С мэром тоже было разговаривать особо не о чем. Он слушал доклад за докладом: мистер Тейт и мистер О’Хеа вводили его в курс дела по всем возможным вопросам. Ну, и обычные солдаты… они постоянно подходили к костру, застенчивые такие – поздравляли с победой, забыв, что именно он всю эту кашу первым и заварил.
Я уткнулся лицом в шею Ангаррад, пробормотал едва слышно:
– Што же мне делать теперь, девочка?
Потому как и правда – што мне теперь делать? Я освободил мэра, он выиграл первое сражение, штобы мир был безопасен для Виолы… – все, как и обещал.
А еще у него есть армия, которая сделает все, што он скажет… которая умрет за него. Какая разница, што я могу его побить, если кругом столько народу и мне даже попытаться не дадут?
– Мистер президент? – снова подошел мистер Тейт, таща одну из этих белых спачьих палок. – Первая сводка по новому оружию.
– Говорите, капитан, – мэр выглядел весьма заинтересованным.
– Судя по всему, это некое кислотное ружье. Внутри есть полость, заполненная смесью двух субстанций – вероятно, ботанического происхождения, – он показал на отверстие. – Далее что-то вроде храповика аэрирует дозу и впрыскивает третье вещество, и все вместе мгновенно подается в ствол, воспламеняется небольшим запалом, – он показал на конец ствола, – и выстреливает вот отсюда… испаряясь, но при этом как-то сохраняя цельность заряда, пока не попадает в цель, на каком этапе…
– На каком этапе, – перебил его мэр, – это уже горящая кислота, достаточно едкая, чтобы отхватить тебе руку целиком. Впечатляющая работа за такой короткий промежуток времени, капитан.
– Я уговорил наших химиков работать очень быстро, – ответил мистер Тейт с ухмылкой, которая мне совершенно не понравилась.
– И какого черта все это значило? – буркнул я, когда мистер Тейт удалился.
– Тебя разве не учили химии в школе? – полюбопытствовал мэр.
– Ты, между прочим, закрыл школу и сжег все книги.
– Ах да. Точно, – улыбнулся он и устремил взгляд вверх, туда, где над кромкой холма разливалось тусклое свечение: это в облаке брызг от водопада отблескивали костры спачьей армии. – Когда-то это были просто собиратели и охотники, Тодд. Плюс дикое фермерство, но совсем чуть-чуть. Ни разу не ученые.
– А это што значит?
– Это значит, что все последние тринадцать лет, прошедших с прошлой войны, наш враг внимательно нас слушал, учился и мотал на ус, что совсем не удивительно на этой планете информации, – он побарабанил пальцами по подбородку. – Мне ужасно интересно, как они учились? Как будто каждый из них – часть единого общего голоса…
– Если бы ты не поубивал всех тех, в городе, можно было бы спросить… – съязвил я.
Эту реплику он оставил без ответа.
– Все это в сумме дает нам тот факт, что противник с каждым шагом становится все более достойным.
Я поморщился.
– Звучит так, будто ты от этого счастлив.
Вернулся капитан О’Хеа – с полными руками и кислой рожей.
– Одеяла и еда, сэр.
Мэр кивнул в мою сторону, вынуждая его передать мне все самому. Он передал и умчался, туча тучей, хотя, как и у мистера Тейта, Шум не выдал, што его так взбесило. Шума у него попросту не было.
Я накрыл одеялом Ангаррад, но она так ничего и не сказала. Рана уже заживала, прямо на глазах, так што дело было не в ней. Кобыла просто стояла понурившись, таращилась в землю, ничего не ела, не пила и вообще никак на мои действия не реагировала.
– Ты бы привязал ее с остальными конями, Тодд, – посоветовал мэр. – Так ей хотя бы будет теплее.
– Ей нужен я, – пробурчал я в ответ. – Останусь с ней.
Он кивнул.
– Твоя верность достойна восхищения. Превосходное качество. Я всегда видел ее в тебе.
– Учитывая, што в тебе ее нет ни на грош?
Он лишь улыбнулся. Опять улыбнулся. От такой улыбки хочется голову с плеч сшибить одним махом, право слово.
– Ты должен поесть и поспать, Тодд, – пока можешь. Никогда не знаешь, когда битва снова потребует тебя…
– Битва, которую развязал ты, – огрызнулся я. – Нас бы здесь вообще не было, если бы…
– Ну вот, ты опять, – в голове проглянул металл. – Пора тебе уже прекратить ныть о том, что могло бы быть, и начать думать про то, что есть.
И вот тут крышу снесло уже у меня…
Я уставился на него…
И подумал о том, што есть…
О том, как он падал в руинах собора, после того как я врезал ему Виолиным именем. О том, как он недолго думая застрелил собственного сына… Даже ни секунды не помедлил.
– Тодд…
Я думал о том, как он смотрит на Виолу, а она бьется под водой в Управлении вопроса, потому што он, именно он ее сейчас пытает. О моей ма думал – што она говорила о нем у себя в дневнике, когда мне его читала Виола, и о женщинах Прентисстауна, и што он с ними сделал…
– Это неправда, Тодд, – произнес он. – Тогда случилось совсем не это…
Я подумал о двух мужчинах, которые вырастили меня, которые любили меня, и вот Киллиан погиб на ферме, чтобы дать мне время сбежать, а Бена Дэйви застрелил на обочине дороги – за то же самое, за то, што спасал меня… и о Мэнчи, моем прекрасном чертовом псе, который тоже… тоже меня спасал…
– Ко мне это не имело никакого отношения…
Я думал о том, как пал Фарбранч, как стреляли в людей, а он, мэр, смотрел… я думал о…
Я ЕСМЬ КРУГ И КРУГ ЕСТЬ Я.
Это ударило меня, крепко, в самый центр головы.
– Не сметь! – взвизгнул я, отшатываясь.
– Тебя слишком занесло, Тодд Хьюитт, – рявкнул он, наконец-то почти в гневе. – Как ты вообще собираешься вести за собой людей, если вываливаешь наружу все свои чувства до последнего?
– Я не собираюсь водить людей! – огрызнулся я.
– Ты собирался возглавить эту армию, когда связал меня, и если такой день наступит снова, тебе придется полагаться только на себя, не так ли? Ты продолжал тренироваться в том, чему я тебя учил?
– Мне не нужно ничего из того, чему ты мог бы меня научить!
– Еще как нужно, – он даже шагнул ко мне. – И я буду твердить тебе это так часто, как нужно, – чтобы ты поверил наконец: в тебе есть сила, Тодд Хьюитт. Сила, способная править этой планетой!
– Способная править тобой.
Он снова улыбнулся, но улыбка вышла раскаленная добела.
– Ты знаешь, как я делаю свой Шум неслышимым, Тодд? – тихий, извилистый голос… – Чтобы никто вокруг не услышал мои тайны, все до последней?
– Нет…
Он наклонился ко мне.
– Минимальными усилиями.
И я уже кричал
– Назад!
…но
Снова оно, снова, прямо в центре моей головы:
Я ЕСМЬ КРУГ И КРУГ ЕСТЬ Я.
Но сейчас слова звучали по-другому…
Легкость…
Как дуновение…
Невесомое чувство, от которого в животе у меня становится легко-легко…
– Я вручаю тебе дар, Тодд, – его голос плывет сквозь мой разум, словно облако, полное огня. – Тот же дар, что я дал моим капитанам. Воспользуйся им. Воспользуйся им, чтобы победить меня. Я вызываю тебя. Попробуй!
Я смотрю в его глаза, в их тьму, черноту, которая проглатывает меня целиком…
Я ЕСМЬ КРУГ И КРУГ ЕСТЬ Я.
И больше я в целом свете не слышу ничего.
Ничего.
В городе царил зловещий покой. Мы с Желудем шагом продвигались вперед. Даже не только покой – тишина. Жители Нового Прентисстауна бежали куда-то в холодную ночь. Невозможно себе представить, в каком страхе они это сделали… не знать, что происходит, что тебя ждет.
Выехав на пустую площадь перед развалинами собора, я оглянулась. В вышине, над еще стоящей колокольней висел еще один зонд. Держался подальше от огненных спачьих стрел и следил за мной.
И это еще не все.
Мы переехали площадь и двинулись по дороге, которая вела на недавнее поле боя – все ближе и ближе к армии. И вот уже достаточно близко, чтобы их стало видно. Они ждали. Смотрели, как я еду к ним. Солдаты сгрудились у костров, сидя на вещевых мешках. Лица усталые, почти на всех печать потрясения; уставились на меня так, словно к ним из тьмы выехал призрак.
– Желудь, – шепнула я ему. – На всякий случай: плана у нас вообще-то нет.
Один из солдат встал при нашем приближении и наставил ружье.
– Стой где стоишь, – скомандовал он.
Совсем молоденький, волосы грязные, на лице – свежая рана, скверно зашитая при свете костра.
– Я желаю видеть мэра, – сказала я, стараясь держать голос ровно.
– Кого?
– Это кто такая? – спросил другой солдатик, тоже вставая – еще один мальчишка… возраста Тодда, возможно.
– Одна из ентих, террористов, – объяснил ему первый. – Приперлась бомбу ставить.
– Я не террорист, – твердо ответила я, глядя поверх голов, пытаясь высмотреть Тодда, расслышать его Шум через весь этот РЕВ…
– Слазь с коня, – приказал первый. – Живо.
– Моя имя Виола Ид, – сказала я (Желудь переступил с ноги на ногу). – Мэр… ваш президент меня знает.
– А мне плевать, как там тебя зовут, – сообщил первый. – Слазь, быстро!
Девочка-жеребенок, предупредил Желудь…
– Я сказал, слазь с коня!
Щелкнул затвор. И тогда я завопила:
– Тодд!
– Больше предупреждать не буду, – сказал солдат.
Кругом уже вставали остальные…
– ТОДД! – снова закричала я.
Второй солдат схватил мои поводья, другие наступали со всех сторон…
ПОДЧИНИСЬ! – прорычал Желудь, оскалившись, но солдат просто хватил его по голове прикладом.
– ТОДД!
Руки уже хватали меня, Желудь визжал ПОДЧИНИСЬ! ПОДЧИНИСЬ! но солдаты тащили меня вон с седла, а я держалась, держалась за него из последних сил…
– Отпустить, – велел голос, разом прорезав крики, хотя его даже никто не повышал.
Меня мгновенно выпустили, и я постаралась выровняться на седле.
– Добро пожаловать, Виола, – сказал мэр, когда толпа схлынула и между нами открылось пустое пространство.
– Где Тодд? – резко спросила я. – Что ты с ним сделал?
И услышала другой голос…