– Возможно, я.
Она сделала длинный вдох, потом так же длинно выпустила воздух.
– Между прочим, не все женщины согласились на лекарство. Есть и такие – и их немало, – кто хочет ждать, пока я найду им лекарство получше. И я найду! Клянусь, найду!
– Я верю, что найдешь, – кивнула я. – Но насколько быстро?
На физиономии у нее появилось выражение… настолько необычное, что успело пройти несколько секунд, прежде чем я его распознала.
Лицо почти побежденного человека.
– Ты так тяжело болеешь, – сказала она, – сидишь в этой комнатенке, как в западне, и даже не догадываешься, какой ты герой там, снаружи.
– Никакой я не герой, – возразила я (сильно удивившись, надо признать).
– Я тебя умоляю, Виола. Ты вышла против спакла и победила. Ты – все, чем они сами хотят быть. Идеальный символ для всеобщего будущего, – она неловко поежилась. – В отличие от тех, кто остался в прошлом.
– Вот уж не думаю, что это правда…
– Ты ушла туда девчонкой, а вернулась женщиной. Меня по пятьсот раз на дню спрашивают, как там Миротворица.
Только тогда до меня дошло, насколько важные вещи она говорит.
– Если я приму лекарство, ты думаешь, моему примеру тут же последуют остальные?
Мистрис Койл промолчала.
– И тогда его победа будет окончательной, – закончила я. – Вот о чем ты думаешь.
Она продолжала молчать, уставившись в пол. Но когда она, наконец, заговорила, слова оказались полной неожиданностью.
– Я скучаю по океану. Я могла бы сесть на быстрого коня и уехать прямо сейчас. И уже к закату быть там. Я не видала его с тех самых пор, как провалилась та затея, с рыбацкой деревней. Перебралась тогда в Убежище и ни разу не оглядывалась назад, – я еще никогда не слышала у нее такого тихого голоса. – Думала, что жизнь моя кончена. И что в Убежище хотя бы есть за что сражаться.
– И тебе до сих пор есть за что сражаться.
– Я думаю, меня, возможно, и правда победили, Виола…
– Но…
– Нет, моя девочка. Мне уже случалось в прошлом терять власть – я знаю, на что это похоже. Но я всегда знала, что она вернется, – она повернулась ко мне: взгляд был печален, но в остальных отношениях нечитаем. – Но ты-то не проиграла, моя девочка, правда? Пока еще нет.
Она кивнула, как бы своим мыслям… потом еще раз кивнула и встала.
– Куда ты? – крикнула я в удаляющуюся спину.
Но она вышла и даже не оглянулась.
Я вынул книгу ма.
– Хочу прочитать самый конец.
Мэр поднял глаза от своих докладов.
– Конец?
– Хочу узнать, што с ней случилось. Ее собственными словами.
Мэр откинулся на спинку стула.
– И ты думаешь, я боюсь этого? Что ты все узнаешь?
– А ты боишься? – я не выпустил его взгляд.
– Только того, что это может тебя расстроить, Тодд.
– Меня расстроить?
– Это были жуткие времена, – сказал он, помолчав. – И ни в одной версии событий – ни в моей, ни в маминой, ни в Беновой – счастливого конца нет.
Я продолжал сверлить его взглядом.
– Ну, хорошо, – сказал он. – Открывай конец.
Еще пару секунд я неотрывно смотрел на него, потом открыл книгу ма и пролистал до самой последней записи. Сердце попыталось пропустить удар – от страха перед тем, што я там найду. Привычные бессмысленные каракули, разбегающиеся, как каменистая осыпь со склона (хотя некоторые из них я узнавал уже куда увереннее, што есть, то есть). Я твердо направил взгляд на самый конец, на последние несколько абзацев… на последние слова, которые она мне написала в своей жизни…
И вдруг – я еще даже был не готов…
Эта война, мой милый сынок…
(вот оно!)
НЕНАВИЖУ эту войну, мой Тодд, за то, как она угрожает твоему будущему, она и без того была достаточно ужасна, пока мы только воевали со спаклами, но теперь уже начались раздоры между Дэвидом Прентиссом, командующим нашей маленькой местной армией, и Джессикой Элизабет, мэром, которая собрала на своей стороне всех женщин и многих мужчин, в том числе Бена и Киллиана, насчет того, как надобно вести эту войну.
– Ты сеял раздоры в городе, – сказал я.
– Как видишь, не я один, – вздохнул он.
У меня от этого сердце болит, Тодд, от того, как нас поделило на два лагеря, мы еще даже мир заключить не успели, а уже раздоры, как, интересно, это может стать для нас Новым светом, когда мы сами притащили в него все наши старые распри?
Мэр дышал легко, он явно напрягался и вполовину не так, как раньше.
(и тихий гул тоже на месте…)
(это он связывал нас воедино…)
Но теперь есть ты, сынок, самый маленький мальчик в городе на теперешний момент, может даже и во всем мире, и именно тебе предстоит сделать все снова правильным, милый, слышишь? Ты родился уже здесь, в Новом свете, и не обязан повторять наши ошибки. Ты можешь отбросить прошлое и, может быть, ну ведь может же быть, принесешь наконец рай в это место.
У меня в животе слегка сжалось, потомуш она же этого от меня и хотела, с самой первой страницы…
Но хватит уже ответственности для одного дня. Мне пора идти на тайное собрание, которое созвала мэр Элизабет.
Ох, мой прекрасный мальчик, как же я боюсь того, что она собирается предложить.
Вот и все.
Дальше страница была пуста.
Больше ничего.
Я поднял глаза.
– Что предложила мэр Элизабет?
– Напасть на меня и мою армию, Тодд, – ответил он. – Атака была проиграна, даже несмотря на то что мы старались не допустить серьезного сражения. После этого они покончили с собой, чтобы обречь нас злой судьбе. Мне очень жаль, Тодд… но это правда.
– Нет, не может такого быть, – я начал закипать. – Моя ма ни за што не поступила бы так со мной. Бен говорил…
– У меня нет средств тебя убедить, Тодд, – он печально наморщил лоб. – Ничто из сказанного мной не будет достаточно убедительным, я прекрасно отдаю себе в этом отчет. Тогда я сделал много ошибок, в том числе, возможно, и таких, что повлекли за собой куда худшие последствия, чем входило в мои планы. Да, возможно, это и правда, – он наклонился вперед, ко мне. – Но это было раньше, Тодд, в прошлом. А сейчас – это сейчас.
Глаза у меня были на мокром месте. Я думал о ма, о ее последних словах…
О том, как она боялась будущего…
Каким бы оно, это будущее, на самом деле ни оказалось…
Потомуш ответа в книге так и не было. Того, што на деле случилось, не было.
И о мэре я знал ровно столько же, сколько и полчаса назад.
– Я – плохой человек, Тодд, – подал голос он. – Но я становлюсь лучше.
Я потрогал обложку книги кончиками пальцев – отметину от ножа. Нет, я не верил его варианту истории. Не верил, и все тут. И никогда не поверю.
Но я верил, што он в него верит.
И даже што он реально мог сожалеть.
– Если ты причинишь вред Виоле, – выдавил я, – ты знаешь, я тебя убью.
– Одна из многих причин, почему я никогда этого не сделаю.
Я с трудом проглотил слюну.
– Лекарство ее вылечит? Оно безопасно для жизни?
– Да, Тодд, вылечит.
Это все, што он сказал.
Я уставился в небо, в еще одну морозную ночь, облачную, но пока без снега. Еще одна ночь без сна… или почти без сна, перед первым большим советом. Последняя ночь перед тем, как мы реально начнем создавать новый мир.
Прямо как говорила ма.
– Принесите мне пластыри, – сказал я. – Я сам их ей дам.
Он издал тихий звук, практически в Шуме, а не снаружи, и улыбнулся – настоящей, искренней, полной чувства улыбкой.
– Спасибо, Тодд, – сказал он.
И это опять прозвучало как чистая правда.
Много же времени прошло, пока я это наконец сказал…
Но да, я сказал.
– Не за што.
– Мистер президент?
Оказывается, мистер О’Хеа уже некоторое время как топтался рядом, ожидая шанса влезть в разговор.
– В чем дело, капитан? – мэр не сводил глаз с меня.
– Там один человек уже цельную ночь домогается встречи с вами. Хочет типа поддержку вам выразить.
Мэр даже не попытался скрыть нетерпение.
– Если я буду слушать каждого на этой планете, который хочет выразить мне поддержку…
– Сказал вам передать, что звать его Айвен Фарроу, – сообщил мистер О’Хеа.
Вот тут уже мэр непритворно удивился.
И выдал на лицо уже совсем другую улыбку.
Айвен Фарроу.
Который всегда держит нос по ветру: куда сила, туда и он.
– Глядите, как красиво, – воскликнула Симона по громкой связи.
Корабль медленно поднимался в воздух. Раздался щелчок, и экраны в целительской показали солнце, которое розовым шаром всплывало над далеким океаном.
Видно его было какую-то секунду, дальше все скрыли серые облака.
– Восход, – молвил Брэдли.
Его Шум потянулся к Ли и показал ему эту картину.
– Добрый знак, – кивнул Ли. – Когда в пасмурное утро вдруг солнце проглядывает.
– Полетели строить Новый свет, – Шум Брэдли был весь такой теплый и взволнованный. – Настоящий Новый свет на сей раз.
Вся комната наполнилась его улыбкой.
Уилф единственный с нами не полетел – он сейчас перегонял Желудя для меня в город и должен был встретить нас там. Мистрис Койл сидела у моей постели. Всю ночь она где-то бродила – наверняка обдумывала, как бы ей так половчее отыграться в войне с мэром.
Ну, или уже наконец смириться с поражением – не знаю.
Хотя от этой мысли мне вдруг стало на удивление грустно.
– Ты уже решила, принимать ли лекарство, Виола? – тихонько спросила она, так чтобы только я слышала.
– Не знаю, – ответила я. – Поговорю об этом с Тоддом. Но даже если и да, это будет не в пику тебе. И измениться от этого ничего не должно…
– Но кое-что неизбежно изменится, моя девочка, – она посмотрела мне в глаза. – Ты только не пойми меня неправильно. Я уже примирилась с этим. Часть лидерского ремесла – знать, когда пора передать вожжи другому.