навсегда. Оно определяет все будущее.
– Я не собираюсь верить этой женщине, Виола, – сказала Симона, и мистрис Койл прожгла ее взглядом. – Но это не значит, что она не может правильно оценить ситуацию. Если ты скажешь «да», мы вмешаемся.
– Если ты скажешь да, Виола, – эхом подхватил Брэдли, – мы начнем нашу жизнь здесь как завоеватели, а ты подаришь всем грядущим поколениям череду новых войн.
– Ради бога! – в отчаянии возопила мистрис Койл. – Сила сейчас здесь, Виола! Здесь, сейчас мы можем изменить все! Не для меня, моя девочка, – для тебя, для Тодда! Твое решение может положить всему этому конец!
– Или, – возразил Брэдли, – дать начало чему-то еще хуже.
Все трое смотрели на меня. Я снова впилась взглядом в проекцию. Спаклы уже разняли строй людей и лились внутрь, и все больше их наступало с холма…
И там, внизу, был Тодд…
– Если ты немедленно ничего не предпримешь, – сказала мистрис Койл, – твой парень погибнет.
Тодд подумала я…
Я правда начну новую войну, только чтобы спасти тебя?
Я…
– Виола? – до меня донесся голос Симоны. – Как нам будет правильно поступить?
Я конечно стреляю но кругом так много спаклов и людей всех вперемешку што приходится брать прицел сильно выше штобы точно не задеть никого из наших но поэтому я и в спаклов не попадаю и вот уже один опять прямо передо мной со своей белой палкой и тычет ей прямо в голову Ангаррад и я размахиваюсь со всей силы прикладом ружья и въезжаю ему крепко за ухом слишком высоко посаженным ухом и он валится но за ним уже торчит другой и прыгает и хватает меня за руку а я думаю ВИОЛА ему прямо в рожу и его отбрасывает назад но тут меня что-то дергает за другой рукав это через него пролетела стрела чудом не воткнувшись мне в мягкое место прямиком под челюстью и я тяну Ангаррад за поводья чтобы развернуть потомуш тут вообще никак не остаться в живых и надо бежать но солдату рядом прилетает из белой палки и мне все лицо окатывает брызгами крови я отворачиваюсь и не вижу куда еду и тащу за собой Ангаррад а в голове в голове в голове посреди всего этого Шума я слышу как люди умирают и спаклы умирают и вижу в Шуме как они умирают даже с закрытыми глазами и я думаю только…
Вот это и есть война?
Этого мужчины так сильно хотят?
Это делает их мужчинами?
Смерть летит тебе в лицо с ревом и громом так быстро што ничего нельзя с этим поделать…
И я слышу голос мэра…
– ДЕРИТЕСЬ! – кричит он…
Голосом и Шумом сразу…
ДЕРИТЕСЬ!
Я стираю кровь открываю глаза и ясно как день што кроме войны в мире больше нет ничего и не будет пока мы все не умрем и вон мэр на Морпете оба покрыты кровью и всадник и конь и он дерется с такой яростью што я слышу его Шум прямо ушами и он холоден как лед и твердит ДО КОНЦА ДО КОНЦА ДО КОНЦА…
Я ловлю его взгляд…
И понимаю, што вот он, действительно, конец…
Мы проиграли…
Их слишком много…
Мы проиграли…
И хватаюсь за гриву Ангаррад обеими руками и стискиваю кулаки и думаю Виола…
И тогда…
Вся нижняя часть холма, по которому вниз идут спаклы, взрывается вихрем огня земли и мяса…
Тучей вздымается в воздух, покрывая все вокруг, орошая нас камнями грязью и ошметками спаклов…
И Ангаррад визжит и оба мы падаем куда-то вбок и валимся наземь и повсюду орут люди и спаклы и бегут куда попало а нога у меня застряла под Ангаррад которая извивается и пытается встать и мимо несется мэр…
И я слышу его хохот…
– Што за черт это было? – ору я ему.
– ДАР! – он летит через дым и грязь и кричит людям. – ВПЕРЕД! В АТАКУ! В АТАКУ!
Мы снова вперились в проекцию.
– Это что сейчас было? – спросила я.
До нас донесся внезапный буммм, но зонд показывал только плотную стену дыма. Брэдли подкрутил настройки пульта, и камера пошла вверх, но дым покрывал абсолютно все.
– Он записывает? – вмешалась Симона. – Можешь отмотать назад?
Еще немного манипуляций с экраном, и картинка побежала назад, в облако, дым начал всасываться в центр…
– Вот! – воскликнул Брэдли и снова пустил запись вперед, но на сей раз в замедленном режиме.
Битва. Хаос. Ужас. Все как и было. Людей захлестывает волна спаклов…
И тут…
БУМММ!
Подножье холма просто взрывается. Внезапное свирепое извержение. Земля, камни, тела спаклов и их зверюг летят во все стороны, кадр быстро заволакивает дым.
Брэдли снова перемотал, и мы посмотрели еще раз. Небольшая вспышка – и вот уже целый кусище холма вырывает с корнем и подбрасывает в воздух, и повсюду гибнут спаклы…
Гибнут и гибнут, и гибнут.
Десятками.
Мне пришел на память тот, на реке…
И его страх…
– Это вы? – Симона повернулась к мистрис Койл. – Это ваша армия вступила в бой?
– У нас нет ракет, – та не отрывала глаз от экрана. – Если бы были, я бы вас не просила применить ваши.
– Тогда откуда же она взялась?
Брэдли еще повозился с пультом, и картинка сделалась ближе и чище. На самом медленном режиме мы увидели, как что-то маленькое летит и вонзается в подножье холма… и еще медленнее – как вспучивается и брызжет во все стороны земля и рвутся на куски тела спаклов и какая разница что у них были за жизни кого они любили как их зовут или звали…
Просто куски тел – во все стороны…
Просто кончаются жизни…
Мы сделали это с ними, мы заставили их напасть, мы порабощали и убивали их… по крайней мере, мэр – да…
И мы снова их убиваем, здесь, сейчас…
Симона и мистрис Койл уже о чем-то спорили, но я их почти не слушала…
Потому что я знала.
Когда Симона спросила меня, что делать…
Я собиралась сказать: стреляйте.
Запускайте ракету.
Я сама собиралась причинить все вот это. Сказать: да, давайте, огонь…
Убить всех этих спаклов… у которых была настоящая причина напасть на тех, кто заслуживает этого больше всех на планете…
И если бы даже это спасло Тодда, какая разница – я все равно собиралась обречь их на смерть…
Я бы убила сотни, тысячи, чтобы спасти Тодда.
Я бы еще бо́льшую войну устроила ради него.
И все это… понимание было таким огромным, что мне пришлось схватиться за Желудя.
Иначе я бы упала.
Дальше до меня долетел голос мистрис Койл, которая, наконец, перекричала Симону:
– Это может означать только одно: он сам все это время строил себе артиллерию!
Посреди дыма и воплей Ангаррад кое-как сумела подняться на ноги. Шум ее теперь был пуст и не говорил ничего вообще, но от этого мне стало за нее реально страшно. Но она хотя бы стояла, и я оглянулся назад и увидел, откуда пришел выстрел…
Другие подразделения.
Те, которые с мистером Тейтом и мистером О’Хеа, забиравшие остаток солдат и вооружений, о которых тогда говорил мэр.
Вооружений, про которые я, оказывается, и понятия не имел.
– Секретное оружие работает, только если оно и правда секретное, – сказал мэр, подъезжая ко мне.
С широкой улыбкой на лице.
С городской дороги катила целая волна солдат, сотни и сотни – свежие, вопящие, готовые к битве…
А спаклы уже оборачивались…
Глядели вверх, пытаясь понять, есть ли какой-то путь через то место, где земля взорвалась…
И была еще одна вспышка, и над головами у нас что-то просвистело…
Я дернулся, Ангаррад взвизгнула, и в холме пробило еще одну дыру…
И снова воздух наполнился дымом, землей и кусками спачьих тел, и кусками тел рогатых зверюг.
Мэр и бровью не повел, только смотрел, как новые солдаты затопляют равнину вокруг, а в армии противника наступают хаос и смятение, и они поворачивают и пытаются бежать…
И их отрезают наши новоприбывшие…
Дыхание тяжело вырывается из груди…
Поток разворачивается…
Я раскрываю рот, штобы сказать…
Я должен сказать…
(заткнись)
При виде этой картины меня охватывает…
(заткнись, я сказал)
…облегчение и восторг, и кровь стучит в голове… – когда я вижу, как падают спаклы…
(заткнись заткнись заткнись)
– И как ты сейчас себя чувствуешь, Тодд? – осведомился мэр.
Я обернулся к нему – кровь и грязь уже подсыхали на лице; повсюду кругом валялись тела: люди, спаклы; новый, светлый, яркий Шум заливал воздух… я даже и не думал, што он может стать еще громче…
– Ну, смотри! – сказал мэр. – Вот что это такое – быть на победившей стороне.
И он поехал прочь, навстречу новым солдатам.
А я – за ним, ствол на изготовку, но не стреляя… Оглядываясь по сторонам, ощущая…
Этот трепет, волнение…
Потомуш это оно и есть…
Грязная, грязная тайна войны…
Когда ты победил…
Когда победил – это на хрен круто…
Спаклы бежали вверх по холму, карабкались через завалы – и бежали…
От нас!
И я взял прицел…
Прицелился в спину бегущего спакла, первого попавшегося…
Палец на курке…
Одно маленькое движение и…
Спакл спотыкается о тело другого спакла… и оно там не одно – два тела, три…
А потом дым рассеялся, и я увидел больше… тела повсюду, люди и спаклы, и рогатые твари…
И я уже снова в монастыре, где тела навалены на тела, и кучи, кучи тел…
И волнение все куда-то делось.
– ГОНИТЕ ИХ ВВЕРХ ПО ХОЛМУ! – крикнул мэр своим солдатам. – ПУСТЬ ПОЖАЛЕЮТ, ЧТО НА СВЕТ РОДИЛИСЬ!
– Она заканчивается, – сказала я. – Битва заканчивается.
Брэдли снова пустил трансляцию на самотек. Мы наблюдали за прибытием остальной армии.
Видели второй взрыв.
Видели, как спаклы разворачиваются и пытаются бежать по своим же, по развороченному холму, и всюду был хаос, кто-то падал в реку, на дорогу внизу, прямо в гущу битвы, где никто не оставался в живых надолго.