– Виола? – доносится из комма голос Симоны.
– Это ты устроила?!
– Нет, мы бы не успели…
– Кто это сделал? – вмешивается в разговор госпожа Койл.
– И откуда стреляли? – спрашивает Брэдли.
Потому что столп дыма поднимается не на юге, там до сих пор виднеются огни, от которых в сторону города движутся другие.
Взрыв прогремел на севере, в заброшенных огородах.
И в следующий миг гремит еще один.
БУМ!
Второй взрыв не слабее первого: он освещает весь северный и западный горизонт. Солдаты выскакивают из палаток и потрясенно смотрят на поднимающиеся в небо клубы дыма.
– Думаю, еще разок, и хватит, капитан, – говорит мэр.
Мистер Тейт кивает и снова поднимает факел. Тут я замечаю второго человека с факелом: он стоит на самом верху колокольни и передает приказы людям дальше по течению реки…
Людям, которые орудуют пушками…
Об артиллерии все забыли, когда появился корабль с более мощным и современным оружием на борту…
Но пушки никуда не делись и прекрасно работают…
БУМ!
Я беру комм, динамик которого хрипит от множества голосов, включая Виолин: все пытаются понять, что происходит…
– Это мэр, – говорю я.
– Куда он стреляет? Огни же были на юге!
Тут мэр выхватывает комм у меня из рук, его лицо победоносно сияет в свете костра…
– Да, но спэклов там не было, милая, – говорит он, не давая мне забрать комм. – Почему бы тебе не спросить своего нового друга – Небо? Он тебе все расскажет.
Наконец мне удается вырвать у мэра комм, но мерзкая улыбка так и не сходит с его лица – смотреть противно.
Это улыбка победителя. Улыбка человека, выигравшего самый важный спор.
– Что он несет? – в панике спрашивает госпожа Койл. – Виола, что это значит?!
Небо поворачивается к нам; картинки и чувства вертятся в его Шуме с такой скоростью, что ничего не разобрать.
Но он явно не рад происшедшему.
– У меня есть там зонды, – сообщает Симона. – О, боже…
– Вот, – говорит Брэдли, забирая у меня комм и нажимая несколько кнопок.
Внезапно из него выстреливает тонкий луч, и в ночном воздухе появляется маленькая трехмерная проекция.
Трупы.
Десятки убитых спэклов, вооруженных до зубов, как и видел Брэдли. Такой отряд мог бог знает что натворить в городе…
Например, схватить мэра с Тоддом и сразу же убить, если не удастся забрать в плен…
Никаких огней поблизости не видно.
– Если взрыв был на севере, что же за огни горели на юге? – спрашиваю я.
– Никого! – кричит мистер О'Хара, врываясь на площадь. – Там никого, пусто! Горят брошенные факелы, а самих спэклов нет.
– Верно, капитан, – кивает мэр. – Я знаю.
Мистер О'Хара резко останавливается:
– Знаете?
– Разумеется. – Мэр поворачивается ко мне: – Можно мне воспользоваться твоим коммом, Тодд?
Он протягивает руку. Я, конечно, ничего ему не даю.
– Ведь я обещал спасти Виолу, – говорит мэр. – Что бы с ней было, позволь мы спэклам одержать эту маленькую победу? А что было бы с нами?
– Откуда ты знал, что они нападут? – крикну я. – Откуда ты знал, что это уловка?
– Ты имеешь в виду, как мне удалось всех спасти? – Мэр не опускает руку. – Еще раз спрашиваю, Тодд: ты мне доверяешь?
Я смотрю в его глаза – в эти лживые глаза человека, которого нельзя спасти.
(и слышу легкий гул)
(да, да, я знаю)
(он у меня в голове)
(я не дурак)
(но ведь он в самом деле нас спас)
(и научил меня читать мамины слова)
Я протягиваю ему комм.
Шум Неба напоминает вихрь. Мы все видели, что случилось. Мы все слышим радостные крики солдат на площади. Мы все чувствуем далекий рокот поднимающегося в небо корабля.
Что же теперь будет со мной и Брэдли? Надеюсь, все случится быстро.
Брэдли продолжает спорить:
– Вы на нас напали. Мы пришли к вам с миром и добрыми намерениями, а вы…
Пищит мой комм – куда громче обычного.
– Брэдли, пора спэклам услышать мой голос…
Это снова мэр, и его лицо – в полную величину – теперь ухмыляется на проекции. Он даже повернулся так, чтобы обращаться прямо к Небу.
Он смотрит ему прямо в глаза:
– Ты думал, будто узнал обо мне что-то важное, а? Твой посланец заглянул мне в душу и увидел, что я читаю любой Шум как раскрытую книгу, не так ли? И ты решил этим воспользоваться.
– Как он это делает? – спрашивает госпожа Койл. – Проекция транслируется на холме…
– Тогда ты отправил к нам своего вестника мира, – продолжает мэр, не обращая на нее никакого внимания, – который должен был выказать мне тончайший намек на твой план. Якобы ты хочешь напасть с юга. Но под этим планом таился другой, не так ли? Глубоко-глубоко, куда никто… – Он замолкает для пущего эффекта. – Ни одна Бездна не проберется.
Шум вожака вспыхивает.
– Заберите у него комм! – кричит госпожа Койл. – Отключите его!
– Но ты недооценил мои возможности. Ты не знал, что я читаю Шум глубже любого спэкла. Твой настоящий план был известен мне с самого начала.
Лицо у вожака невозмутимое, но Шум ревет и грохочет от ярости.
От осознания, что мэр говорит истинную правду.
– Я посмотрел в глаза твоего вестника, – говорит мэр, – и увидел в них твои. Я все прочел. Я слышал глас и знал, что вы придете. – Он подносит комм ближе к лицу, так что на проекции оно становится еще крупнее. – А теперь слушай и запоминай. Если дело дойдет до войны, победу в ней одержу я.
В следующий миг мэр отключается. Его лицо, мигнув, исчезает, и Небо смотрит сквозь пустоту прямо на нас. Слышится рев двигателей, но корабль еще в долине и лететь ему далеко. Спэклы вокруг нас вооружены – впрочем, Небо легко справится с нами и без посторонней помощи.
Но Небо молчит, ураган его Шума зловеще закручивается кверху, и снова у меня возникает чувство, будто за нами наблюдают все спэклы планеты. Наблюдают, оценивают случившееся…
И обдумывают следующий ход.
Небо шагает нам навстречу.
Я невольно пячусь и врезаюсь в Брэдли, который кладет руку мне на плечо.
Да будет так, говорит Небо.
И добавляет: Мир.
Мир, разносится по площади единственное слово, и все мы видим на проекции лицо вожака…
Площадь взрывается ликующим ревом.
– Как ты это сделал? – спрашиваю я, озадаченно глядя на свой комм.
– Иногда ты все же спишь, Тодд, – смеется мэр. – Разве плохо, что я интересуюсь новыми технологиями?
– Поздравляю, сэр! – Мистер Тейт пожимает руку мэру. – Вы им показали!
– Спасибо, капитан. – И мэр поворачивается к мистеру О'Харе: тот до сих пор дуется, что мэр отправил его ловить несуществующего врага. – Вы отлично поработали, капитан. Я ничего вам не рассказывал, чтобы вы выглядели убедительно.
– Конечно, сэр, – отвечает О'Хара, хотя ему ничуть не полегчало.
И тут вокруг нас смыкается толпа солдат: каждый хочет пожать мэру руку, каждый восхищается тем, как он перехитрил спэклов, каждый твердит, что именно он, президент, добился мира, причем без помощи переселенцев. Вот это герой, вот это подвиг!
А мэр молча принимает похвалы.
Каждое слово, восхваляющее его единоличную победу.
И на секунду, на долю секунды я почти что им горжусь.
Я заношу нож
Я заношу нож, украденный по дороге сюда из кухни, – нож, которым убивали дичь, длинный и тяжелый, острый и грубый.
Я заношу его над Источником.
Я мог бы помешать заключению мира, я мог сделать эту войну бесконечной, я мог вырвать сердце Ножа…
Но не сумел.
Я увидел клеймо.
Увидел боль – она легко читалась на лице безголосой.
Бездна заклеймила любовь Ножа – так же, как и Бремя, с тем же результатом.
Я вспомнил эту страшную боль, не только физическую, но боль от того, как стиснули и раздавили меня самого, мою сущность, сделали меня крошечным, чтобы отныне Бездна видела только мое клеймо, а не меня, не мое лицо, не мой голос, который тоже отняли.
Отняли, чтобы сделать нас безголосыми.
Я не смог ее убить.
Она была как я. Ее клеймили, как и меня.
А потом зверь встал на дыбы и ударил меня передними ногами в грудь, сломав, наверно, не одну кость в моем теле – они болят и теперь, – однако это не помешало Небу схватить меня и бросить в руки Земли, показав: Если ты никогда не станешь Землей, то лишь потому что сам сделал этот выбор.
И я понял. Меня изгнали по-настоящему. Возвращенцу нельзя вернуться.
Земля подняла меня на ноги и увела в глубину лагеря, где грубо велела мне уходить.
Но я не уйду без последнего обещания, данного мне Небом.
Я украл нож и пришел сюда…
Чтобы убить Источник.
Я поднимаю глаза: до Конца Всех Троп дошла весть о неудавшейся попытке Неба атаковать Бездну. Так вот что он задумал: хотел показать Бездне, какие мы сильные, как мы можем беспрепятственно войти в их крепость прямо во время мирных переговоров, забрать нужных нам врагов и воздать им за совершенные преступления. Тогда мир, который воцарится на планете, будет продиктован нами.
Вот почему он просил меня о доверии.
Но ничего не вышло. Небо признал поражение. Он согласился на мир. Отныне Земля будет вечно пресмыкаться перед Бездной, и в этом мирном противостоянии мы будем не сильной стороной, а слабой…
Я стою над Источником с занесенным ножом. Наконец свершится месть, в которой мне давно отказывали.
Я готов его убить.
Я знал, что найду тебя здесь, показывает Небо, входя в круг.
Разве ты не должен договариваться о мире? – не сходя с места, спрашиваю я.