— Ну спасибо, — пробормотал Малик, когда Кастил бросил на него взгляд, после которого мудрый человек замолчал бы. — Знаешь, за то, что позволил мне иметь минимальную защиту.
— Как насчет того, чтобы перестать ныть и помочь нам? — пробурчал Нейл. — Для спящего бога этот ублюдок, конечно, тяжеловат.
Ругаясь себе под нос, Малик подошел к передней части гроба.
— Может, дело не в том, что он тяжелый. Просто вы все слабые.
— Скажи это еще раз, — предупредила Хиса, ее глаза сверкнули янтарным светом над защитным шлемом, — и я надеру тебе задницу.
Малик ничего не сказал, помогая опустить гроб на землю, но его губы дернулись, когда во рту появился приторный вкус.
— Что это с мужчинами Да'Нир, которых забавляет, когда им угрожают женщины? — спросила я.
Киеран фыркнул, взял меня за руку и повернул к себе лицом.
— Вероятно, у этого вопроса есть сложный ответ, — сказал он, осторожно взяв мою корону и приподняв ее так, чтобы она не зацепилась за волосы. Ни Кастил, ни я не стали бы носить наши короны. На поле мы и так были бы мишенями, и нам не нужно было ничего, что облегчило бы нашу идентификацию. — Глубоко укоренившиеся проблемы, охватывающие многие поколения.
— Я нахожу это глубоко оскорбительным, — улыбнувшись, подходя к нам, заметил Кастил.
— Конечно, находишь. — Киеран взял мою корону и положил ее в шкатулку, которую держал страж короны — гораздо более богато украшенную, деревянную, с гравировкой и атлантийским гербом. Полагаю, люди устали видеть короны в коробке из-под сигар. Затем он повернулся к Кастилу и с той же нежностью снял его корону, положив ее рядом с моей. Он смотрел между нами, пока стражник садился на лошадь и уезжал, чтобы сохранить короны. — Мы готовы?
Кастил посмотрел на меня.
— Моя королева?
Мой пульс слегка участился, и в груди зародился трепет нервного предвкушения. Сущность затрепетала.
— Да.
— Тогда время пришло. — Рот Кастила коснулся моего. Его губы приобрели вкус соленого бриза, когда он взял мою левую руку. Его большой палец провел по ослепительному, золотому орнаменту. — Мы покончим с этим сегодня вечером, так или иначе. А потом я собираюсь найти тот бриллиант, о котором тебе говорил. — Он снова поцеловал меня. — Но перед этим я собираюсь получить то, что хочу. Тебя. В доспехах.
— Боги, — Киеран наполовину вздохнул, наполовину рассмеялся.
Губы Кастила изогнулись в улыбке на моих.
— Не похоже, что ты об этом не думаешь.
Мои глаза расширились, когда Киеран словно подавился своим дыханием. То, что я вдруг почувствовала от него, пока Кастил хихикал, не было смущением. Оно было острым и тяжелым, слишком мимолетным, чтобы я могла ухватиться за это. Мои глаза сузились на Киерана, когда Кастил взял меня за руку.
— Ты скрываешь свои эмоции?
— Я бы никогда этого не сделал, — ответил Киеран, выражение его лица выражало чистую невинность.
— Угу, — пробормотала я, пока Кастил вел нас вокруг повозки к храму.
Как только мы начали подниматься по крутым ступеням, за нами последовали Делано и другие вольвены. Все, что чувствовал или не чувствовал Киеран, отошло на второй план. То, что должно было произойти, было больше, чем я, чем мы с Кастилом. Даже больше, чем Киеран. Будущее королевств зависело от того, что произойдет сегодня вечером. Не было никакого способа подготовиться к этому. Не тогда, когда не так давно я была под вуалью и известна только как Дева. Мое сердце забилось так же быстро, как тогда, когда мы подъезжали к Валу Оук-Эмблера, и по мне пробежала мелкая дрожь.
Когда мы приблизились к вершине ступеней, и как раз в тот момент, когда мне показалось, что мои ноги превратятся в жидкую массу, Кастил остановился. Он повернулся ко мне и сжал мою руку.
— Помнишь, что мы говорили тебе в Эваемоне?
Я покачала головой, мои мысли слишком сильно метались, чтобы вспомнить, что он мог иметь в виду.
Его золотые сверкающие в звездном свете глаза поймали мой взгляд.
— Ты сталкивалась с Жаждущими и вампирами, людьми в масках из смертной плоти. Ты противостояла атлантийцам, которые хотели навредить тебе, захватила города и освободила меня, — сказал он, коснувшись моей щеки. — Ты больше, чем королева. Больше, чем богиня на грани превращения в Первородную. Ты — Пенеллаф Да'Нир, и ты бесстрашна.
Мое дыхание перехватило в груди.
Киеран коснулся другой стороны моей щеки и перевел взгляд на меня. Он улыбнулся.
— И ты ни от кого и ни от чего не убегаешь.
Эмоции забили мне горло, и, как и в Эваемоне, их слова были такими же сильными, как и стук эфира в моей груди.
Они были правы.
Я была храброй.
Сильной.
И я не боялась.
Кивнув, я пошла вперед, пока Делано касался моих ног, а несколько вольвенов пробирались мимо нас. Я подняла подбородок и расправила плечи, мое сердце замерло, когда мы поднялись на вершину ступеней.
Делано держался рядом со мной, пока вольвены расступались, их тела были изящны в лунном свете, когда они пробирались между бледных каменных статуй коленопреклоненных богов, выстроившихся вдоль дорожки к ней.
Одетая в плотно облегающий малиновый полуплащ и мантию, Кровавая Королева стояла перед алтарем, на котором когда-то выставляли тела умерших жрецов и жриц. Рубиново-бриллиантовая корона на ее голове сверкала, как звезды, усыпавшие небо, как и рубин, пронзавший ее нос, и широкий, украшенный драгоценными камнями пояс на талии, видневшийся под половинками плаща. Ее губы были такими же красными, как и ее одежда, и когда она стояла, то была столь же прекрасна, сколь и ужасающа.
Моя мать.
Мой враг.
Она была не одна. Справа от нее стоял Каллум, золотой, как само солнце. По бокам от нее стояли десятки королевских гвардейцев и рыцарей, а за алтарем выстроилась шеренга Прислужниц, но мое внимание привлекла лишь одна.
Как и другие Прислужницы, Миллисента была одета в малиновую тунику без рукавов, облегающую бедра. Через разрезы по обеим сторонам виднелись штаны того же цвета с кинжалами в ножнах на обоих бедрах. На ее руках снова красовались нарисованные знаки, а на лице сияла красновато-черная маска, скрывавшая то, что видел Кастил. Наши общие черты. Ее волосы были заплетены в косу, как у меня, и откинуты назад, чтобы упасть на спину. Их цвет был ровным, тускло-черным.
Один взгляд на нее, и я поняла, что она не скрывает своих эмоций. Беспокойство Миллисенты было сильным и терпким, смешиваясь с тяжестью ее беспокойства, когда ее внимание переместилось на нас троих и дальше, туда, где, как я подозревала, она искала Малика. Я понятия не имела, что происходит между ними… как и почему она недолюбливает его, как утверждал Малик, и в то же время явно беспокоится о нем. Я не знала, где ее истинная преданность, но все это не имело значения.
Имела значение только наша мать.
— Ты привела с собой армию, и ты одета для битвы, — проговорила Кровавая Королева. — Должна ли я беспокоиться?
Мой взгляд встретился с ее взглядом, и я не позволила себе искать какие-либо чувства по отношению к ней.
— Ты всегда должна быть обеспокоена.
Избет натянуто улыбнулась, шагнув вперед, сцепив руки на талии.
— Надеюсь, ты проделала весь этот путь не только для того, чтобы поумничать. Где Малек?
— Он у нас, но сначала нужно снять проклятие, — сказала я.
— Или что? — ответил Каллум.
Голова Делано опустилась, губы скривились, и он издал низкий рык. Я потянулась к нотаму, успокаивая его… и успокаивая остальных, которые рыскали по полу храма. Их инстинкты были взбудоражены таким количеством вампиров и Восставших.
— Или мы подожжем его гроб, — холодно ответил Кастил. — А потом убьем тебя.
— Ты все время так говоришь, — ответил Восставший, — и все же я все еще здесь.
Кастил повернул голову к Каллуму, и его губы искривились в тени улыбки.
— И я здесь.
— Проклятие будет снято, как только я увижу, что Малек с тобой и он все еще жив, — вмешалась Избет, прежде чем это успел сделать Каллум. — Мне нужно доказательство того, что ты выполнила свою часть сделки, прежде чем я выполню свою.
Я взглянула на Кастила. Он отрывисто кивнул, и через нотам я связалась с Руном, который ждал вместе с остальными. Ответ вольвена был быстрым.
— Он идет.
Взгляд Избет оставил мой и направился к ступеням, когда Кастил сказал:
— Он спит.
— Конечно, — ответила она быстрым взглядом. Моя голова повернулась влево, когда Миллисента тихо двинулась вперед. — Он будет спать, пока ему не дадут кровь.
Я наблюдала, как Миллисента еще больше подалась вперед, напрягаясь.
— До тех пор он будет спать глубоким сном, — продолжала Избет. — Ничто в обоих царствах не сможет разбудить его в этот момент.
— И все же ты веришь, что он проснется, когда его накормят, и тогда он даст тебе то, что ты ищешь? — спросил Кастил, когда я подалась вперед, частично загораживая его и Киерана.
— Я знаю, что он это сделает, — сказала Избет.
Мне удалось увидеть момент, когда на вершине ступеней храма появились Малик и остальные. Руки Избет расцепились. Одна из них прижалась к ее груди, когда они проходили между коленопреклоненными безликими богами. Шаги Миллисенты замедлились, и ее беспокойство возросло, давя на мои плечи.
Они поставили гроб перед тем местом, где стояли мы, а затем Малик и остальные отошли назад. Я двинулась вперед, потянувшись к мешочку на бедре. Когда я вынула кольцо, мои пальцы скользнули по лошадке. Я положила его на плоскую поверхность гроба, рядом с костяными цепями. Избет подняла руку. Несколько рыцарей двинулись вперед, их темные, бездушные глаза были единственными видимыми частями тела, когда они забирали гроб и несли его к алтарю, пока Миллисента приближалась ко мне.
Делано настороженно смотрел на нее, когда ее бледные глаза ненадолго переместились на Малика, а затем на меня.
— Где блондин? — тихо спросила она. — Тот, кого зовут Ривер. Твой дракен.
— Ты беспокоишься о том, где он может скрываться? — возразил Кастил, когда Избет повернулась к нам спиной.