Все переводят взгляд на меня.
– Ты ведь здесь жила, – говорит Симона. – Что нам делать?
Мы проигрываем…
Сомнений быть не может…
То, что я сбил спэкла с факелами, лишь ненадолго спасло дело…
Солдаты все пробиваются вперед, палят из винтовок и идут, а спэклы падают и умирают…
Но с холма спускаются новые…
И их гораздо больше, чем нас…
Мы пока живы, только потому что остальные звери с огненными рогатками на спинах еще не добрались до подножия холма…
Но они идут…
И когда они доберутся…
Я – КРУГ, КРУГ – ЭТО Я… пульсирует у меня в голове, когда Морпет врезается в Ангаррад, а та от истощения даже морду поднять не может…
– Не зевай! – кричит мэр. – Или все пропало!
– Все уже пропало! – ору я в ответ. – Нам не победить!
– Самое темное время – всегда перед рассветом.
Я ошалело смотрю на мэра:
– Что за дурацкая поговорка? Перед рассветом всегда светло!
ПРИГНИСЬ! – вбивает он мне в голову, я невольно прижимаюсь к спине Ангаррад, и прямо надо мной пролетает стрела.
– Третий раз! – кричит мэр.
И тут спэклы снова трубят в рог – так громко, что звук почти видно: воздух от него корежится и гнется.
В нем звучит новая нота…
Победная…
Мы резко оборачиваемся…
Враг пробил наш строй…
Мистер Морган упал под ноги рогатому зверю…
Толпы спэклов бегут вниз по склону…
Потоки вражеской армии стекают на поле боя со всех сторон…
Пробиваясь сквозь наших солдат, которые продолжают сражаться, несмотря ни на что…
Огромная волна спэклов несется на нас с мэром…
– Готовься! – кричит мэр…
– Надо отступать! – ору я. – Бежим!
Я пытаюсь схватить поводья…
Но тут оглядываюсь…
За нашей спиной тоже спэклы…
Мы окружены…
– Готовьсь! – кричит мэр прямо в гущу солдат вокруг него…
Виола, думаю я…
Ох, помоги, думаю я…
– БЬЕМСЯ ДО ПОСЛЕДНЕГО СОЛДАТА! – приказывает мэр.
– Да она же сопливая девчонка! Что она понимает? – взрывается госпожа Койл.
– Девчонка, которой мы доверяем. Девчонка, которая прошла подготовку вместе с родителями и знает, что делать.
Я краснею, хотя это правда. Меня действительно учили колонизировать планеты. И я столько всего здесь пережила, что мое мнение чего-то да стоит…
Я смотрю на проекцию битвы, которая становится все ожесточенней с каждой минутой, и пытаюсь думать. То, что происходит, ужасно, однако спэклы напали не без причины. Их цель – уничтожить мэра, но ведь незадолго до атаки мы его схватили…
– Там же твой Тодд! – говорит госпожа Койл. – Его убьют, если ничего не предпринять.
– И без вас знаю! – огрызаюсь я.
Потому что она права, и это самое главное.
Я перевожу взгляд на Брэдли и Симону.
– Это ужасно, но мы должны ему помочь. Должны! Мы с Тоддом чуть не спасли мир, пока не вмешались эти…
– Не слишком ли высокую цену мы заплатим за спасение его жизни? – мягко, но серьезно спрашивает Брэдли, пытаясь меня образумить. – Подумай хорошенько. Нас будут судить по первым поступкам. Именно они определят наше будущее на этой планете.
– Я не склонна доверять этой женщине, Виола, – говорит Симона, и госпожа Койл бросает на нее злобный взгляд, – но это не значит, что сейчас она не права. Если ты скажешь, Виола, мы вмешаемся.
– Если ты скажешь, Виола, – с легким вызовом повторяет Брэдли ее слова, – наша жизнь на этой планете начнется с войны… и войной продолжится.
– Ох, да что же это! – взрывается госпожа Койл. – Будущее в наших руках, Виола! Мы можем все изменить! Даже не ради меня, дитя, ради Тодда, ради себя! Ты можешь положить конец этому кошмару!
– Или положить начало кошмару похуже, – добавляет Брэдли.
Все смотрят на меня. Я перевожу взгляд на проекцию. Спэклы окончательно смешались с людьми, а с холма спускаются все новые…
И Тодд где-то там.
– Если ничего не предпринять, – вздыхает госпожа Койл, – твой друг умрет.
Тодд, думаю я…
Готова ли я развязать новую войну ради него?
Готова?
– Виола? – спрашивает Симона. – Что нам делать?
Я стреляю, но все вокруг так перемешалось, что мне приходится целиться очень высоко, иначе я попаду в своих же, поэтому и во врага я не попадаю. Вдруг прямо передо мной вырастает спэкл и приставляет белую палку к Ангаррад. Я размахиваюсь винтовкой, бью его по голове; он падает, но на подходе уже следующий, он хватает меня за руку, и я думаю ВИОЛА ему в лицо, он валится на спину и в ту же секунду стрела пробивает насквозь мой левый рукав – стрела, чуть-чуть не попавшая в шею, – и я хватаю поводья, чтобы развернуть Ангаррад, потому что выжить здесь нельзя, надо бежать… В солдата рядом со мной бьет белая вспышка, и мне в лицо брызжет фонтан крови, я ничего не вижу, но несусь куда-то, не разбирая дороги, и все, о чем я могу думать посреди этого Шумного кошмара, все, о чем я могу думать, видя умирающих людей и умирающих спэклов, видя их в Шуме даже с закрытыми глазами, все, о чем я могу думать, это…
Вот что такое война?
Вот что манит мужчин?
Вот что делает их мужчинами?
Когда смерть несется на тебя, грохоча и вопя с такой скоростью, что и поделать ничего нельзя…
Но тут я слышу голос мэра…
– К БОЮ! – кричит он…
Голосом и Шумом одновременно…
– К БОЮ!
Я стираю кровь, открываю глаза и ясно понимаю, что больше в моей жизни никогда ничего не будет, пока не придет смерть. Я вижу мэра верхом на Морпете, они оба залиты кровью, но мэр бьется так свирепо, что я даже слышу его Шум. Он холодный, как камень, и твердит: ДО КОНЦА, ДО КОНЦА…
Он ловит мой взгляд…
И я понимаю, что это в самом деле конец…
Мы проиграли…
Их слишком много…
Я крепко хватаюсь за гриву Ангаррад и думаю: Виола…
И вдруг…
БУМ!
Вся нижняя часть холма, по которому спускаются спэклы, взлетает на воздух в ревущем вихре огня, грязи и плоти…
Засыпая все вокруг камнями, комьями земли и кусками спэклов…
Ангаррад с криком валится на бок, а люди и спэклы вокруг орут и бросаются кто куда, но моя нога застряла под Ангаррад, и она силится встать, но не может…
Мимо проезжает мэр…
Он смеется…
– Что это было?! – ору я.
– ДАР НЕБЕС! – отвечает он на скаку, рассекая клубы дыма и пыли, а потом кричит солдатам: – В БОЙ! СЕЙЧАС ЖЕ!
Мы все резко оборачиваемся к проекции.
– Что это было?! – спрашиваю я.
На поле боя что-то взорвалось, но зонд показывает один сплошной дым. Брэдли жмет на дисплей, и зонд немного набирает высоту, однако за плотной пеленой дыма все равно ничего не разобрать.
– Он ведь записывает? – спрашивает Симона. – Перемотать можешь?
Брэдли опять что-то жмет, и все начинает двигаться в обратном порядке: огромное облако дыма сжимается и…
– Вот, – говорит Брэдли, останавливая перемотку.
На поле боя творится кошмар, спэклы прорывают линию обороны, как вдруг…
БУМ!
У подножия холма гремит взрыв: мощной ударной волной в разные стороны разносит спэклов, бэттлморов, комья земли и камни, а потом все сразу затягивает облаком дыма…
Брэдли снова перематывает запись, и мы просматриваем ее еще раз: маленькая вспышка, а потом всю нижнюю часть холма поднимает в воздух, и мы видим, как умирают спэклы…
Умирают, умирают…
Дюжинами…
И я вспоминаю того единственного, на берегу реки…
Вспоминаю его страх…
– Это ваших рук дело? – спрашивает Симона. – Ваша армия добралась до поля боя?
– У нас нет ракет, – отвечает госпожа Койл, не сводя глаз с проекции. – Иначе бы я сама по ним ударила, а не просила бы вас.
– Тогда кто это сделал? – упорствует Симона.
Брэдли возится с пультом: картинка становится четче и крупнее, а время замедляется, и вот мы уже видим сам снаряд, пушечное ядро, плавно подлетающее к подножию холма, и разрывающиеся на куски тела спэклов – ядру нет никакого дела до их жизней, их любимых и родных…
Тела поднимаются в воздух…
Сотням жизней приходит конец…
Это мы во всем виноваты, мы поработили спэклов и убивали тысячами, вынуждая их мстить… Хорошо, не мы, а мэр…
И вот мы снова их убиваем…
Симона и госпожа Койл о чем-то спорят, но я их больше не слушаю…
Потому что до меня доходит.
Когда Симона спросила меня, что делать, я хотела сказать ей, чтобы она запустила ракету.
Да, хотела.
Я собиралась сама, своими руками, отнять эти жизни, сказать: да, хорошо, давайте их убьем…
Убьем всех этих спэклов, которые имеют полное право на месть, ведь мы заслужили ее больше, чем кто-либо на этой планете…
Если бы я могла спасти Тодда, все остальное не имело бы никакого значения, я бы сделала это…
Я бы убила сотню, да хоть тысячу спэклов…
Ради Тодда я бы развязала еще одну войну, и куда более страшную.
От этого осознания мне становится так дурно, что я пошатываюсь и хватаюсь рукой за Желудя.
А потом слышу громкий голос госпожи Койл:
– Это может значить только одно: он сам наращивает вооружение!
Среди дыма и криков Ангаррад умудряется встать на ноги. В ее Шуме царит тишина – жуткая тишина, – но Ангаррад поднимается, и я вижу, откуда прилетела ракета…
Со стороны города к нам идут новые силы во главе с мистером Тейтом и мистером О'Харой. Они подтянули оставшихся солдат и вооружение, о котором говорил мэр…
Вооружение, о котором я даже не знал…
– Секретное оружие должно оставаться секретным, иначе какой от него толк? – говорит мэр, подъезжая ко мне сзади.
На его лице сияет широкая улыбка.
Потому что к нам спешат сотни солдат, свеженьких, готовых броситься в бой…
А спэклы уже оборачиваются…