Как будто он боролся с осознанием того, что ему придется сделать то, о чем я просила его в Оук-Эмблере.
Все мое тело содрогнулось. Я закрыла глаза. Я не была… Я не была ею. Я не была смертью. Я не хотела этого. Пугать смертных. Причинять им боль. Я не была ею. Не я. Не была. Не была. В панике я отключила свои чувства и потянула Первобытную сущность назад. Окрашенный тенями эфир втянулся и отпрянул, возвращаясь ко мне. Тяжесть нерастраченной силы осела в груди и на плечах, когда я открыла глаза.
Темные тучи рассеялись, и снова появился солнечный свет, сверкающий на не выпущенных стрелах из сумеречного камня, которые держали все еще стоящие Восставшие и направляли на нас — на меня. Смертные поднялись, но все затихли и замерли, их страх царапался о мои щиты.
И тут я услышала их шепот.
Мой взгляд устремился туда, где когда-то был дверной проем на кухню, туда, где лежали останки Кларизы и Блаза. Еще одна дрожь сотрясла меня, когда я подняла взгляд. В толчее Восставших я совсем не видела Избет, зато видела Каллума.
Он стоял всего в нескольких футах от меня, его золотая рубашка была испачкана кровью, а светлые волосы развевались на ветру. Он улыбался.
Я дернулась, вырываясь из рук Кастила.
— Позже, — прошептал он, проводя ладонью по моей щеке. — Позже мы будем стоять на том, что осталось от его костей. Это я тебе обещаю.
Каллум наклонил голову — единственный признак того, что он, возможно, услышал Кастила. Его улыбка стала шире, и я поняла, что никто из них не был уверен, что я так отреагирую, но они надеялись, что так и будет. Потому что те шепоты…
Я сделала то, что требовала от атлантийских генералов не делать при захвате городов. Я разрушила дома. Возможно, я даже ранила невинных смертных. И в своей ярости я превратилась в то, кем меня рисовала Избет.
Предвестником.
ГЛАВА 37
Кастил
Поппи прижалась ко мне, когда мы ехали на лошадях, предоставленных нам на окраине Каменного холма, мимо пасущихся овец. С тех пор как мы покинули остатки домов, она вела себя в основном тихо, но сейчас все было иначе.
С тех пор как мы покинули Карсодонию, мои мысли замедлились, когда я взглянул на ее макушку, волосы которой отливали глубокой медью в лучах солнца.
На лице Поппи появилась улыбка — первая, которую я увидел с тех пор, как мы вышли из развалин того дома.
— Падония.
При виде этой улыбки у меня защемило сердце.
— Что?
Глаза закрыты, она подняла руку. Тогда я понял. Последние пару часов Поппи использовала Первородный нотам, чтобы связаться с вольвенами… а именно с Делано.
Теперь Первородный нотам приобрел совершенно новое значение.
Меня снова охватило удивление, а также затянувшийся след неверия, когда щепотка сосредоточенности осела на ее бровях. Моя жена была Первородным богом.
Боже, если я раньше не считал себя достойным…
Я чуть не рассмеялся, но воспоминания о погибшей смертной паре, которая помогала нам, не давали покоя.
Как и то, как смертные отреагировали на Поппи, в страхе убегая дальше в Карсодонию.
Мой взгляд переместился на зеленые холмы. Я увидел лишь овец, нервных фермеров и Стражей Вала. Я не мог винить встревоженных смертных. Наша группа привлекала внимание, и это не было связано с тем, что мы ехали за пределами Вала без охраны или егерей.
Отчасти это было связано с Киераном. В своей вольвеньей форме, бродящей рядом с нами, он был крупнее любого волка, которого когда-либо видели фермеры или стражники. И еще был Малик, связанный частью цепей, которые были на моих запястьях, и сидящий верхом на лошади, которую вел дракен. Никто из нас не верил, что он не сбежит обратно в Карсодонию, как только представится возможность.
Красивый изгиб губ Поппи поблек, когда густая бахрома ее ресниц взметнулась вверх.
— Я связалась с Делано, — сказала она, как ни в чем не бывало. Как будто она разговаривала с ним, пока он стоял в нескольких футах от нее. — Они должны были ждать нас в Трех реках, но он сказал, что сначала они должны поехать в Падонию — это рядом с Локсвудом.
Моя рука сжалась вокруг ее талии.
— Я знаю, где это. — Я мало что знал об этой в основном фермерской общине. Я понятия не имел, какие Вознесенные правят, и сколько из них называют этот изолированный городок своим домом. Но я знал, что нападения Жаждущих были частыми из-за его близости к Кровавому лесу. — Он сказал, зачем они туда отправились?
Она покачала головой.
— Делано сказал, что объяснит, как только мы прибудем туда, но мы и так все поймем. Большая часть армий с ними, за исключением нескольких батальонов, которые они оставили для охраны других городов, которые мы взяли. — Ее рука вернулась к моей руке, а пальцы лениво двигались. — Я не знаю, что могло привлечь их туда. Мы не планировали брать Падонию, сосредоточившись сначала на более крупных городах. Но я… я чувствовала, что это нехорошо.
Только боги знали, какая чертовщина их туда завлекла. Я переместился за ее спину, положил руку ей на бедро и посмотрел за холмы на далекое багровое зарево у горизонта, где вырисовывался Кровавый лес.
— Падония ближе к Кровавому лесу, чем Три реки. Мы встретимся со всеми, узнаем, что, черт возьми, происходит, и оттуда отправимся в Кровавый лес.
Поппи повернула голову ко мне, ее голос был низким.
— Я сообщила Делано о Малике. Я не смогла сказать ему многого, кроме того, что все сложно. — Она сделала паузу. — Я подумала, что твоего отца нужно предупредить.
Хотя я не был уверен, что мой отец заслуживает этого, наши друзья заслужили. Я опустил голову и поцеловал ее в щеку.
— Спасибо.
Улыбка начала возвращаться, но она внезапно повернула голову, резко вдохнув, когда подняла руку к другой щеке, потирая чуть ниже кости.
— Ты в порядке? — спросил я как можно тише. Тем не менее, дракен и Киеран обратили свое внимание на нас.
— Просто болит. Кажется, я стиснула зубы, — сказала она, оглядываясь на смертных и опуская руку к моему запястью. Это простое прикосновение… боги, как я дорожил им. Прошло несколько долгих мгновений, прежде чем она сказала:
— Я должна была догадаться, что она сделает что-то настолько ужасное.
Я точно знал, что ее мысли не только ушли, но и остались с тех пор, как мы выехали из столицы, проезжая мимо домов, украшенных белыми знаменами над дверями. Знамена, которые, по словам Малика, означали, что они являются убежищем для Последователей.
— Тот факт, что ты этого не сделала, говорит о том, что ты совсем не похожа на нее. — Наклонив голову, я снова прикоснулся губами к ее виску. — К некоторым вещам нельзя подготовиться, даже если ты их предвидишь. Она — одна из них.
Поппи перевела взгляд вперед, туда, где словно омытый кровью блестел горизонт.
— Как ты думаешь, сколько времени нам понадобится, чтобы добраться до Падонии?
— Около дня пути, если поднажать, то меньше. Но я не думаю, что эти лошади смогут это выдержать.
— Я тоже так не думаю. — Она похлопала кобылу. — Им нужен отдых.
Мы проехали еще несколько часов. По дороге Киеран обшаривал заброшенные фермерские дома, предупреждая нас, когда находил что-то полезное в тех, которые недавно освободились. Здесь несколько одеял. Там — связки вяленой говядины. Дракен заметил вишневые кусты у старой дороги. Этого было немного, но мы справимся.
Небо окрасилось в глубокие сине-фиолетовые тона, когда Поппи оторвалась от своих мыслей.
— После того как мы найдем Малека и убедимся, что проклятие снято… — Поппи прижалась ко мне, но ее тело медленно напрягалось. — Мы должны положить этому конец.
Положить этому конец.
Я потратил большую часть своей жизни на то, чтобы уничтожить Кровавую Корону. Так долго, что сейчас, когда мы находились на пороге этого, все казалось сюрреалистичным.
Что мы дошли до точки, когда уже виден конец.
— Да. — Я провел большим пальцем по ее бедру медленным, ровным кругом, зная, что ей это нравится так же, как и мне. Древний храм, который Избет назначила местом встречи, возник у меня в голове, как размытое воспоминание многолетней давности. — Костяной храм находится за пределами Карсодонии и Пенсдурта, в тени столицы. Наши армии должны иметь возможность войти в Карсодонию через северные ворота.
— Это не идеальная точка входа, — сказала Поппи. — Мы бы вошли через Каменный холм и Перекресток Крофта, и не смогли бы предупредить людей.
— Нет, мы бы не смогли. — Это знание прочно обосновалось в моем нутре. — Но ворота там не будут так укреплены, как главные.
Она кивнула, медленно выдыхая.
— Те белые полотнища на дверях домов? Окна? В Масадонии они означали, что человек проклят и заражен Жаждущими. Я не знала, что они означают что-то еще, особенно то, что они обозначают убежище для Последователей.
Я тоже не знал.
— Сколько их? — спросил Ривер у Малика, и я напряглась. — Ты знаешь, сколько их?
Малик поднял голову.
— Тысячи, если не больше. Все, кто готов оказать помощь, как только поймут, что атлантийские армии на Вале.
— Тысячи, — пробормотала Поппи. — Это… это много.
— Но есть сотни тысяч, которые верят, что ты — Предвестник, — добавил Малик. — И то, что произошло при Каменном холме, не сильно изменит их мнение или лояльность.
Поппи напряглась.
— Заткнись, — предупредил я.
— Ничего личного, — сказал он, глядя на Поппи. — Я просто говорю правду.
— Я знаю, — тихо ответила она. — То, что я сделала, не поможет нашему делу.
Усилием воли мне удалось удержать себя от того, чтобы не спрыгнуть с лошади и не сделать еще что-нибудь похуже, чем снова окровавить нос брата. Между нами была целая куча дерьма. В конце концов, я мог бы смириться с тем, почему он решил остаться под каблуком Кровавой Королевы… черт, я бы сделал то же самое, если бы у нее была Поппи. Я не был настолько большим засранцем, чтобы не признать это. Но это был