— Он старый. Очень старый. Будь осторожен с ним.
— Да пошел он. — В нетерпении я наклонился вперед… дальше, чем обычно, из-за ослабленных цепей. — О чем, черт возьми, ты бредишь? И какое отношение это имеет к вознесению Поппи?
— Я и вправду брежу, не так ли? Йен сказал, что Пенеллаф бредит. — Она резко повернулась лицом ко мне, прислонившись к стене. — Это правда?
Мои глаза сузились.
— Почему? Почему ты хочешь это знать?
Ее плечо приподнялось.
— Просто любопытно.
— Странная вещь, чтобы быть любопытной.
— Это правда? — упорствовала она. — Она тоже бредит?
Я разжал челюсть.
— Ее мысли склонны блуждать… вслух. Часто и иногда беспорядочно.
Уголки ее губ приподнялись, когда она возилась с осколком камня у бедра.
— Я… я не знала, что Королева может так поступить с Йеном. Я… — Ее челюсть сжалась. — Я не ожидала этого.
Я поверил ей. Только потому, что выражение шока на ее лице и на лице моего брата, когда эта сука приказала убить Йена, не могло быть искусственным.
— Я бы сказал тебе, что убью Избет за это, но моя Королева — бог. Она убьет ее.
Ее пальцы замерли на камне.
— Да, я это понял в Оук-Эмблере, — сказал я ей. — Она точно убьет эту суку.
Слабая улыбка вернулась, удивив меня, и я не думал, что что-то еще может меня удивить.
— Я видела ее потом. Пенеллаф.
Мое дыхание. Мое сердце… Остановилось.
— Я осталась, решив, что она будет сердиться, когда проснется. И так оно и было. Она пришла в Оук-Эмблер, и весьма могущественная. На мгновение я подумала, что она собирается уничтожить Вал и весь город. — Она продолжала тереть пальцами острый край камня. — Но потом остановилась. Может, она не такая, как ее мать.
— Она не такая, — прорычал я. — Нет никого, похожего на нее.
— На самом деле ты прав, когда говоришь это. — Ее взгляд переместился на меня. — Но ты не знаешь ее по-настоящему. Я сомневаюсь, что она вообще знает себя. — Ее подбородок опустился, и взгляд охладил мою кожу. — В ней течет кровь Первородного Жизни и Первородного Смерти.
— Я знаю. Она знает, что восходит к Никтосу…
— Если ты думаешь, что дедушка — истинный Первородный Жизни и истинный Первородный Смерти, то ты ничего не знаешь.
Мои глаза сузились. Что она задумала? Никтос был истинным Первородным Жизни. Боги Рейн и Рахар присматривали за мертвыми, но Никтос был Первородным. Король Богов. Это означало, что он был и истинным Первородным Смерти.
— Тогда просвети меня.
— Мне не настолько скучно. — Она оттолкнулась от стены. — К тому же, мне есть чем заняться. Увидеть людей. Убить. Неважно. Я сделала, что обещала. — Повернувшись, она направилась к входу, но остановилась. Она посмотрела вниз. — У Королевы свои планы.
— Вся эта ерунда с перестройкой королевств?
— Чтобы что-то перестроить, нужно сначала это разрушить.
Холодный ветер прошелся по моему позвоночнику.
— Кровавая Королева не настолько могущественна.
— Может, и нет. — Спина Прислужницы была неестественно жесткой. — Но она знала, как оживить то, что могло быть таким.
***
Поппи
Когда я сидела в приемной, разговоры вокруг меня были не более чем гулом. Остальные сгрудились вокруг Хисы Фа'Мар, одного из командиров Королевской Гвардии, и карты Оук-Эмблера, над которой она работала.
Весть о продвижении остальных армий пришла вскоре после нашего возвращения в поместье Колдра — в виде девятнадцати дракенов, ворвавшихся в Сосновые земли.
Местные жители начали бегать и кричать. Они успокоились только тогда, когда дракены приземлились вокруг поместья в соснах, окружающих его, наблюдая, как смертные разбегаются.
Я не могла не задаться вопросом, что о такой реакции думали дракены. Было ли так раньше, когда они проснулись? Или их приняли? А может, они остались только в Илизеуме? Я не подумала спросить об этом у Ривера.
Их появление на мгновение отвлекло меня от того, что я носила в кармане своего свитера. Прибытие дракенов означало, что завтра мы можем ожидать Валина и остальные армии.
Я долго и медленно выдыхала. Мы шли точно по графику. Послезавтра мы возьмем Оук-Эмблер, а потом я отправлюсь в Карсодонию.
К Кастилу.
После беспорядочного прибытия дракенов я встретилась с Вонеттой, чтобы поговорить о должности Королевского Регента. Она согласилась, хотя ей не совсем понравилась идея не присоединяться к нам с Киераном. Тем не менее, мне казалось, что она с нетерпением ждет возможности командовать некоторыми атлантийцами, особенно одним пурпурноволосым, который тоже останется с ней. Я также обсудила поездку в столицу с Ривером. Он был в облике дракена и кивнул своей большой рогатой головой.
Вонетты и Нейла сейчас не было среди нас. Они вместе с Эмилем ушли в сосновый лес, чтобы разобраться с тем, что было в том деревянном ящике. Но перед этим мы несколько часов решали, что будет после захвата Оук-Эмблера.
Мы решили, что передвижение с любой большой группой привлечет слишком много внимания. Разговор стал… напряженным, когда я объявила, что со мной поедут только Киеран и Ривер. Никто из остальных не был в восторге от этого, каждый требовал, чтобы они сопровождали нас. Но то, что мы планировали, было слишком рискованно.
Избет хотела, чтобы я осталась в живых.
Это желание не распространялось ни на кого другого, а я и так не была рада подвергать опасности Ривера и Киерана. Я бы не сдвинулась с места.
А поскольку я была Королевой, мне и не нужно было этого делать.
Кроме того, я хотела, чтобы у Вонетты была вся возможная поддержка на случай, если ей начнут возражать. А учитывая, что Эйлард не участвовал ни в одном из этих разговоров, это было вполне вероятно. Ее поддержат Нейл, Делано, Эмиль и Перри, а также Хиса и вольвены. То, что она будет делать, было так же важно, как и то, что буду делать я.
Мы все сходились во мнении, что Королева вряд ли будет держать Кастила в том же месте, что и раньше. Избет была умнее.
Найти его будет одной из самых сложных частей нашего плана. Сам замок Вэйфер был необычайно большим, с такими же подземными камерами, как и в замке Редрок. Именно там я видела… своего отца, когда была моложе. Но я не думала, что Кастила будут держать там же. Объяснить то, что выглядело как пещерный кот, странствующему дворянину или молодой девушке вроде меня было проще, чем объяснить присутствие в плену Короля Атлантии.
Потом были земли Вэйфера с их садами и гротами, разросшимися поместьями и заповедными лесами. Не говоря уже о самом городе с его бесконечными местами, где можно спрятаться.
Это было бы похоже на поиски призрака.
Почувствовав очертания кольца в кармане, я подняла взгляд на зал.
Все, что ты и те, кто последует за тобой, найдут здесь — это смерть.
Мои пальцы замерли, когда в памяти всплыли слова Герцога.
— Простите, — прошептала я, поднимаясь.
Киеран и Делано посмотрели на меня, но ни один из них не сделал никакого движения, чтобы последовать за мной. Я знала, что в конце концов это произойдет. Я вышла в тусклый, пронизанный сквозняками холл и направилась к двери в другом конце поместья.
Я вошла в небольшую гостиную и попала в спальню, отгороженную тяжелыми портьерами. Подойдя к маленькому столику, я увидела открытку из шкатулки. До сих пор я ее не прочитала.
А теперь прочла.
Любимая дочь,
Мне больно сознавать, что этот подарок принесет тебе душевную боль. За это я глубоко сожалею, но ты не оставила мне выбора. Что сделано, то сделано. Он жив. Не забывай, что пока мы смотрим на многие завтрашние дни вместе, но порознь. Будущее королевств и будущее Истинной Короны Царств зависит от нас.
С любовью,
Мама
Слова не менялись, сколько бы раз я их ни перечитывала. В голове не укладывалось, как она могла сделать что-то подобное, а потом извиняться. Или как она могла совершать такие ужасные поступки, как будто не контролировала их. Она винила меня в смерти Йена. А теперь винит в том, что она ранила Кастила? Я спровоцировала ее. Я направляла ее руку. Но это все еще была ее рука.
Мама.
Я не могла поверить, что она так подписалась.
Шаги приблизились, и я подняла голову, чтобы увидеть Вонетту, откидывающую в сторону занавеску, разделявшую покои.
— Киеран сказал, что ты, вероятно, здесь, — сказала она, позволяя тяжелой ткани опуститься на место. — Об этом позаботились. Мы… сожгли его.
Я вдохнула через жжение.
— Спасибо.
— Я бы хотела, чтобы ты поблагодарила меня за что-то другое.
— Я тоже, — сказала я.
— Конечно. — Вонетта заглянула через мое плечо, чтобы посмотреть на записку. — С этой женщиной что-то не так.
— Я уже говорила то же самое.
— Это заставляет задуматься, всегда ли она была такой. И если да, то, что, черт возьми, Малек в ней нашел?
— Не знаю, всегда ли она была такой, или потеря Малека и их сына сделала с ней такое. — Я подумала о том, что Ривер сказал ранее. — Кажется, вполне возможно, что Малека это привлекло.
— Он казался настоящим драгоценным камнем, — ответила она, и язвительная ухмылка заиграла на моих губах. — Я хотела спросить, как ты справляешься с… ну, со всем, что связано с тем, что она твоя мать. Но это всегда казалось глупым вопросом. Понимаешь? Как будто я знаю, что у тебя не все в порядке, когда дело касается ее.
— Это не глупый вопрос.
— Правда? — Две изогнутые брови поднялись, когда она прислонилась к стене.
Я кивнула.
— Честно говоря, я не знаю, как у меня дела, когда дело касается ее. Все, что для меня известно, это то, что я… я не думаю о ней как о своей матери. Потому что она не была ею. — Я посмотрела вниз на открытку. — Раньше я боролась с тем, кем она была для меня и каким монстром она была для Кастила и всех остальных. Теперь уже нет. Не после Йена. — Моя грудь сжалась, и я сглотнула. — Ты говорила с ним, когда он приехал в Конец Спессы?