— Она причинила ему боль.
— Я знаю. Боги, я знаю, Поппи. Но никогда не будет мира, если ты сделаешь это, — прохрипел он, его губы снова сжались в плотную линию. — Даже если ты уничтожишь Кровавую Корону и положишь конец Обряду, ты станешь тем, чего боятся смертные и атлантийцы, и ты никогда не простишь себя.
Я не чувствовала страха, когда он поднял руки, без колебаний пронзая трепещущую вокруг меня ауру силы. То, что расцвело в глубине моего горла, ослабляя нарастающее там жжение, было мягким и сладким. По его рукам заструился эфир и пополз вверх по предплечьям, когда его ладони прижались к моим щекам… к неровному шраму вдоль левой стороны.
Его руки… они дрожали.
— То, что ты чувствуешь — это ты, а то, что ты хочешь сделать — нет. Это она. Это то, что сделала бы Кровавая Королева. Это то, что она хотела бы, чтобы ты сделала. Но ты не она.
Я не была похожа на нее.
Я не была жестокой или грубой.
Я не получала удовольствия от чужой боли. Я не выходила из себя в гневе…
Вообще-то, в гневе я была склонна бросаться острыми предметами, но не была злобной. Я бы не сделала того, что сделала она: не стала бы вымещать всю боль и обиду, которую она чувствовала после потери Малека и их сына, всю ненависть к бывшей Королеве Атлантии, и обращать ее не только на сыновей Элоаны, но и на целое королевство, целое царство.
И это было бы именно то, что я бы сделала. Не оставив после себя ничего, кроме кладбищ с привидениями. И я не была бы такой, как моя мать.
Я была бы чем-то гораздо худшим.
Руки Киерана дрожали. Все его тело дрожало, как будто тряслась земля, но это был он сам.
Беспокойство нарастало, отбивая жестокий прилив эмоций.
— Почему ты дрожишь? Я причиняю тебе боль?
— Нет. Это… это нотам, — выдохнул он. — Это заставляет меня хотеть измениться. Я борюсь с этим.
Мой взгляд искал напряженные линии его лица.
— Почему это заставляет тебя хотеть этого?
Он натянуто усмехнулся.
— Ты думаешь, это важный вопрос сейчас? — Он коротко покачал головой. — Потому что в таком виде я могу защитить тебя лучше. И да, я знаю, что ты не нуждаешься в нашей защите, но нотам распознает эмоции, которые ты испытываешь, как сигнал тревоги. Я… я не думаю, что смогу долго бороться с этим.
Я перевела взгляд через его плечо туда, где среди сорняков виднелись очертания множества вольвенов. Не может быть, чтобы все они уже были в своих формах. Они были вынуждены это сделать.
Я заставила их, и от этого у меня заболел живот.
Лед покрыл мою кожу, и холод заглушил огонь. Я зажмурила глаза. Контроль. Мне нужен был контроль. Для меня не было угрозы. Тот, кто был в опасности, находился в Карсодонии. Потеряв его, я абсолютно ничем ему не помогу, и Киеран был прав. Я повторяла это снова и снова. Не стоило тратить последние недели на планирование того, как обезопасить людей, чтобы потом развернуться и стать причиной тысяч, если не миллионов смертей.
Это была не я.
Не такой я хотела стать.
Меня сотрясла еще одна дрожь, когда вибрация в груди ослабла и гул отступил от моей кожи. Ярость все еще была там, как и чувство вины и агонии, но гнев и жажда мести были заперты, вернувшись в те холодные, пустые места внутри меня, где, как я боялась, они могли разгореться.
— Все в порядке, — сказал Киеран, и я медленно осознала, что он говорит не со мной. — Просто дайте нам немного времени, хорошо? — Наступила пауза, а затем он придвинулся ближе, прижимая мою голову к своей груди. Я не сопротивлялась, приветствуя тепло и знакомый, земляной запах. Он говорил о коробке, о том, что в ней было. Затем прочистил горло.
— Никому не говори об этом. Никому… никому не нужно знать.
Кто-то подошел к нам, и рука Киерана скользнула к моему затылку, а другая опустилась на мою щеку.
— Спасибо, — сказал он.
В наступившей тишине взмах крыльев принес порыв воздуха с ароматом лаванды. Несколько мгновений спустя что-то коснулось моих ног. Делано. Я крепко зажмурила глаза, чтобы не почувствовать укол. Я хотела сказать ему, что мне жаль, если я волновала или пугала его, но слова не могли пройти через комок в горле. Подбородок Киерана опустился и лег на макушку моей головы. Некоторое время продолжалась тишина.
Потом Киеран сказал низким голосом:
— Ты меня немного напугала, Поппи.
Давление сжало мою грудь.
— Прости. Я не хотела.
— Я знаю. — Его грудь прижалась к моей. — Я не боялся тебя. Я боялся за тебя, — добавил он. — Я… я никогда не видел этого раньше. Тени в эфире. А твой голос? Он был другим. Как тогда, когда ты говорила с Герцогом Сильваном.
— Я не знаю, что это было. — Я сглотнула.
— Твои способности все еще меняются. Растут, — сказал он, заставив меня задуматься о том, чем поделился Ривер.
Было ли это… тени в эфире, новым проявлением из-за того, что я все еще проходила Выбраковку? Я не знала. И в данный момент не могла тратить энергию на то, чтобы зацикливаться на этом.
— Ты знаешь, что он все еще жив, — сказал Киеран через несколько мгновений. Мысли о постоянно меняющихся способностях улетучились. — Отпечаток все еще на твоей ладони. Он жив.
Я сомкнула левую руку, прижав ее к груди Киерана.
— Но он… — Я не могла закончить.
— Он сильный. Ты знаешь это.
Боги, я действительно знала это. Но это не изменило того, что с ним сделали.
— Ему должно быть так больно, Киеран.
— Я знаю, но он переживет это. Я знаю это. И ты пройдешь через это. — Его рука крепко сжала мою распущенную косу волос. — Он все еще твой. Ты все еще его.
На глаза навернулись слезы.
— Всегда, — хрипло прошептала я, и заставила себя сделать глубокий, спокойный вдох. — Спасибо, что… что удержал меня.
— Тебе не нужно благодарить меня за это.
— Нужно. — Я подняла голову, и его рука опустилась на среднюю часть моей косы. — И мне жаль, что я побеспокоила тебя… побеспокоила всех. Я просто… просто сорвалась.
— Любой бы так сделал, Поппи. — Киеран убрал руку и поднял свою ладонь так, что она оказалась между нами. Он взял мою левую руку и прижал что-то прохладное и твердое к моей ладони. У меня перехватило дыхание, потому что я знала, что он положил мне в руку. — На случай, если ты этого не знаешь, что бы ни сделали с Касом, он не пожалеет о своем выборе.
Я снова попыталась сглотнуть, чтобы остановить слова, но не смогла.
— Я жалею. Я жалею об этом каждый миг… — Душераздирающее чувство потери снова поднялось, перехватив мое дыхание. Мне потребовалось все, чтобы не рухнуть под его тяжестью и не позволить ярости и боли снова поглотить меня. Выплеснуть все то, что разъедало меня, на всех, кто стоял на моем пути.
Чтобы выплеснуть всю боль, пока не останется ничего, кроме костей и крови.
— Почему он это сделал, Киеран? Почему? — прошептала я, мой голос срывался.
Киеран сжал мою руку.
— Ты знаешь почему. По той же причине, по которой ты поступила бы так же, как он, если бы кто-то причинил ему боль.
Боги, я действительно знала ответ. По мне пробежала дрожь. Я бы сделала все. Потому что я любила его. Потому что он был моим, а я — его. Моя вторая половина. Часть меня, хотя я не произносила его имени уже много недель. Я не позволяла себе даже думать о нем, потому что это было больно.
Но его имя было любовью.
Оно было силой и мощью.
Оно никогда не сломит меня.
Кастил. Меня покинул прерывистый вздох. Кастил. Я заставляла себя повторять это снова и снова в своем сознании. Кастил Хоуктрон Да'Нир. Мою грудь словно снова пронзила стрела, но я повторяла его имя про себя, пока оно не перестало вызывать у меня желание кричать. Пока я не смогла сказать:
— Кастил не потерян для нас.
— Нет. Не потерян, — согласился Киеран, убирая свою руку от моей.
Медленно, я раскрыла кулак. Его… кольцо Кастила лежало на моей ладони, сильное и красивое. На нем не было ни следа крови. Либо Эмиль, либо Перри вытерли его, когда доставали из шкатулки.
— Что они сделали с…? — Я не могла заставить себя сказать это.
— Это зависит от тебя. — Голос Киерана был хриплым. — Ты можешь сжечь или закопать его. Или один из нас. Ты никогда не должна видеть его снова. Тебе не нужно, Поппи. Для этого нет причин.
Я не хотела видеть это снова. Заставляя себя сделать это, я лишь причиняла себе вред. Взглянув на Киерана, я почувствовала, что он снова сдерживает свои эмоции. Я знала, что он сделал это, чтобы не усугублять то, что чувствую я.
Киеран был… он был слишком хорош.
— Сожги его, — заставила я себя сказать. — Но я не хочу, чтобы ты это сделал. Я не хочу, чтобы ты находился рядом с ним.
Он резко вдохнул и кивнул.
Я сжала кольцо. Всегда и навечно.
— В коробке было что-то еще?
— Открытка.
— Ты успел ее посмотреть?
— Только мельком.
— Что…? — Мой желудок скрутило от тошноты. — Что там было написано?
— Там было написано, что она сожалеет, что причинила тебе боль, — сказал он мне.
С ней было что-то такое, такое неправильное. Но я сразу же поняла, что мне нужно делать. Я знала, что должно быть дальше.
Потому что ждать было нельзя.
Со следующим вдохом мне стало легче.
— У нас есть планы… важные для Солиса и Атлантии. Следующие слова было трудно произнести, хотя они и были правдой. — Планы, которые больше, чем… Кастил и я.
Киеран ничего не сказал, но я знала, что он согласен. Даже если бы Кастил стоял сейчас рядом со мной, Кровавая Корона все равно бы существовала. Обряды продолжались бы. Детей забирали бы из семей, чтобы либо вознестись, либо стать не более чем скотом для Вознесенных. Невинных людей по-прежнему убивали бы. А в Атлантии по-прежнему не хватало бы земли и ресурсов.
Все это было больше, чем мы.
Кровавая Корона должна быть уничтожена.
Я прижала кольцо к груди, подняв взгляд на Киерана.
— Но Кастил для меня важнее. Я знаю, что это неправильно. Знаю, что не должна так думать, а тем более говорить это вслух, но это правда.