— Осторожно, — предупредила Избет.
— А как насчет других Вознесенных? — подтолкнула я. — Тех, кто не пользуется твоей благосклонностью? Как думаешь, что они сделают, если узнают, что ты не одна из них? Стоит ли нам это выяснять?
Она уставилась на меня, забыв о своем бокале в руке, когда Малик вошел в наше пространство.
— Я бы не советовал поступать так опрометчиво, Ваше Высочество, — сказал он мне, положив свою руку на руку Кровавой Королевы. — Возможно, вы выйдете из любой катастрофы, которую создадите, но многие из тех, кто находится в этой комнате и за ее пределами, не выйдут. Вы этого хотите?
Я уставилась на его руку, на мгновение ошеломленная. Во мне нарастало отвращение, присоединившееся к холодному гневу.
— Как ты можешь даже прикасаться к ней?
Малик поднял плечо.
— А почему бы и нет?
— Ты гребаный ублюдок, — прорычал Киеран, делая шаг вперед.
Я схватила Киерана за руку, останавливая его, каким-то образом став разумной.
Принц посмотрел на Киерана.
— Прошло много времени с тех пор, как мы были рядом друг с другом в течение какого-то времени, так что я это пропущу. Ты, видимо, забыл, что я могу надрать тебе задницу отсюда до Атлантии без единого пота.
Ветреные глаза Киерана засветились.
— Ни хрена я не забыл.
— Хорошо. — Малик улыбнулся. — Теперь ты знаешь, что ничего не изменилось.
Мои глаза переместились на Малика, на эту скучающую, безразличную улыбку, и я позволила своим чувствам снова потянуться к нему. Я прикоснулась к этим толстым щитам, и на этот раз не отпрянула. Я не остановила темное желание найти эти уязвимые места. Я позволила сущности следовать за моими чувствами, позволила силе мягко омыть эти стены, обнаруживая трещины.
Взгляд Малика метнулся к моему, и его ленивая улыбка застыла. Я не остановила себя. Вгрызаясь когтями в эти ментальные стены, я погружала эфир в крошечные щепки слабости. Кровь стремительно стекала с лица принца, пока я разрывала эти трещины. Стекло выскользнуло из его пальцев, когда я разбила его щиты.
Эмоции хлынули наружу, сырые и необузданные, когда Малик, спотыкаясь, отступил в сторону — дикая, кружащая голову смесь, которая была почти слишком быстрой и хаотичной, чтобы в ней разобраться. Почти. Я уловила сладковатый осадок мимолетного веселья и скопившегося кислотного гнева. Малик вздрогнул, согнулся в талии, зарывшись пальцами в волосы. Прислужницы вмешались, закрывая его от посторонних глаз, пока я продолжала вытягивать из него эмоции. Я почувствовала нотки кислинки и терпкого привкуса. В равных долях стыд и печаль, но именно кинжально-острая горечь преобладала над всем остальным. Страх, переросший в непрекращающуюся панику.
Я отпрянула назад, отшатнувшись от дыр, оставленных в его щитах. Он поднял голову. Из его носа текла струйка крови. Жгучая боль ослабла, превратившись в тупую, пульсирующую тяжесть, пока он смотрел на меня.
— Уведите его отсюда, — приказала Избет отрывистым голосом. Два стражника шагнули вперед. Один из них схватил его за руку.
Малик стряхнул их.
— Я в порядке, — прохрипел он, но не стал сопротивляться, когда они развернули его. Когда он уходил, его шаги были шаткими.
— И кто-нибудь, уберите этот беспорядок, — огрызнулась она, ее темные глаза вспыхнули от гнева. — Это было нехорошо с твоей стороны, дочь. В конце концов, он твой шурин.
— Он сам напросился, — с усмешкой сказал Киеран.
— Возможно. — Избет отошла в сторону, пока слуга поспешно убирал осколки стекла. Она глубоко вздохнула, и слабый блеск исчез из ее глаз. Напряжение покинуло ее рот. — Как я уже говорила, нам нужно многое обсудить. Эту войну. Королевства. Истинного короля. Вот почему я позволила тебе войти в столицу.
Все еще взволнованная эмоциями Малика, я сказала:
— Ты хочешь поговорить? Этого не произойдет, пока не освободишь Кастила и моего отца.
Смех Кровавой Королевы был подобен перезвону ветра.
— Моя дорогая, подумай, о чем именно просишь. Ты хочешь, чтобы я отказалась от рычага — единственного, что удерживает тебя от невероятно безрассудного и глупого поступка? То, о чем ты будешь сожалеть? Ты должна благодарить меня.
Я отпрянула назад.
— Благодарить? Ты в своем уме?
— Ты моя дочь, Пенеллаф. — Ее рука вырвалась и обвилась вокруг моего подбородка. На этот раз я предупредила Киерана и Ривера поднятой рукой. Ее хватка не была болезненной. Ее прикосновение не было теплым, но и не холодным, как у Вознесенных. — Я носила тебя в своем чреве и заботилась о тебе, до тех пор, пока это не стало для меня небезопасным. Вот почему я терплю от тебя то, что не позволила бы другим. — Ее глаза снова вспыхнули. — Вот почему я дам тебе… только тебе… то, что ты еще даже не успела заслужить. Но ты должна сделать выбор. Либо ты увидишь своего короля, либо своего отца. Не обоих.
— Я хочу и того, и другого.
— Это не вариант, Пенеллаф. — Ее глаза буравили меня. — И скоро не будет ни того, ни другого. Так что делай свой выбор, и делай его быстро.
Я напряглась, сжав руки в кулаки.
— Кастил, — выдавила я, и меня охватило чувство вины, граничащее со стыдом. Мой отец был важен, но я не могла выбрать другого.
Избет улыбнулась. Она знала, кого я выберу. И опустила мой подбородок.
— Я дам тебе увидеть твоего драгоценного короля, а потом мы с тобой поговорим. И ты будешь слушать.
***
— Ваше Высочество. — Мужчина передо мной поклонился в пояс. Он должен был быть тем Восставшим, о котором говорил Киеран. Каллум. Все в нем было золотым — волосы, кожа, одежда, крылатая маска на лице. Все, кроме его глаз. Они были такого же молочно-голубого цвета, как у Миллисенты. Она появилась, когда нас вывели из комнаты, вместе с менее бледным, но уже не таким самодовольным Маликом.
Насколько я могла видеть, Восставший был красив, изгиб его подбородка и щек был почти нежным. Как ни странно, он напомнил мне одну из фарфоровых кукол, спрятанных в шкафу.
— Для меня большая честь наконец-то познакомиться с вами, — выпрямляясь, сказал Каллум.
Вряд ли это была честь, поэтому я ничего не ответила.
Тем не менее, Каллум улыбнулся.
— Вы хотите увидеть своего короля?
— Да. — Открыв свои чувства, я прикоснулась к толстым, покрытым тенями стенам.
— Тогда следуйте за мной. — Каллум начал поворачиваться. — Но только вы. Они не могут прийти.
— Мы не оставим ее, — заявил Киеран.
— Я сказала, что позволю тебе увидеть его, — заговорила Кровавая Королева, окруженная Прислужницами и молчаливыми Королевскими Рыцарями, которые, как оказалось, тоже были смесью вампиров и Восставших. — Не всем вам. Это значит просить слишком многого, не думая при этом о моем интеллекте. Они останутся позади, чтобы следить за твоим поведением.
Ривер покачал головой, опустив подбородок.
— Ты оскорбляешь наш разум, если думаешь, что мы позволим ей уйти одной.
Взгляд Кровавой Королевы метнулся к дракену и задержался на нем гораздо дольше, чем это было удобно.
— Если ты не согласишься, то вовсе не увидишь его.
Киеран напрягся, как и я. Он знал, что я решу, еще до того, как я успела заговорить.
— Я согласна, — сказала я, встретившись с Киераном взглядом. — Я буду в порядке.
— Конечно, так и будет, — подтвердил Каллум.
Я проигнорировала его, посмотрев на Кровавую Королеву, поймав и удержав ее взгляд. Первобытная сущность горела в моей груди, рассыпая искры. Все вокруг меня зарядилось.
— Если с ними что-нибудь случится, я обрушу весь этот замок на твою голову, камень за камнем.
— Мурашки по коже, — пробормотал Каллум, поднимая руки. — У меня от вас мурашки по коже. Замечательно. — Его взгляд переместился на меня. — Я не чувствовал такой силы уже… — Край его зубов провел по губам. — Очень долгое время.
Ривер повернул голову в сторону Каллума.
— Насколько долгое?
— Очень долгое, — сказал он.
Я заметила, что черты лица Избет напряглись.
— Да. Замечательно. — Ее подбородок наклонился. — С ними ничего не случится. Малик. — Она щелкнула пальцами, и он вышел вперед, как верная гончая. — Проводи их в комнаты… я имею в виду их отдельные комнаты.
Я потянулась вниз, нежно сжав руку Киерана, пока несколько рыцарей присоединились к Малику.
— Я буду в порядке. — Я повернулась к Риверу, а затем вернула взгляд к Киерану. — Иди с ним.
В челюсти Киерана дрогнул мускул.
— Я буду ждать твоего возвращения.
Это означало, что он будет в своем обличии вольвена, что позволит мне общаться с ним. Я кивнула, а затем шагнула вперед и остановилась рядом с Маликом. Он смотрел прямо перед собой, его тело напряглось. Я все еще чувствовала его страдания. Эта печаль могла исходить из разных источников, но я не позволила себе пойти по пути, который наверняка закончится разочарованием. Я заставила себя пройти мимо него.
— Готовы? — спросил Каллум веселым тоном, словно спрашивая, присоединюсь ли я к ним за ужином.
Оставить Киерана и Ривера с Маликом и рыцарями было крайне сложно, но я не думала, что Избет решится еще на что-то ужасное.
Миллисента и Кровавая Королева зашагали рядом со мной, пока я следовала за Каллумом по извилистым, украшенным малиновыми знаменами залам, сцепив руки, как я обычно делала, когда ходила по залам замка Тирман в качестве Девы. Только на этот раз я делала это не потому, что мне было велено так ходить. Я сделала это, чтобы удержать себя от безрассудного поступка.
Например, задушить свою мать.
— Я помню, когда ты в последний раз ходила по этим коридорам, — начала Кровавая Королева. — Ты была такой тихой и быстрой, всегда бегала туда-сюда…
— С Йеном, — вклинилась я, заметив, как истончился ее рот, когда мы проходили мимо кухни. — Ты помнишь, когда он в последний раз ходил по этим коридорам?
— Помню, — ответила она, когда Миллисента шла рядом со мной в той же манере, что и я — сцепленные руки и настороженность. — Я думаю о нем каждый день.