Разве тебе нечем заняться?
А тебе, стало быть, есть чем. Ты хочешь убить человека.
Ты обещал, показываю я. Ты обещал, что он теперь мой и я могу делать с ним что захочу. Так вот я сделаю – и уйду, не волнуйся.
Тогда Земля навек потеряет Возвращенца. А Возвращенец потеряет себя.
Я показываю ножом на свое клеймо.
Я потерял себя, когда на меня надели это. Я потерял себя, когда они убили всех моих близких. Я потерял себя, когда Небо отказалось мстить за мою жизнь.
Что ж, мсти, показывает Небо. Я не стану тебе мешать.
Я заглядываю в его глаза, в его голос и вижу там поражение.
Здесь, в Конце Всех Троп, мне открывается другая сторона этого поражения.
Ты хотел отдать мне Ножа, восхищенно показываю я. Хотел меня порадовать. Ты бы отдал мне Ножа!
Мой голос начинает гореть от этого осознания. Я мог заполучить Ножа, самого Ножа…
Но тебе не удалось и это, яростно показываю я.
Однако ты все еще можешь отомстить, у тебя есть Источник. Я не стану мешать.
Конечно, презрительно показываю я, еще бы ты стал!
Я вновь поворачиваюсь к Источнику…
И заношу нож…
Он лежит передо мной, голос бурлит сновидениями. Земля вернула его из тишины, и он поведал нам все свои секреты.
Источник. Отец Ножа.
Как Нож будет рыдать, когда узнает! Как он будет выть, рвать на себе волосы, проклинать себя и меня, отнявшего у него самое дорогое…
(я чувствую голос Неба: он показывает мне мою любовь… но почему сейчас?..)
Я отомщу.
Я заставлю Ножа страдать, как страдал я.
Я сделаю это…
Сейчас же…
И…
И…
Изнутри меня поднимается вопль…
Из моего голоса он выходит наружу, в мир, – истошный вопль, в котором весь я, все мои чувства и страхи, раны и боль, воспоминания и одиночество, моя любовь…
Это мой вопль по самому себе…
По своей слабости…
Потому что…
Я не могу это сделать…
Не могу…
Я ничем не лучше Ножа.
Я не могу это сделать.
Я падаю наземь, вопль эхом отдается в Конце Всех Троп, в голосе Неба, может, даже в голосе всей Земли, а потом возвращается сквозь зияющую внутри меня пустоту, такую огромную, что она может проглотить меня целиком…
И вдруг я чувствую на себе ласковый голос Неба…
Он берет меня под руку, ставит на ноги…
Меня окружает тепло и нежность. Понимание.
Меня окружает любовь.
Я стряхиваю его руку и отшатываюсь. Ты знал, показываю я.
Не знал, но надеялся.
Ты нарочно это сделал, чтобы посмеяться над моим поражением.
Это не поражение, показывает Небо. Это победа.
Я поднимаю голову: Победа?
Теперь ты вернулся по-настоящему. Твое имя стало правдой ровно в тот миг, когда стало и ложью. Ты вернулся к Земле, а значит, ты больше не Возвращенец.
Я с недоверием кошусь на него: Это еще как понимать?
Только Бездна убивает из ненависти, только Бездна сводит на войне личные счеты. Убей ты Источника, ты стал бы одним из них. И больше никогда не смог бы вернуться к Земле.
Но ты тоже убивал Бездну. Сотнями.
Только когда на карту были поставлены жизни Земли.
Ты согласился на мир!
Все мои поступки – во имя и во благо Земли. По-другому Небо не может и не должно поступать. Когда Бездна убивала нас, я убивал их, потому что так было лучше для Земли. Но теперь Бездна захотела мира, и я дам им мир, потому что так будет лучше для Земли.
Сегодня ты на них напал, показываю я.
Чтобы отдать тебе Ножа и покарать их предводителя за преступления против нас. Все это тоже во благо Земли.
Я молча смотрю на него, размышляя.
Но Бездна и так может отдать тебе вожака. Мы же видели, многие из них совсем не прочь это сделать. Его еще может постигнуть кара за преступления.
Небо не понимает, о чем я спрашиваю.
Возможно.
А вот Нож… за него бы они боролись до последнего. Приведи ты его ко мне…
Ты бы его не убил. Мы только что в этом убедились.
Но я мог бы. И развязал бы этим бесконечную войну. Почему ты решил рискнуть ради меня? Рискнуть всем?
Освобождение Ножа доказало бы Бездне, что мы милосердны и не убиваем врагов, даже когда имеем на то все причины. Это был бы очень правильный жест.
Я пристально смотрю на него.
Но ты не мог знать наверняка, что я не убью его.
Небо переводит взгляд на Источника – все еще спящего, все еще живого.
Я верил, что ты на это не способен.
Почему? – упорствую я. Почему мои поступки так для тебя важны?
Потому что это знание понадобится тебе, когда ты станешь Небом.
Что ты сказал? – после долгой тягостной тишины выдавливаю я.
Но Небо уже подходит к Источнику, кладет руку ему на уши и заглядывает в лицо.
Когда я стану Небом? – громко показываю я. Как это понимать?
Мне кажется, Источник достаточно нам послужил. Небо смотрит на меня, в его голосе что-то поблескивает. Пора его будить.
Но Небо – это ты! Куда ты собрался? Ты болен?
Нет, снова глядя на Источник, отвечает он. Но однажды мне придется уйти.
Я разеваю рот.
И когда это случится…
Просыпайся, показывает Небо, посылая свой голос в глубь Источника, словно камень опускается на дно глубокого озера…
Стой!..
Но веки Источника уже вздрагивают, поднимаются, и он громко втягивает воздух. Его голос становится все быстрее и быстрее, ярче, наливается явью… И вот Источник уже смотрит на нас – с удивлением!..
Но без страха.
Он садится, тут же падает назад, потому что еще слишком слаб. Небо помогает ему приподняться на локтях. Источник смотрит на нас, потом кладет руку на залеченную рану – в голосе поют ошарашенные воспоминания – и снова поднимает глаза.
Мне приснился удивительно странный сон, показывает он.
И хотя сами эти слова из языка Бездны…
Он показывает их безупречно чистым голосом Земли.
Жизнь в мирное время
Славные дни
– Послушай! – говорит Брэдли. Хотя мы далеко от города, РЁВ жителей и армии так громок, что Брэдли вынужден его перекрикивать. – В кои-то веки радуются чему-то хорошему.
– Интересно, снег будет? – спрашиваю я, сидя на Желуде и глядя в небо, которое затянуло серыми тучами. До сих пор было ясно и морозно. – Я никогда не видела снега.
Брэдли улыбается:
– Я тоже. – Он улыбается и в Шуме – над неуместностью моих слов.
– Извини. Это все лихорадка.
– Мы почти на месте, – сообщает Брэдли. – Скоро будешь в тепле.
Мы спускаемся по разбитому зигзагу дороги, ведущей с холма на главную площадь города.
Возвращаемся домой после вчерашней артиллерийской атаки.
Сегодня утром мы заключили мир. На сей раз по-настоящему.
Мы смогли. Не без помощи мэра – чему госпожа Койл уж точно не обрадуется, – но мы действительно заключили мир. Через два дня состоится первое заседание совета спэклов и людей, на котором мы обсудим все нерешенные вопросы. Пока человеческую половину совета представляют Брэдли, Симона, я, Тодд, мэр и госпожа Койл. Вшестером мы попытаемся каким-то образом договориться со спэклами об устройстве нового мира.
Где будем жить бок о бок, вместе.
Жаль только, моя болезнь все портит. Мы добились мира, настоящего мира, сбылась моя мечта, а у меня раскалывается голова и кашель никак не отпускает…
– Виола? – с тревогой окликает Брэдли.
И тут в конце дороги появляется Тодд – он бежит нам навстречу. Меня бьет такой жар, что кажется, Тодда выносит из города на волне радостных криков. Потом мир вдруг ослепительно вспыхивает, я зажмуриваюсь, а Тодд уже рядом, тянет ко мне руки…
– Я тебя не слышу, – говорю я.
И падаю из седла прямо в его объятия.
– Славный новый день! – грохочет над площадью голос мэра. – День, когда мы разбили врага и вступили в новую эру!
Толпа под нами радостно ревет.
– Надоел хуже горькой редьки, – ворчу я, придерживая Виолу, чтобы она не свалилась со скамьи.
Мы трое – Брэдли, Виола и я – сидим в телеге перед забитой людьми площадью. Лицо мэра висит не только в воздухе на огромной проекции за нашими спинами, но и на стенах двух зданий. Это он тоже сам научился делать. Брэдли хмурится, а мэр поет соловьем, как ни в чем не бывало. Госпожа Койл и Симона стоят по обе стороны от нас и хмурятся еще пуще.
Виола поворачивает голову.
– Очнулась! – говорю я.
– Я спала? – удивляется Виола. – А почему я не в постели?
– Вот и я хотел бы узнать! – сердито цежу я. – Мэр сказал, что сначала тебе надо побыть здесь, но еще две секунды этого трепа, и я…
– Наша миротворица пришла в себя! – объявляет мэр, глядя на нас. Перед ним стоит микрофон, но ему он, похоже, без надобности. – Так давайте же воздадим ей хвалу за то, что она спасла наши жизни и положила конец войне!
Внезапно нас окатывает гигантская волна РЁВА.
– Что происходит? – спрашивает Виола. – Почему он меня расхваливает?
– Потому что ему нужен герой, а я на эту роль никак не гожусь, – шипит госпожа Койл.
– И разумеется, я должен поблагодарить нашу грозную госпожу Койл! – добавляет мэр. – Она оказала неоценимую поддержку моей кампании.
– Поддержку?! – выплевывает госпожа Койл.
Но ее почти не слышно, потому что мэр вещает дальше:
– Однако, прежде чем она обратится к вам с речью, я должен сделать еще одно объявление. Мне хотелось, чтобы Виола непременно его услышала.
– Какое еще объявление? – спрашивает меня Виола.
– Понятия не имею. – Я пожимаю плечами.