– «Меня зовут Тодд Хьюитт…» – тихо прочитал я, все еще узнавая большинство слов.
– Если ты мне разрешишь, – очень открытый и честный голос, просто очень, – уверен, я смогу передать тебе достаточно знаний, чтобы ко времени прибытия поселенцев ты уже смог свободно читать дневник своей мамы.
Мамин дневник. Проткнутый насквозь ножом Аарона, спрятанный далеко… читавшийся лишь однажды, голосом Виолы…
Я ему не верю, ни разу не верю, он неисправим…
Но сейчас я видел его чуть-чуть по-другому… Как человека – не как чудовище.
Потомуш если мы и правда с ним как-то связаны, если мы – в какой-то мере единый голос…
(это жужжание…)
Может, оно работает в обе стороны.
Может, он мне сейчас показывает, как делать такие вещи…
И может, я в ответ делаю его хоть немного лучше…
Издалека донесся грохот – знакомый грохот… Это разведчик поднимался в воздух. На востоке корабль и солнце одновременно начали свой взлет на небо.
– Мы еще вернемся к этому разговору, Тодд, – сказал мэр. – А сейчас пора заключать мир.
– Большой день, моя девочка, – сообщила мне мистрис Койл в целительской (там собрались все, кроме Симоны: она была за штурвалом и сейчас брала курс на город). – И для тебя, и для всех нас.
– Я в курсе, насколько он большой, – тихо ответила я.
Брэдли следил за нашим прогрессом на мониторах. Ли остался в лагере на холме, чтобы присматривать… чтобы слушать, что там вытворяет Айвен.
Мистрис Койл усмехнулась про себя.
– Что еще? – довольно резко спросила я.
– Ты подумай, какая ирония, – отозвалась она. – Я возлагаю все свои надежды на девочку, которая ненавидит меня больше всего на свете.
– Я тебя не ненавижу, – несмотря на все, произошедшее между нами, это странным образом была правда.
– Может, и нет, моя девочка, – согласилась она. – Но ты мне точно не доверяешь.
Эту мысль я комментировать не стала.
– Заключи нам мир, Виола, – уже серьезно продолжала она. – Заключи нам хороший мир. И сделай это так хорошо, чтобы все вокруг знали: это твоих рук дело, а не того человека. Знаю, тебе не нужна планета, где всем заправляю я, но мы не можем допустить к власти и его, – она внимательно посмотрела на меня. – В этом наша цель, и для нее все средства хороши.
У меня тревожно сжался желудок.
– Я сделаю все, что смогу, – сухо сказала я.
– А ты везучая, ты это знаешь? – она медленно покачала головой. – Такая молодая. Столько шансов впереди. Ты могла бы стать лучшей версией меня. Такой версией, которую так никто и не заставил сделаться безжалостной.
На это я не нашлась что сказать…
– Мистрис Койл…
– Не волнуйся, моя девочка, – сказала она, вставая (корабль как раз пошел на посадку). – Тебе совершенно не нужно быть мне другом, – и все же на дне ее глаз продолжал тлеть огонь. – Тебе достаточно только быть врагом ему.
Нас легонько тряхнуло – это корабль встретился с землей.
Пора.
Я подняла себя с кровати и поплелась к шлюзу. Первое, что я увидела на площади, был Тодд – перед целым морем солдат. Ангаррад по одну руку, Уилф с Желудем – по другую.
Посреди всего этого РЕВА наблюдающих за нами солдат… перед тоже наблюдающим за нами мэром (униформа так отутюжена, что складками впору порезаться; на физиономии такое выражение, что его так и хочется сбить пощечиной)… под взглядами зондов, транслирующих все в проекцию на холме, где за нами тоже наблюдали толпы… и еще со всеми теми, кто собрался сейчас у меня за спиной на трапе, – мы готовились приняться за дело.
Самое большое дело в моей жизни.
И посреди всего этого Тодд посмотрел на меня и сказал:
– Виола.
Только тогда полный вес того, что мы собирались сделать, и упал мне на плечи.
Весь и сразу.
Я сошла по трапу. Глаза всего человечьего мира были прикованы к нам, и спачьего, насколько я знала, тоже. Я прошла мимо протянутой руки мэра, предоставив ему здороваться со всеми остальными, и зашагала прямо к Тодду между двух лошадей.
– Привет, – на физиономии была эта его кривая улыбка. – Ты как, готова?
– Насколько это вообще возможно – готова, – кивнула я.
Лошади болтали друг с другом поверх наших голов. МАЛЬЧИК-ЖЕРЕБЕНОК, ДЕВОЧКА-ЖЕРЕБЕНОК, ВЕСТИ, СЛЕДОВАТЬ – со всей лаской одного стадного зверя к другому. Две теплые стены, прикрывающие нас сейчас от целой толпы.
– Виола Ид, – сказал Тодд. – Миротворец.
Я нервно хихикнула.
– Так страшно, что едва дышать могу.
Он меня слегка дичился – после нашего прошлого разговора, надо думать, – но все же взял за руку. Просто за руку.
– Ты знаешь, что делать.
– Вот почему ты так уверен, а?
– Потомуш ты всегда знала. В самых серьезных ситуашиях ты всегда делаешь единственно правильное.
Только не с той ракетой, подумала я, а он, должно быть, прочел мое лицо, потому что крепко сжал мне руку, и мне вдруг стало этого мало, хотя я все еще злилась, что не слышу его мысли, словно разговаривала с фотографией того Тодда, которого знала раньше… в общем, я кинулась к нему на шею, и он обнял меня обеими руками. Уткнулся лицом мне в волосы, воняющие бог знает какой гремучей смесью пота и лихорадки, но быть сейчас так близко к нему, чувствовать его объятия, ощущать везде вокруг все, что я о нем знаю… – и пусть я его даже десять раз не слышу.
Просто верить, что там, внутри, – все еще Тодд.
А потом где-то во внешнем мире мэр раскрыл пасть и начал говорить эту свою чертову речь.
Мэр влез на телегу возле самого корабля и весь воздвигся над толпой.
– Сегодняшний день – сразу и вершина, и новое начало! – загремел его голос, усиленный многократно через Шум собравшихся на площади солдат и горожан заодно с ними, так што слышали его теперь все.
Все слушали, все смотрели – усталые, но полные надежды. Даже женщины – некоторые из них, стоя по краям, держали на руках детей, которых обычно прятали с глаз долой. Все лица сейчас – хоть молодые, хоть старые – были обращены к мэру; все хотели, штобы сказанное им оказалось правдой.
– Мы сражались с нашим врагом отважно и хитро, – продолжал он, – и мы бросили его на колени!
Раздались овации. Хотя все помнили, что случилось на самом деле не это.
Мистрис Койл некоторое время наблюдала за ним, скрестив руки на груди.
После чего зашагала к телеге.
– Что она опять вытворяет? – рядом с нами с Виолой нарисовался Брэдли.
Тем временем мистрис Койл влезла на телегу и утвердилась рядом с мэром. Тот метнул на нее взгляд – от таких умирают на месте, – но речи не прервал.
– Этот день будут помнить ваши дети и дети ваших детей!
– ЛЮДИ ДОБРЫЕ! – заорала мистрис Койл, перекрывая его (на толпу она не смотрела, а смотрела на зонд, транслировавший сейчас ее на вершину холма). – СЕГОДНЯ – ДЕНЬ, КОТОРЫЙ МЫ БУДЕМ ПОМНИТЬ ДО КОНЦА НАШИХ ДНЕЙ!
Мэр еще подняпряг голос, чтобы сравняться с ней.
– БЛАГОДАРЯ ВАШЕЙ ОТВАГЕ И ВАШЕЙ ЖЕРТВЕ…
– ТЯЖЕЛЫЕ ВРЕМЕНА, КОТОРЫЕ ВЫ ВСТРЕТИЛИ С БЕСПРИМЕРНОЙ СТОЙКОСТЬЮ… – надсаживалась мистрис Койл.
– МЫ ДОБИЛИСЬ НЕВОЗМОЖНОГО… – орал рядом мэр.
– ЛЕТЯЩИЕ СЮДА НОВЫЕ ПОСЕЛЕНЦЫ УВИДЯТ МИР, КОТОРЫЙ МЫ С ВАМИ ДЛЯ НИХ ПРИГОТОВИЛИ…
– МЫ ОТКОВАЛИ ЭТОТ НОВЫЙ МИР ИЗ НАШЕЙ СОБСТВЕННОЙ КРОВИ И РЕШИМОСТИ…
– Давайте поедем, – сказала Виола.
Мы с Брэдли удивленно воззрились на нее, но тут я углядел промельк лукавства у него в Шуме.
Я попросил Ангаррад с Желудем обоих опуститься на колени и помог Виоле взобраться в седло. Уилф помог Брэдли сделать то же самое, хотя тому эта затея до сих пор была явно не по вкусу.
– Не волнуйся ты так, – сказал я. – Она за тобой приглядит.
МАЛЬЧИК-ЖЕРЕБЕНОК, сказала Ангаррад.
– Ангаррад, – отозвался я.
– Тодд, – эхом сказала Виола.
– Виола, – я ответил ей взглядом.
Просто ее имя.
И оба поняли – вот оно.
Начинается.
Пора.
– БЛИСТАТЕЛЬНЫЙ ПРИМЕР МИРА В НАШЕ ВРЕМЯ…
– Я ПРИВЕЛ ВАС К ВЕЛИКОЙ ПОБЕДЕ…
Кони двинулись через площадь, мимо телеги с ораторами, прямо сквозь толпу солдат, которые расступались, убирались с пути… – взяв курс на дорогу, што вела к спачьему обрыву.
При виде происходящего мэр даже слегка запнулся. Мистрис Койл продолжала орать во всю глотку, потому што смотрела на зонд и покамест не заметила их отбытия.
– И МЫ ОТПРАВЛЯЕМ НАШИХ ПОСЛОВ МИРА, – быстро нашелся мэр, – С САМЫМИ ДОБРЫМИ НАПУТСТВИЯМИ ВСЕЙ ПОЛНОТОЙ ГОЛОСОВ!
Толпа возликовала с такой силой, што заткнула мистрис Койл на полуслове, чему та как-то явно не обрадовалась.
– С Виолой все будет хорошо, – сказал Уилф, не сводя глаз с силуэтов на дороге. – Она со всем всегда справляется.
Народ продолжал ликовать, но мэр уже спрыгнул с телеги и направлялся к нам.
– Ну, вот они и уехали, – сказал он, слегка недовольным голосом. – Несколько раньше, правда, чем я рассчитывал.
– Тебе дай волю, ты бы все утро проговорил, – проворчал я. – А их там, на холме, между прочим, неизвестно што ждет.
– Мистер президент, – мистрис Койл, состроив рожу, прошла мимо нас и затопала по трапу корабля.
Я смотрел вслед Виоле и Брэдли, пока они не скрылись за углом, потом перевел взгляд на большую проекшию, которую Симона установила, пока те двое толкали речи: огромный экран парил над руинами собора, и второй такой же – в десяти милях от нас, над холмом. На них Виола и Брэдли ехали верхом по дороге, направляясь к мертвой зоне бывшего поля битвы.
– Я бы на твоем месте не беспокоился, Тодд, – подал голос мэр.
– Я в курсе, – сказал я. – При малейших признаках, што дело нечисто, корабль покажет спаклам небо в алмазах.
– Именно, – сказал мэр… но так, што я немедленно к нему обернулся.
Словно бы он знал больше, чем говорил…
– Што? – рявкнул я. – Што ты опять натворил?