нет внутренностей. Нет органов, — ответил Ривер. — Змеи — это все, что их наполняет.
Все мы повернулись к Риверу. Перри сглотнул, как будто был в секунде от рвоты. Я сбросила руку с шеи Делано.
— Ну, это… это еще более тревожно. Лучше бы я не спрашивала.
Кастил остановился передо мной, протягивая руку.
— Я в порядке. — Я села. — Просто останусь здесь.
— Надолго? — спросил он, когда Делано запрыгнул на валун и устроился на животе рядом со мной.
— Не знаю.
Его губы подергивались.
— Не смей улыбаться, — предупредила я.
— Не посмею, — поклялся он, и это определенно была ложь. — Змей больше нет, Поппи.
— Мне все равно.
Кастил пошевелил пальцами.
— Ты не можешь оставаться там, моя королева. Нам нужно достать Малека, и для этого нам может понадобиться твоя особая Первородная крутость.
Мои глаза укоризненно посмотрели на него.
— Меня раздражает, когда ты прав.
— Тогда ты, должно быть, часто раздражаешься, — ответил Кастил.
Киеран фыркнул.
— Пожалуйста, спускайтесь оттуда, пока моя сестра не присоединилась к вам, и нам придется уговаривать вас троих слезть с валуна.
— Я уже близка к тому, чтобы присоединиться к вам, — призналась Вонетта, продолжая смотреть на землю.
Делано снова подтолкнул меня под руку, и я вздохнула, взяв Кастила за руку, чтобы соскочить с валуна. Когда Делано спрыгнул рядом со мной, я откинула голову назад.
— Если я увижу змею, это будет твоя вина.
Смеясь под нос, Кас прижался губами к моей макушке.
— Очаровательно.
— Что ж, я не единственный, кто заметил, что они не нападают на нее, — заметил Перри, когда Малик опустился на землю.
— О, да. — Я повернулась к Риверу. — Они узнали меня как его… племянницу или что-то в этом роде?
— Вероятно, они узнали сущность Первородного, — сказал Ривер.
— Но Гирмы, созданные Невидимыми, все же отправились за ней, — выдохнул Кастил.
— Я не знаю, кто такие эти Невидимые, и, как и зачем им вызывать Гирмов, — сказал Ривер. — Расскажи мне.
Я вкратце обрисовала ему ситуацию.
— Думаю, все эти Невидимые появились, пока вы все спали.
— Похоже на правду, — пробормотал Киеран.
— Три вещи. — Ривер поднял три пальца. — Во-первых, мне нужен отдых. Если я не отдыхаю, я становлюсь раздражительным.
— Кто теперь говорит как чувствительный? — ответил Киеран.
— А когда я раздражаюсь, мне нравится поджигать вещи, а потом их есть, — продолжил Ривер, и я ненадолго закрыла глаза. — Во-вторых, это были не просто случайные Гирмы, которых можно призвать, чтобы они выполнили твою просьбу. Как я уже сказал, это были Часовые.
Я открыла глаза.
— Какая между ними разница?
Ривер все еще держал один палец.
— Большинство из них когда-то были смертными — теми, кто призвал бога и поклялся служить ему после смерти в обмен на любую услугу, оказанную богом. Охотники охотятся. Часовые — вы угадали, охраняют вещи. Предметы. Обычно людей. Но Часовые, как и Охотники и Искатели, могут чувствовать то, что ищут. Они либо находят эту вещь и возвращают ее, либо погибают, защищая ее.
Мой взгляд вернулся к земле. Эти твари когда-то были смертными? Боже правый…
Теперь мне было немного жаль убивать их.
Кастил обнял меня за талию и слегка сжал.
— Значит, эти Гирмы пролежали там сотни лет?
Ривер кивнул.
— Должно быть, это было очень скучно, — сказал Эмиль.
— Опять. — Вонетта посмотрела на него. — Преуменьшение.
— И это не то, что сделала твоя мать, послало сюда Стражей, — сказал Ривер.
— Что ты имеешь в виду? — Глаза Кастила сузились. — И не мог бы ты перестать показывать Киерану средний палец?
— Вообще-то я показывал его всем, но неважно. — Медленно, Ривер опустил средний палец. — У меня есть ощущение, что эта гора образовалась как способ охранять склеп Малека, но эти типы Гирмов не могут быть вызваны Первобытной магией. Их может послать только Первородный.
Медленно, я повернулась к устью пещеры.
— Ты думаешь, их послал Никтос? Что он и Супруга знали, где находится их сын?
Ривер замолчал на долгий миг.
— Когда Малек покинул Илизеум, он сделал это прямо перед тем, как остальные легли спать. Он ушел не в лучших чувствах, но… Первородный Жизни, даже во сне, почувствовал бы его уязвимость. Кости божества, скорее всего, заблокировали их способность узнать, где он находится, — сказал он, и я поняла, что то, в чем Избет держала Айреса, скорее всего, должно было быть таким же. — Пока он спал, Первородный Жизни, должно быть, призвал Часовых, чтобы те защитили его.
***
Дальше моя первобытная крутизна не понадобилась. Больше Гирмы не появлялись, когда мы вошли в пещеру и наткнулись на обглоданный до костей гроб в самом конце, покоящийся наполовину под землей в центре камеры, которая была едва ли достаточно велика, чтобы в ней могли находиться все Гирмы.
Мне не хотелось думать об этом. О том, как Никтос пытался защитить своего сына. Ривер уничтожил корни кровавых деревьев, которые обвивали цепи. Я не хотела представлять, как его неспособность найти Айреса и сделать то же самое для него мучает его каждую секунду, как во сне, так и наяву. Должно быть, именно поэтому Супруга так беспокойно спала.
Мы оставили костяные цепи на гробу на случай, если движение взбудоражит того, кто внутри. Все мы молчали, прислушиваясь к любым признакам жизни, пока деревянный гроб без опознавательных знаков осторожно выносили из пещеры и укладывали в повозку. Ривер оставался с ним, пока мы начинали свой путь в Падонию.
Сначала я думала, что это от беспокойства, что Малек проснется и попытается сбежать, но несколько раз я видела, как Ривер сидел рядом с гробом, положив на него руку и закрыв глаза. И это… это оставило меня с беспорядочным узлом эмоций в груди.
Когда мы приблизились к краю Кровавого леса, и мы с Кастилом ехали рядом с гробом, я наконец спросила Ривера о том, что занимало мои мысли.
— Ты дружил с Малеком?
Он долго смотрел на гроб, прежде чем ответить.
— Мы были друзьями, когда были моложе, до того, как он начал посещать царство смертных.
— А после этого все изменилось? — спросил Кастил, ведя Сетти вокруг нескольких куч камней.
Ривер кивнул.
— Он потерял интерес к Илизеуму, и эта потеря интереса стала… потерей привязанности ко всем, кто там жил.
— Мне жаль это слышать, — сказал Кастил, его взгляд метнулся через мою голову туда, где Малик ехал рядом с Нейлом.