Открывая закрепленную на поясе бомбу…
– Пусти! – я попыталась вырваться из рук Брэдли.
Тодд запрыгнул на сцену, Симона и Уилф – за ним.
Потому что до меня тоже начало, наконец, доходить…
Ты себе не представляешь, какой это могущественный фактор – мученичество… – или как там мистрис Койл однажды сказала?
Как отважно люди будут сражаться во имя того, кто погиб…
Толпа ахнула как один, глядя в проекцию…
И тогда мы с Брэдли тоже это увидели…
Мистрис Койл во весь экран, лицо безмятежное, как блюдечко с молоком… пальто распахнуто, на поясе бомба, целая конструкция из взрывчатки, обернутая вокруг талии, как корсет… достаточно, чтобы убить ее, убить мэра…
Убить Тодда…
– ТОДД! – крикнула я.
– ТОДД! – закричала сзади Виола.
Но мы были слишком далеко от мистрис Койл…
Слишком много шагов, через всю сцену… не остановить…
Ее рука уже двигалась к кнопке на поясе…
– ПРЫГАЙ! – заорал я. – ВОН СО СЦЕНЫ!
И я сам уже прыгал…
Прочь с дороги…
Хватая в полете Симону за куртку и утаскивая ее за собой…
– За Новый свет! – прогремела мистрис Койл в микрофон. – За лучшее будущее!
И нажала кнопку…
Огонь ударил из мистрис Койл во все стороны сразу так быстро что стена жара швырнула меня назад прямо о Брэдли который зашипел от боли когда мой череп врезался ему в подбородок но я как-то удержалась на ногах и рванула вперед прямо в ударную волну в извергающийся водопадом огонь крича ТОДД!!! потому что увидела как он валится вбок с телеги таща за собой непонятно кого пожалуйста пожалуйста пожалуйста только не Тодд!!! и облако огня с дымом уже взвивается в воздух и телега горит и люди вопят и кругом ШУМ и все это в нем и я наконец-то вырвалась и бежала бежала крича ТОДД!!!
– ТОДД!!! – снова услышал я, но в ушах у меня звенело, а одежда дымилась и, кажется, даже горела…
Но я думал только о Симоне…
Я схватил ее за одежду и вместе с ней бросился вбок, а вокруг горячей и шумной тучей шел огонь, но в полете мы как-то развернулись, и я оказался за ней и знал, што весь удар пришелся в нее, и уже охлопывал на ней гимнастерку, пытаясь загасить пламя, но дым слепил меня, и я просто орал в эту мглу:
– Симона! Ты жива? Симона?!
И голос, смутный и хриплый от боли, уже отвечал мне:
– Тодд?
И…
И…
Голос был не Симонин…
Дым начал рассеиваться.
Это была не Симона.
– Ты спас меня, Тодд, – пробормотал мэр.
Он лежал передо мной, лицо и руки скверно обожжены, мундир дымится, как подпаленный подлесок.
– Ты спас мне жизнь.
Глаза полны невыразимого удивления…
Что в этом хаосе я выбрал спасти именно…
Даже не подумав, без единой мысли в голове, я спас именно…
(и ведь у него даже не было времени взять меня под контроль…)
(не было времени заставить меня это сделать…)
…мэра.
– ТОДД! – кричала Виола.
Я обернулся, как в тумане…
Уилф с трудом поднимался на ноги, там, куда спрыгнул с этой чертовой телеги…
Виола… все еще бежала ко мне…
И глаза у нее становились все больше при виде… мэра… который все еще дышал, все еще говорил…
Говорил:
– Кажется, мне нужна целительница, Тодд…
А Симоны… Симоны нигде не было…
Симоны, которая была прямо за спиной мистрис Койл, когда сдетонировала бомба…
До которой мне было рукой подать…
– Тодд? – Виола остановилась, так и не добежав до нас.
Уилф кашлял как не в себе и тоже смотрел…
А сзади к нам подбегал Брэдли…
И все видели, што я спас мэра…
А не Симону…
Когда у меня был выбор…
– Тодд? – снова произнесла Виола.
Никогда еще она не была так далеко от меня.
Источник
[Возвращение]
Через круг Конца Путей мы увидели краткий проблеск розового солнца на востоке, но он тут же пропал за одеялом серых облаков, укрывавшим нас все последние два дня.
Нас – это меня и Источника, ожидавших мирного совета.
Так пожелал Небо. Пока он готовится к встрече совета, я остаюсь здесь, ношу Источнику пищу, помогаю снова учиться вставать и ходить после долгого сна, мыться, одеваться и бриться в манере Расчистки… и все это время показываю, что случилось и произошло, пока он служил Источником для Земли.
Пока он был сам Землей …
Он открывает мне свой голос, показывает другие виденные им восходы… где золотятся поля, и Источник со своим одним особенным отрывается от ранних трудов, чтобы увидеть, как оно встает, солнце… Воспоминание предельно простое, но все окрашенное радостью, утратой, любовью, горем…
И надеждой.
Все это идеально показано в голосе Земли и все с той же парадоксальной радостью, в которой он пребывал с тех пор, как проснулся.
Дальше его голос показывает причину надежды. Сегодня Источник вернут Расчистке – это будет сюрприз и жест доброй воли.
Сегодня он снова увидит Ножа.
Он смотрит на меня, тепло переполняет его голос – тепло, которое я тоже невольно чувствую…
Я быстро вскакиваю, чтобы не быть с этим рядом. Показываю: я принесу нам завтрак.
Спасибо, показывает он, когда я ухожу к костру.
Я ничего не показываю в ответ.
Все эти месяцы мы слушали его голос, показал мне Небо в ту первую ночь, когда мы разбудили Источника. А он слушал нас, учился нашему языку, привыкал к нему и наконец принял его. Голос Неба вокруг меня изменил форму. Как, Небо надеялся, поступит и Возвращение.
Я ПРИНЯЛ его, показал я. Насколько смог.
Источник говорит на языке Земли, как на своем, но ты до сих пор говоришь только на языке Бремени.
Это мой первый язык, показал я и отвел взгляд. Это был язык моего одного особенного.
Я тогда тоже сидел у костра, готовил Источнику первую нормальную еду, после того как его долгие месяцы кормили жидким через тростинку в горле. И то, что он говорит на нашем языке, еще не делает его одним из нас.
Неужели? – спросил Небо. Но что такое Земля, если не наш голос?
Я удивленно воззрился на него.
Но не хочешь же ты сказать…
Я хочу сказать, что если он сумел так глубоко погрузиться в Землю, так хорошо ее понять и ПОЧУВСТВОВАТЬ себя ее частью…
Разве это не делает его опасным? – показал я. Разве не превращает в угрозу для нас?
Или, наоборот, в союзника? – показал в ответ Небо. Разве не дает это нам больше надежды на будущее, чем мы могли хотя бы мечтать? Если он на такое способен, возможно, способны и другие? Разве не сулит это нам взаимного понимания?
Ответа у меня не нашлось, и он собрался уходить.
Что ты имел в виду, когда дал понять, что я стану Небом? – показал я. Почему именно я из всей остальной Земли?
Он так долго молчал, что я подумал, он не ответит. Но Небо ответил.
Потому что из всей Земли ты один понимаешь Расчистку. Потому что ты из всей Земли лучше всех понимаешь, что это будет значить – пригласить их в наш голос… если такой день когда-нибудь наступит. Из всей Земли ты больше всех хотел войны, и потому, когда ты выберешь мир, его голос набрал силу, это будет значить гораздо больше.
Я приношу Источнику завтрак – тушеную рыбу, совершенно не похожую на то, что обычно ест Расчистка. Но он не жалуется.
Он вообще ни на что никогда не жалуется.
И на то, что мы все это время держали его пленником и во сне, – не жалуется… Вместо этого он нас все время благодарит, меня благодарит, словно я сделал это сам, своими руками, за то, что исцелили пулевую рану у него в груди, – рану, которую нанес, к моему удивлению, громогласный приятель Ножа, тот самый, который надел эту штуку мне на руку.
Он не жалуется, что мы читали его голос и извлекали из него все преимущества, какие только можно. Он грустит, что так много из его племени полегло на войне, но счастлив, что смог как-то поспособствовать победе над вождем Расчистки, – и еще счастливее, что все это привело в итоге к заключению мира.
Я не жалуюсь, потому что я стал другим человеком, показывает он, когда я протягиваю ему еду. Я слышу голос Земли. Это очень странно, потому что я – все еще Я, отдельная личность, но одновременно я – МНОЖЕСТВО, часть чего-то большего. Он кладет в рот еду. Думаю, это могло бы стать следующим этапом эволюции для моего народа. Как и ты.
Я удивляюсь. Я?
Ты – один из Земли, показывает он, но умеешь скрывать и затуманивать свои мысли, как человек. Ты – один из Земли, но говоришь на моем языке лучше, чем я сам, лучше, чем любой из встреченных мною людей. Мы оба – мосты между нашими народами, ты и я.
Я сержусь.
Есть мосты, по которым лучше никогда не ходить.
Но он все еще улыбается.
Вот именно из-за таких мыслей мы и воевали столь долго.
Прекрати уже быть таким СЧАСТЛИВЫМ, показываю я.
Да, показывает он, да, но, понимаешь, сегодня я снова увижу Тодда.
Нож. Он все время показывает мне Ножа, раз за разом, так часто, что Нож иногда словно стоит с нами в Конце Путей, третьим. И каким прекрасным он выглядит в голосе Источника, молодым, сильным… Любимым.
Я рассказал Источнику все, что было до его пробуждения, все, что сделал и чего не сделал Нож, но Источник не разочаровался – он был горд. Горд тем, как Нож справился со всеми трудностями. Понимание и горе – от всего, что Ножу пришлось перенести, от каждой ошибки, что он совершил. И всякий раз, как Источник думает о Ноже, у него в голосе звучит странная музыка – мелодия Расчистки, песня, которую пели Ножу, когда он был совсем юн… которая связывает Ножа и Источника.
– Пожалуйста, зови меня Бен, – говорит Источник через рот. – А Ножа зовут Тодд.