17 июля 2006 года
Прерванная на этой неделе война в Ливане изменила Ближний Восток. Она создала миллионам арабов нового супергероя – зовут его шейх Хасан Насралла. Это, наверное, самый главный итог войны.
Последние годы были для большинства жителей арабских стран ужасающими. У них не было повода для гордости. Так устроен человек, особенно если он живет в стране с низким уровнем жизни: он снесет и бедность, и нестабильность, и произвол властей – ему только нужен повод для гордости. Скажем, победа любимой футбольной команды. А лучше победа в войне. Когда чем-то гордишься, жить проще.
А вот у арабов уже много лет с этим была беда. Никаких побед – сплошные поражения. Все былые герои были повержены один за другим. Саддама Хусейна, заросшего и грязного, извлекли из норы и выставили на всеобщее обозрение. Ясира Арафата заперли в резиденции, где он и просидел почти до самой смерти. Престарелого шейха Ахмеда Ясина, духовного лидера «Хамаса», убили ракетой на выходе из мечети. Осама бен Ладен сгинул где-то в горах Афганистана. Словом, ни один персонаж из тех, за кого могла бы «поболеть» арабская улица, не вышел из схватки победителем. Их судьба вызывала сочувствие к ним, но не гордость.
Лидеры арабских государств тоже не вдохновляли: президент Египта Хосни Мубарак, иорданский король Абдалла и его саудовский коллега и тезка – никто из них не брал на себя смелость покритиковать Запад, тогда как публика ждала от них проклятий.
И тут появился шейх Насралла. У него изначально шансов стать супергероем было немного – но Израиль помог. Благодаря Израилю «Хезболла» однажды стала мощной силой: в 2000 году Хасан Насралла объявил вывод израильских войск из Ливана своей победой, и ему поверили. Теперь Хасан Насралла повторил тот же трюк – и ему поверили еще больше, ведь это, если подсчитать, уже вторая его победа.
Шейх Насралла оказался первым арабским деятелем за долгие годы, который смог заявить: «Мы победили!» Неважно, какой ценой, неважно даже, правда ли это. Отныне он становится авторитетом и образцом для подражания для прочих арабских лидеров и политиков.
Президенту Судана Омару Баширу, уже не первый год готовящемуся к схватке за дарфурскую нефть, несказанно повезло. Не будь ливанской войны, первые же столкновения в Судане стали бы сравнивать с иракскими, а его бы прозвали вторым Саддамом. Теперь же он становится вторым Насраллой и обретает миллионы союзников и поклонников в разных арабских странах, готовых отправиться сражаться в Судан за его право обладать нефтью Дарфура.
Демарш суданского лидера, очевидно, не будет последним. Израиль своей операцией в Ливане открыл ящик Пандоры. Эта война показала, что гнев Запада вовсе не сокрушителен, что с Западом можно и нужно воевать и победой над Западом является выживание лидера – вне зависимости от того, сколько человек погибло вообще. Этим рецептом еще не раз воспользуются.
«Коммерсантъ», 17.08.2006
Глава 7Сербия и Косово«Понос» значит «гордость»
Националисты берут Белград. – На каком языке говорят друзья России. – Как Косово меняет европейцев. – Что такое международная задница
В конце 1990-х годов Сербия была, наверное, самой популярной страной в России. Во время натовских бомбардировок россияне всей душой болели за сербов и радовались новостям о сбитых натовских «стеллсах», многие мои знакомые ходили закидывать яйцами американское посольство, а стены домов в самых отдаленных городах России украсила надпись «давай гранату, остановим НАТО». А потом это прошло. Игра в «остановим НАТО» закончилась, про сербов забыли. На них многие как бы даже обиделись – мол, не устояли, сдались.
А сербы в то же время обиделись на русских – мол, не защитили, сдали. Во время моих последних поездок по Сербии я то и дело встречал людей, которые говорили: «хорошо, что в этот раз вы нас не предадите, а будете защищать». Они вообще говорили много странного.
Что Косово никогда не отделится от Сербии (при том, что оно фактически отделилось еще в 1999 году), что американцы специально хотят раздробить Сербию и на откалывании Косово не остановятся – продолжат и дальше откусывать по кусочку. Что Россия-де непременно начнет войну с США, если те признают Косово. И эти люди не сами это придумали. Они в это верили, и верили давно.
Спорить было невозможно. Одно дело бороться с неправдой, другое дело – с мифами, которые лелеют годами, которые используют, с которыми живут и умирают.
В Сербии, пережившей войну, революцию и попытку реставрации, я понял, что покончить с режимом намного проще, чем расстаться с мифами. Для последнего нужно произвести революцию в своей собственной голове.
Серб и молот
22 января 2007 года
Вчера в Сербии прошли парламентские выборы – первые после смерти Слободана Милошевича и распада союза с Черногорией. Результаты станут известны сегодня, но уже вчера чуть ли не все в Белграде предсказывали, что победа достанется ультранационалистам – Сербской радикальной партии, обещающей своим избирателям ориентироваться на Россию.
Националисты в детском саду
Детский сад «Зека» («Зайка») с самого утра воскресенья полон народу. Фотографии мальчиков и девочек в нарядных костюмчиках развешаны по стенам. Рядом – детские рисунки. Вот солнышко, которое нарисовал трехлетний Бранко Петрович. А вот котенок четырехлетней Еленки Маркович. На соседней стене – фотография радостных и гордых родителей и воспитателей: они смотрят, как танцуют малыши.
Но эти картинки никто не замечает. У входа в два ряда сидят серьезные мужчины и женщины. Старичок в костюме с ультрафиолетовой лампой осматривает руки всех входящих. Блондинка средних лет выдает бюллетени. А потом молодой парень прыскает спреем каждому пришедшему на указательный палец – чтобы никто не смог проголосовать дважды. В детском саду расположен избирательный участок № 7 города Белграда.
Вдруг комиссия оживляется. К участку подходит седоватый мужчина с супругой в больших солнечных очках. За ними скромно следуют их сын с женой. Старушки бросаются пожимать руку подходящему мужчине, подросток берет автограф. Это Томислав Николич, руководитель Сербской радикальной партии. Лидер этой партии Воислав Шешель уже несколько лет сидит в гаагской тюрьме – трибунал по бывшей Югославии обвиняет его в военных преступлениях. Но на многих стенах в Белграде аккуратно выведено краской: «Шешель – сербский герой».
Ультранационалисты Шешеля и Николича выиграли прошлые парламентские выборы, получив 27 % мест в парламенте, но ни одна партия не согласилась войти с ними в коалицию. Теперь их предвыборный лозунг: «50 % плюс твой голос» – радикалы надеются сформировать правительство самостоятельно.
Николич заходит в детский сад, любезничает с комиссией и позволяет обрызгать свой палец спреем.
– Мы одержим победу. Сербия должна идти своим путем, и никто не должен вмешиваться в наши дела, – уверенно говорит он, опустив бюллетень. – Мы не вмешиваемся в дела Евросоюза, зачем же они вмешиваются в наши? Нам поможет Россия, – многозначительно добавляет он.
– Какой помощи от России вы ждете? – спрашиваю я. Томислав Николич вроде бы знает русский, но отвечает по-сербски.
– Россия – наш стратегический союзник. Она всегда нас поддерживала и сейчас не допустит того, чтобы у нас отняли Косово.
Европейские журналисты окружают лидера сербских националистов со всех сторон, спрашивая, стоит ли Европе опасаться их победы и согласятся ли радикалы когда-нибудь с независимостью Косово. Томислав Николич не знает английского, но отвечает им по-сербски, что опасаться не стоит, но независимости Косово радикалы не допустят.
Я подхожу к сыну лидера националистов, скромно стоящему в сторонке.
– Очень приятно, меня зовут Бронислав, а это моя жена Милана, – смущенно улыбается он. – Мы очень рады видеть здесь журналиста из России.
Его жена кивает и переспрашивает:
– Вы прямо из самой Москвы?
В отличие от Томислава Николича, они говорят по-английски, а русского не знают.
– Я думаю, что мы победим, но не уверен, что удастся сформировать коалицию. Могут возникнуть проблемы, – Бронислав смущается еще сильнее. Он явно не так радикален, как его отец.
Но тут к нему на подмогу подбегает один из молодых убежденных националистов.
– Вы из России? Отлично. Меня зовут Боян.
Он крестится и уверяет меня, что их партия победит.
– Мы никогда не позволим забрать у нас Косово. Это наша земля. Вот у вас есть Чечня, но вы же ее никому не отдаете. И американцы не смеют ее у вас забрать! А почему они забирают у нас Косово?
– Но в Косово уже почти нет сербов. И многие страны готовы признать его независимость. Как вы сможете удержать его?
– Это наша земля! Мы не хотим войны. Но просто так мы ничего не отдадим. Мы будем бороться. Мы гордый народ и не позволим иностранцам отнимать нашу территорию, – он говорит все быстрее и быстрее, так, что я перестаю его понимать.
Сторонние наблюдатели
– Ультранационалисты могут получить много больше, чем дают им соцопросы. Согласно опросам, у них около 30 %. Но многие люди стесняются говорить, что проголосуют за радикалов, – говорит глава миссии наблюдателей ПАСЕ, польский депутат Тадеуш Ивинский. – Их победа может оказаться угрозой для тех процессов, которые шли в Сербии в течение последних лет. На 100 % она затормозит процесс европейской интеграции. Национализм и патриотизм – это разные вещи. В Европе понятие национализма воспринимается не слишком положительно. Национализм может нанести большой ущерб, если он переходит в изоляционизм и шовинизм.
Тадеуш Ивинский полиглот. Он говорит на 15 языках, в том числе на русском и сербском, но скромно отмечает, что это совсем немного – в мире их несколько тысяч.
Российские наблюдатели с его оценкой в общем-то согласны.
– Радикалы, чего доброго, могут получить половину всех голосов. Это был бы идеальный вариант, – с радостью говорит глава российской миссии наблюдателей, вице-спикер Госдумы Сергей Бабурин. К сербским ультранационалистам он испытывает личную симпатию.
– Это партия, которая выступает против НАТО и за российские интересы. Мы с Шешелем давние партнеры. Еще в 2002 году, а может, в 2001-м мы подписали тройственный пакт о сотрудничестве: Сербская радикальная партия Шешеля, украинская Прогрессивно-социалистическая партия Натальи Витренко и «Народная воля» Бабурина.
– А Ле Пена не было?
– Ну, не подвернулся. Иначе подписали бы вчетвером. Причем получилась сюрреалистическая ситуация: мы подписали соглашение на английском языке в Багдаде! Лидеры трех славянских партий, ни один из нас не знает английского языка. Но в Багдаде не было машинки с кириллицей. Пришлось переводить на английский. Ну, не на арабский же!
Сейчас Сергей Бабурин возглавляет официальную российскую делегацию депутатов Госдумы. Встречаясь с лидерами политических партий, он с гордостью рассказывает, что Дума недавно приняла заявление, требующее прекращения работы Гаагского трибунала и возвращения всех подсудимых на родину. А еще о том, что Россия поддержит любую позицию Сербии по Косово – «главное, чтобы Сербия сама не отказалась от него».
Перед нынешними выборами все сербские партии заявляли, что они против независимости Косово.
– Реально, конечно, Косово потеряно, – признается Сергей Бабурин. – О чем говорить, если в радиусе нескольких десятков километров от Косова поля нет ни одного серба? Но почему вопрос Косово стал самым главным на выборах? Реально воевать за Косово были готовы только радикалы. И остальные партии, чтобы размыть их позиции, сказали, что и они тоже за Косово. Спекуляции о Косово стали знаменем для всех. И на фоне остальных радикалы стали выглядеть менее решительными.
– А радикалы все еще готовы воевать за Косово? – спрашиваю я.
– Да нет. Те, кто были готовы и говорили об этом публично, сейчас или в Гааге, или на том свете, или в розыске. Армия разгромлена. Им сегодня уже нечем воевать.
– Но что значит воевать? Выгонять из Косово албанцев?
– Как можно воевать? А как воюют? Берешь автомат, идешь и захватываешь свой дом. И никого туда не пускаешь. Но они уже не готовы. Даже беженцы – и те смирились. Несколько лет назад я приезжал сюда, а сербские политики меня спрашивали: «Ну что, мы не можем воевать за Косово, а вы будете?»
– На чем же тогда держатся радикалы? Почему они так популярны?
– Они единственные, кто выступает за сербский путь, против НАТО, против ЕС, за ориентацию на Россию. И если они выигрывают, то у Сербии будут проблемы с Евросоюзом, – гордо улыбается вице-спикер.
Друзья России
Уже несколько месяцев весь Белград оклеен толстым слоем предвыборных плакатов. Лозунги очень разнообразны. «За больи живот!» – гласит надпись под портретом президента Бориса Тадича, означающая, что его Демократическая партия призывает голосовать «за лучшую жизнь». «Сербийо, главу горе!» – призывает плакат соцпартии покойного президента Слободана Милошевича. Это означает «Выше голову». «Шешель победник» – констатируют плакаты радикалов. Это означает просто «Шешель победитель». «Живела Сербия радосна и поносна» – кричат плакаты партии премьера Воислава Коштуницы. «Живела» значит «да здравствует», а «понос» (с ударением на первый слог) по-сербски значит «гордость».
Российским депутатам местная агитация не понравилась.
– Не хватает креатива, – упрекают они сербских коллег, – такое впечатление, что у вас, сербов, нет истории. Где ваша национальная самобытность? Вот Россия всегда в сложные периоды жизни обращалась к корням. В 1941 году на плакатах соседствовали изображения и князя Александра Невского, и великого полководца Суворова. Почему бы вам было не поместить на плакат короля Петра, маршала Тито и Слободана Милошевича? – спрашивает депутат от ЛДПР Владимир Чуров лидера соцпартии Ивицу Дачича. Тот пожимает плечами и начинает оправдываться:
– Да, все верно. Но нам сказали, что это несовременно. Якобы молодежь хочет, чтобы плакаты были устремлены в будущее, а не в прошлое.
Сейчас бывшая партия Слободана Милошевича балансирует на грани прохождения в парламент.
– Но если мы пройдем, то с нами придется считаться. Кто бы ни формировал коалиционное правительство, они не обойдутся без нас, – говорит Ивица Дачич.
Другими словами, бывшие соратники Милошевича сейчас готовы присоединиться к кому угодно, правда, в качестве предпочтительных партнеров они называют радикалов и партию премьера Воислава Коштуницы. Демпартию президента Бориса Тадича социалисты критикуют.
– Вот Тадич говорит, что мы не вступим в войну из-за Косово. И не будем разрывать отношения с теми странами, которые признают независимость Косово. И не будем требовать референдума о независимости Республики Сербской в Боснии. Но это противоречит интересам Сербии! Мы, конечно, не призываем к тому, чтобы Сербия прямо сейчас вступала в войну. Но его слова дают возможность нашим противникам делать все, что им заблагорассудится. Делайте что угодно, и им за это ничего не будет!
Но демократы во главе с президентом Тадичем считают, что интересы сербов отстаивают именно они.
– Неужели в интересах Сербии новая изоляция? Мы должны развиваться, мы должны сотрудничать и с Европой, и с Россией, и с США, и с Китаем. Нам нужно развивать собственную экономику, – убеждает меня Божидар Джелич, кандидат в премьер-министры от демпартии, бывший министр финансов в правительстве покойного Зорана Джинджича.
– Российские депутаты называют вашу партию проамериканской. Что вы на это скажете?
– Это неправда! – почти кричит он. – Для нас очень важна Россия. И мы, в отличие от некоторых, не хотим использовать Россию как инструмент. Мы хотим, чтобы она была нашим партнером. Мы знаем, что у России есть свои интересы и она должна отстаивать их, а вовсе не сербские. У нас нет этой романтики – что Россия все за нас сделает. Но я знаю людей, которые считают, что Россия должна отстаивать интересы Сербии. И обязательно напишите, что я с вами говорил по-русски! Для меня это очень важно. У меня в России есть крестник! – гордо улыбается Божидар Джелич. – Я ведь два года работал в России, советником при правительстве Гайдара.
– Сейчас власти в России сменились, и то, что вы работали в команде Гайдара, может не прибавить вам популярности.
– Ну, я тогда был молодым аналитиком, мне было 26 лет, я просто помогал, – смущается кандидат в премьеры, – это не значит, что я не знаю нынешних российских политиков. Когда я был министром финансов, я работал с господином Кудриным, с Германом Грефом, встречался с господином Миллером. Я думаю, что именно наша партия может стать лучшим партнером для России.
Голос гордости
Ближе к вечеру я снова иду на избирательный участок, на этот раз в центре города, в здании поликлиники на улице Косте Стояновича. Утром именно здесь голосовал президент, но проезд по улице до сих пор перекрыт полицией. Подойдя ближе, я понимаю, что с выборами оцепление никак не связано. Улица перекрыта потому, что здесь уже второй день снимают рекламный ролик местного пива «Олень».
У участка решаю устроить собственный exit polls. Первая пожилая пара проголосовала за социалистов покойного президента Милошевича, следом за ними молодые супруги – за демпартию нынешнего президента Тадича. Старичок с тросточкой отказался признаваться, а мать со взрослой дочерью предпочли партию премьера Коштуницы. Наконец, крепкий юноша, пенсионерка и мужчина средних лет выбрали радикалов.
– Раньше я голосовал за демократов. Но они уже надоели, – начал объяснять последний избиратель. – У радикалов, конечно, плохо с кадрами. Но, может, они не будут воровать? Демократы обещали, что нас примут в Евросоюз, и где же он? Нас никуда не принимают! Европейцы говорят, что мы не удовлетворяем каким-то критериям, а сами приняли Болгарию и Румынию, которые совсем не богаче нас. Обидно. Унизительно. Надоело. Понимаете, очень хочется чем-то в жизни гордиться. Кто-то гордится богатством, кто-то работой своей, родственниками. Ну, наконец, кошкой, собакой. А я хочу страной гордиться. Я не быстро говорю, понимаете по-сербски? Я понимаю.
«Коммерсантъ», 22.01.2007