; его голос окружает боль в моем, обволакивает ее, гасит, держит в объятиях, пока огонь в руке не унимается.
Все еще так больно? – мягко спрашивает Небо на языке Бремени.
Я тяжело дышу, у меня шок от возвращения в реальность, от того, что рядом обнаруживается Небо, от боли.
Да, все, что я могу сейчас ему показать.
Прости, что я так и не смог ее исцелить, показывает он. Земля удвоит свои усилия.
Усилия Земли лучше направить в другое русло, показываю я. Это отрава Расчистки, предназначенная для животных. Исцелить это могут только они, да и то не наверняка.
Земля многому учится у Расчистки, показывает Небо. Мы слышим их голос, даже когда они не слышат нашего. И учимся. В его голосе появляется неподдельное чувство. Мы спасем Возвращение.
Мне не нужно спасение, показываю я.
Ты не ХОЧЕШЬ спасения, это совсем другое. И к тому же это займет Землю.
Боль в руке отпускает, я тру ладонями лицо, пытаясь поскорее проснуться.
Я не собирался спать, показываю я. Я вообще не хочу спать, пока Расчистка не уберется отсюда навсегда.
И что, тогда в твои сны вернется мир? – озадаченно показывает Небо.
Ты не понимаешь, показываю я. Не можешь понять.
И снова его тепло окружает мой голос.
Возвращение не прав. Небо в силах разделить прошлое в голосе Возвращения, такова природа голоса Земли: все переживают опыт как один, ничто не забывается, а все вещи…
Это не то же самое, что быть там самому, перебиваю я, понимая, что груб. Воспоминание не равно событию.
Он умолкает, но тепло остается со мной.
Возможно, и нет, показывает он наконец.
Чего вы хотите? – показываю я, немного слишком громко, пристыженный его добротой.
Он кладет руку мне на плечо, и мы вместе смотрим, как внизу, вдоль дороги, расстилается Земля: справа – до самого края холма, нависающего над Расчисткой, а слева – докуда только хватает глаз, за излучину реки и еще того дальше, я знаю.
Земля отдыхает, показывает Небо. Земля ждет. Ждет Возвращения.
Я не показываю ничего.
Ты – от Земли, показывает он. Ты – один из нас, сколь бы отдельным себя сейчас ни ощущал. Но это не все, чего ждет сегодня Земля.
Я смотрю на него.
Что-то изменилось? Мы будем атаковать?
Еще не сейчас, показывает он. Но есть много способов воевать.
Он открыл свой голос и показал мне, что сейчас видят глаза других по всей Земле…
В свете нового солнца, текущем в самые глубокие долины…
И я вижу тоже.
Я вижу грядущее.
И ощущаю свою собственную маленькую искорку тепла.
– Можешь представить место безопаснее, моя девочка? – сказала мистрис Койл.
После звонка Симоны мы с Желудем со всех ног припустили обратно на холм.
Где успел расположиться лагерем Ответ.
Холодное солнце вставало над поляной, битком набитой телегами, людьми и первыми кострами. Уже и полевую кухню успели поставить, где теперь мистрис Надари и мистрис Лоусон деловито распределяли припасы и выдавали пайки – с синими «О» на груди. А у кое-кого еще и на лицах – вон их несколько виднеется в толпе. Магнус и другие, из знакомых, ставили палатки. Я помахала Уилфу, который занимался скотиной. С ним была Джейн, которая так жизнерадостно замахала в ответ, что я испугалась, она себе руку вывихнет.
– Может, твои друзья и не хотят лезть в нашу войну, – заявила мистрис Койл с припаркованной прямо у трапа корабля телеги (там она устроила себе постель и там же сидела теперь, поедая завтрак). – Но если мэр или спаклы вздумают напасть, они наверняка захотят как-то себя защитить.
– Наглости тебе не занимать, – сердито бросила я, не слезая с Желудя.
– Не занимать, – согласилась она, отправляя в рот еще ложку каши, – потому что наглость, она же выдержка, – это то, что поможет сохранить жизнь моим людям.
– Ага. Пока ты не решишь снова кем-то пожертвовать.
– Думаешь, ты меня знаешь, – она прожгла меня взглядом. – Думаешь, я злая, жестокая и вообще тиран. Да, мне приходилось принимать трудные решения, но у них всегда была только одна цель, Виола. Избавиться от этого человека и вернуть Убежище, каким мы знали его когда-то. Вовсе не резня ради резни. И не бессмысленное жертвоприношение хороших людей. Как ни удивительно, это всегда была та же цель, что и у тебя, моя девочка. Мир.
– Вот только средства у тебя чересчур военные.
– У меня взрослые средства, – покачала головой она. – А взрослые средства не милы и не добры. Зато они помогают добиться цели, – она кивнула кому-то у меня за спиной. – Доброе утро.
– Доброе утро.
По трапу спустилась Симона.
– Как он? – спросила я.
– Разговаривает с конвоем. Пытается выяснить, есть ли от этого какое-то лекарство, – она скрестила руки на груди. – Пока безрезультатно.
– У меня лекарство было, но все вышло, – сообщила мистрис Койл. – Но есть природные средства, они помогают смягчить острое состояние.
– Держись от него подальше – предупредила я.
– Я целитель, Виола, – напомнила она, – нравится тебе это или нет. Я и тебя была бы не прочь исцелить – это ведь лихорадка, как я погляжу.
Симона встревоженно поглядела на меня.
– Она вообще-то права, Виола. Ты плоховато выглядишь.
– Эта женщина меня больше пальцем не тронет, – отрезала я. – Никогда.
Мистрис Койл тяжело вздохнула.
– Даже в порядке возмещения убытков, моя девочка? Как первый знак примирения между нами?
Я испытующе посмотрела на нее… Ведь и правда, превосходная целительница… как она сражалась за жизнь Коринн… как смогла одной силой воли превратить горстку целительниц и дезертиров в армию, способную, как она и сказала, свергнуть мэра, не подоспей вдруг спаклы…
Но и о бомбах я тоже не забыла, вот в чем закавыка.
Особенно о той, последней.
– Ты пыталась убить меня.
– Я пыталась убить его, – вздохнула она. – Разница есть.
– Для новеньких местечко будет? – сказал позади новый голос.
Мужчина, с ног до головы в пыли, униформа драная и хитрые глаза. Их-то я и узнала.
– Айвен?
– Продрал я глаза в соборе, а у вас тут война в полный рост.
За ним другие уже тянулись к полевой кухне – те, кто пытался помочь нам с Тоддом свергнуть мэра… кого оглушила Шумовая атака мэра… Айвен тогда упал последним.
Не могу сказать, что я сильно ему обрадовалась.
– Тодд говорил, ты всегда на той стороне, где сила.
– Потому-то я до сих пор и жив, – он мне чуть ли не подмигнул.
– Добро пожаловать, – решительно вмешалась мистрис Койл, будто это она тут командовала.
Айвен благодарно кивнул и пошел питаться.
Я посмотрела на нее: она улыбалась. Улыбалась тому, что я сказала – про силу.
Потому что на сей раз он пришел к ней.
– Очень умно, – похвалил мэр. – Именно это я бы и сделал на ее месте. Попытался перетянуть наших новых поселенцев на свою сторону.
Виола первым делом позвонила мне и рассказала, што у них на холме объявился Ответ. Я попытался скрыть это от мэра, держа Шум легким, светлым – и все это без малейших усилий.
Ясное дело, он меня все равно услышал.
– Нет никаких сторон, – отрезал я. – Больше не может быть сторон. Сейчас все мы – против спаклов.
На это он сказал только «м-м-м-м».
– Мистер президент? – это мистер О’Хеа явился с очередным докладом.
Мэр жадно уткнулся в него голодными глазами.
Потомуш до сих пор ничего не произошло. Он, наверное, ждал, што новая битва начнется прямо с рассветом, но холодное солнце уже успело вскарабкаться на небосклон, а ничего так и не случилось. Вот и полдень подоспел – и опять ничего. Будто и не было вчера никакой резни.
(только вот она была)
(а у меня в голове… у меня в голове она шла до сих пор…)
(Я есмь круг и круг есть я, подумал я так легко, как только мог)
– Не слишком информативно, – сказал мэр мистеру О’Хеа.
– Есть сообщения о возможных маневрах к югу…
Мэр сунул ему обратно бумаги, прервав на полуслове.
– Ты отдаешь себе отчет, Тодд, что, если они начнут наступление всеми силами сразу, мы ничего не сможем поделать? У наших орудий рано или поздно кончатся боеприпасы, люди все будут убиты, но и тогда неприятеля будет более чем достаточно, чтобы стереть наши остатки с лица земли, – он задумчиво клацнул зубами. – Так чего же они не наступают?
Он повернулся к мистеру О’Хеа.
– Велите людям подойти ближе.
Тот удивленно воззрился на него.
– Но, сэр…
– Нам нужна информация.
Мистер О’Хеа секунду смотрел на него.
– Есть, сэр, – сказал он и зашагал прочь, но было видно, что приказу этому он не слишком рад.
– Возможно, спаклы думают не как ты, – сказал я. – Может быть, их цель – не просто война.
– Ты уж прости меня, Тодд, – расхохотался он, – но ты не знаешь нашего врага.
– Возможно, ты тоже. Не так хорошо, как ты думаешь, во всяком случае.
Он перестал ржать.
– Я уже их бил, Тодд. И побью снова, даже если с тех пор они стали и умнее, и лучше, – он стряхнул какую-то пылинку со своих генеральских брюк. – Они нападут, помяни мое слово, и когда они это сделают – я их побью.
– И тогда мы заключим мир, – твердо закончил я.
– Да, Тодд, – согласился он. – Как скажешь.
– Сэр? – на сей раз это был мистер Тейт.
– Ну, в чем дело? – развернулся мэр.
Но мистер Тейт не смотрел на нас. Он смотрел нам за спины, за армию… где мужской РЕВ уже тоже менялся при виде…
Мы с мэром повернулись посмотреть.
И на какую-то секунду, клянусь, я глазам своим не поверил.
– Я правда думаю, что мистрис Койл стоит на это взглянуть, Виола, – встревоженно сказала мистрис Лоусон, перебинтовывая мне руку.