— Малик, — прошептала я.
Горечь гнева росла в моем горле, оттеняемая терпким страданием. Я подняла руку, положив ее на ту, что лежала рядом с моей. Киеран сжал камень так же крепко, как и я. Мне удалось подавить свою печаль и ярость, направив в него немного тепла и… и счастья. По его телу прошла дрожь, и сухожилия его руки под моей ладонью расслабились.
— Принц Малик, — мягко поправила Миллисента. — Твой шурин.
Я повернула к ней голову. Она смотрела на Малика. Так близко, как мы стояли, я видела крошечные пятна на ее щеках под нарисованной маской. Веснушки. Я сжала руку Киерана. Она смотрела на принца так же, как он смотрел на нее в Оук-Эмблере, челюсть сжата и неподвижна.
Ривер прошел позади нее, мышцы его бицепса и предплечья были напряжены. Похоже, его не беспокоили те, кто находился в алькове — Вознесенные в своих шикарных шелковых платьях и сверкающих драгоценностях. Хотя они определенно смотрели на нас любопытными полуночными глазами.
Нет, внимание дракена привлекла массивная статуя Первородного Жизни.
Она стояла в центре Большого зала, высеченная из бледного мрамора. Как и у других статуй в Зале Богов, на месте лица не было ничего, кроме гладкого камня, но детали в других местах были поразительны и не потускнели за годы, прошедшие с тех пор, как я видела его в последний раз — ни тяжелые подошвы калиг, ни броня, защищающая ноги и грудь. В одной руке он держал копье, в другой — щит.
Смертные обходили стороной статую и черные лепестки, сорванные с цветущих ночных роз и разбросанные вокруг его каменных ног.
— Вряд ли Никтос обрадуется, узнав, что его статуя осталась здесь, — проговорила я.
— Это не статуя Никтоса. — Слова Ривера прозвучали как низкий гул.
— Он прав, — добавила Миллисента.
Толпа затихла, прежде чем я успела спросить, что они имели в виду, и тогда заговорила она.
— Мой народ, как вы чтите меня.
Ее голос.
Мои внутренности похолодели от мягкого, теплого тона, который так противоречил ее особой жестокости.
— Как вы смиряете меня, — сказала она, и мои пальцы снова вцепились в перила. Смиряете? Я чуть не вскрикнула и не рассмеялась. — Даже во времена такой неопределенности и страха ваша вера в меня никогда не ослабевала.
Киеран медленно повернул голову ко мне.
— Я знаю, — пробормотала я.
— И за это я не дрогну. И боги тоже. Ни перед лицом безбожного королевства, ни перед лицом Предвестника.
ГЛАВА 24
По всему Большому залу и через альков прокатился низкий звук шипения, исходящий как от смертных, так и от Вознесенных. Мой затылок сжался, а Киеран и Ривер напряглись.
— Предвестник, несущий смерть и разрушение на земли, дарованные богами, пробудился, — сказала Кровавая Королева, и шипение прекратилось. Тишина приветствовала ее слова… тишина и мое растущее неверие. — Это правда, слухи, которые вы слышали о наших городах на севере и востоке. Они пали. Их Валы разрушены. Невинных насилуют и убивают, питаются ими и проклинают.
Я… я не могла поверить в то, что слышала. Ошеломленная, я окинула взглядом толпу, бледные лица, и горький страх заскрежетал по моим щитам. То, чего я боялась, оказалось правдой. Пророчество больше не было едва известным скоплением слов, а стало оружием.
Искусным оружием, в котором не было ничего, кроме ужасающей лжи. Лжи, которую продавали и покупали без колебаний и вопросов. Ложь, которая уже стала правдой.
В груди запылал эфир, когда я крепче ухватилась за перила. Гнев прокатился по моим венам.
— А те, кто остался в живых, теперь в плену у варварских правителей, которые веками плели заговоры против нас. Боги оплакивают нас. — Она наклонилась вперед на троне, выпрямив спину, когда с ее ягодных губ полилась очередная ложь. — Наш враг хочет положить конец славному Обряду — нашему почетному служению богам.
Снова раздалось шипение и крики отрицания.
— Я знаю. Знаю, — промурлыкала Кровавая Королева. — Но не бойтесь. Мы не поддадимся им. Мы не подчинимся ужасу, который они пробудили, не так ли?
Теперь крики стали еще громче, грохот был мощнее любого раската грома. Киеран медленно покачал головой, и моя кожа начала гудеть.
— Мы не будем жить в страхе перед Атлантией. Мы не будем жить в страхе перед Предвестником Смерти и Разрушения. — Голос Кровавой Королевы вибрировал, как и сущность внутри меня. — Боги не оставили нас, и благодаря этому, благодаря вашей вере в Вознесенных, в меня, они никогда не оставят нас. Вас пощадят. Это я обещаю. И мы отомстим за то, что было сделано с вашим королем. Боги позаботятся об этом.
Пока народ ревел, поддерживая ложного бога, первобытный эфир разбух и прижался к моей коже. Под своими руками я почувствовала дрожь в перилах.
Миллисента посмотрела вниз, а затем сделала небольшой шаг назад. Она повернула голову ко мне и наклонилась.
— Успокойся, — предупредила она. — Если только ты не хочешь предупредить людей о том, что Предвестник находится среди них.
Мой взгляд метнулся к ней.
— Я не Предвестник.
— Это точно. — Она бросила взгляд на перила.
На слабые трещины, которые начали появляться на мраморе.
— Поппи. — Киеран коснулся моей спины, когда Ривер подошел ближе. — Мне не хочется с ней соглашаться, но сейчас не время совершать необдуманные поступки, какими бы оправданными они ни были.
— Я думаю, что как раз сейчас самое подходящее время, — заметил Ривер.
Я должна была согласиться с Ривером, но мне не было известно, где держат Кастила. Я не знала о местонахождении моего отца. Кровавая королева могла быть прямо передо мной, но это не означало, что кто-то из них находится в безопасном месте. Если я нападу на нее, кто-то другой может напасть на них.
И дело было не только в них или во мне. Речь шла о людях в зале, которые уже поверили в то, что я и есть этот монстр — Предвестник. Если я сделаю что-нибудь прямо сейчас, это отменит все, что было сделано для их освобождения.
По телу прокатилась дрожь, когда я протолкнула сущность вниз. Прошло несколько мгновений, но я почувствовала, как Киеран расслабился, а Миллисента отвернулась к Большому залу. В конце концов, я осознала, что происходит. Говорила Кровавая Королева.
— Можете выйти, — сказала она.
— Что это, черт возьми, такое? — пробормотал Киеран.
Вытащив свою руку из его, я посмотрела вниз и увидела хрупкую молодую женщину, одетую в бежевое платье, свисавшее с впалых плеч. Пожилая пара помогала ей, и все трое находились под пристальными взглядами рыцарей, стоявших по обе стороны широких изогнутых ступеней помоста. Молодая особа поднялась на самый верх, и пара помогла ей встать на колени. Она подняла дрожащую руку.
Кровавая Королева протянула свою, сложив свои бледные, крепкие руки вокруг гораздо меньшей, дрожащей. Ее пальцы украшало лишь одно кольцо — розовый бриллиант, сверкавший на свету. Я отключила свои чувства, но в тот момент, когда Кровавая Королева склонила голову, радость молодой женщины прорвалась сквозь мои щиты, сладкая и ровная.
И у меня свело живот.
— Это Королевское Благословение. Я не знала, что она все еще делает это.
— Хочу ли я вообще знать, что это такое? — спросил Киеран.
— Смертные верят, что прикосновение королевской особы обладает целительными свойствами, — сказала я ему. Слезы свободно бежали по щекам женщины. Мой желудок продолжал бурлить. — Я помню, как они выстраивались в очередь на несколько дней, чтобы получить шанс получить Благословение.
— Они и сейчас так делают, — заметила Миллисента.
— Я раньше верила в это. Иногда казалось, что Благословение работает. Я не знала, как. Была ли это просто власть разума над телом или… — Я видела, как Кровавая Королева взяла золотой кубок у стоящей рядом Прислужницы и поднесла его к губам женщины. Избет тепло улыбнулась, и, когда это произошло, она действительно выглядела любящей и заботливой, когда опрокинула чашу, позволяя женщине сделать глоток. Мои глаза сузились. — Или то, что находится в чаше, из которой она заставляет их пить.
Киеран медленно повернул ко мне голову.
— Кровь? Кровь атлантийцев?
Так и должно быть.
— Боги, — прорычал он. — Это не исцелит кого-то, страдающего от какой-то неизлечимой болезни, но может дать ему отсрочку. Оно может действовать достаточно долго, чтобы убедить смертных, что боги благословили Кровавую Корону. Что их прикосновение может исцелять. Что они и все Вознесенные были избраны.
И так оно и было.
Через несколько мгновений цвет лица женщины улучшился. Черты ее лица больше не казались такими исхудалыми. А потом… она встала на ноги. Ее движения были неуверенными, но она стояла.
Смертные, собравшиеся внизу Большого зала, закричали. Многие упали на колени, слезы текли по их лицам, они сжимали руки в молитве и благодарности. А Кровавая Королева подняла подбородок и устремила свои темные глаза в альков.
Ко мне.
И она улыбнулась.
***
— Мне не нравится, как они пялятся на тебя. — Голос Ривера звучал чуть громче шепота, уносимый гулом разговоров и мягкими струнами музыки, доносящимися до высокого потолка приемного зала, куда нас привели после окончания Королевского Благословения.
— В кои-то веки я могу с тобой согласиться, — пробурчал Киеран с другой стороны от меня.
Богатые смертные были не единственными, кто присутствовал здесь: они стояли группами или раскинулись на толстых малиновых диванах, их пальцы и шеи были унизаны дорогими драгоценностями, а желудки полны угощений, поданных молчаливыми слугами.
Нас окружали Вознесенные.
Лорды и леди существовали среди других, как пустые места, их драгоценности были больше, взгляды темнее, а желудки, вероятно, были полны угощениями иного рода.
Смертные продолжали бросать любопытные взгляды в нашу сторону, их взгляды задерживались на этих двоих рядом со мной по причинам, которые не имели ничего общего с тем, почему они смотрели на меня. Они были довольно скрытны в этом. Тем временем Вознесенные открыто таращились.