21 мая 2007 года
Неделю назад в Хельсинки прошел конкурс «Евровидение», давно имеющий репутацию самого нечестного, предвзятого и политизированного соревнования в мире. Побывав на нем, я убедился, что все, что говорят о «Евровидении», – правда. Но это совсем даже неплохо.
«Очень гордое место»
В Хельсинки я попал случайно. Я как раз собирался возвращаться в Москву из командировки в Эстонию, когда выяснилось, что из-за временной отмены поезда Санкт-Петербург – Таллинн резко вырос спрос на московский поезд, и мне на него никак не попасть. Пришлось добираться на пароме через Хельсинки.
В эстонской столице все эти дни было трудно заподозрить, что в ближайшем к Таллинну крупном городе готовится музыкальное буйство. Эстония, конечно, очень музыкальная страна. В ней даже революция в 1989 году была поющей. Но в эти дни в Таллинне распевали в основном песни военных лет. На площади Тынисмяги собирались женщины, раздавали листы с напечатанными текстами и хором начинали «Катюшу» или «Подмосковные вечера», сжимая в руках георгиевские ленточки. Пели нестройно, но даже молодые эстонцы, не знающие русского языка, останавливались на пару минут послушать.
– Почему вы собираетесь именно тут, ведь памятника здесь уже нет и останков тоже? – допытывался я у певуний.
– Знаете... Как бы сказать по-русски... Эта площадь... эстонцы бы сказали – «очень гордое место».
В 350 км от Таллинна не было и намека на эстонский накал страстей.
– Вы прямо из Москвы приехали? – спрашивали меня случайные собеседники-финны.
– Нет, из Таллинна.
Они немедленно потупляли глаза, как будто я упомянул о чем-то неприятном, о чем именно в этот радостный день никак не хочется вспоминать.
Естественно, никаких ленточек – кругом лишь цветастые эмблемы «Евровидения». Витрины кое-где побиты – но это, говорят, британские туристы. Да и памятник на месте. Тоже, кстати, Освободитель: на главной площади Хельсинки прямо около огромного телеэкрана – статный бронзовый император Александр II.
– Обидно, конечно, что у вас такие отношения с Эстонией, – делился со мной Янн, сотрудник финского национального радио. – У Финляндии же с вами никаких проблем нет! Хотя мы и воевали шестьдесят лет назад. Видишь, ваш царь у нас на самом почетном месте, да и ваш Путин нас тоже не обижал. Хорошо помню, когда он в первый раз приезжал в Хельсинки, первым делом пошел возложить цветы на могилу маршала Маннергейма, бывшего врага Советского Союза.
– А если бы он этого не сделал?
– Ну, не знаю. Если бы демонстративно отказался, это бы, конечно, ущемило нашу гордость. Но хорошо, что у нас прошлое – уже в прошлом.
«Нашим зрителям важно услышать, что вы из России»
Пресс-центр «Евровидения» в день полуфинала напоминал футбольный стадион. Журналисты бегали с флагами и кричали. Особенно выделялись две группы: турецкие, замотавшись в свои красные полотнища, пели фирменное Shake it up Shikirim, а грузинские раскрасили лица, нарисовав на них свой национальный флаг. Финны расхаживали гордо и величественно.
– Мы участвовали в «Евровидении» практически со дня его основания. И оставались, наверное, единственной страной, которая ни разу не выигрывала. Поэтому, когда выиграли, это было счастье. Даже для тех, кто ненавидит «Евровидение», – говорил мне волонтер, работающий в пресс-центре. Сам он к музыкальному фестивалю относился явно спокойно: по телевизору показывали четвертьфинал хоккейного чемпионата с участием финской сборной. А когда его коллеги пытались переключить канал на само «Евровидение», страшно ругался.
– Дело не в песнях. Они все, в общем-то, паршивые. Я пошел сюда работать просто потому, что хорошо почувствовать себя самым центром мира. Не все время, а хотя бы недолго. Больше одного раза выигрывать, конечно, не нужно. У нас в этом году знаешь какая песня? Никаких шансов победить! Да и нормально, нечего жадничать.
Среди порхающих по пресс-центру журналистов важно расхаживала российская знаменитость Дима Билан. Он еще в прошлом году почувствовал себя центром мира. И журналисты из разных стран ему все еще подыгрывали: бегали за ним с камерами и брали бесконечные интервью.
Сразу после полуфинала пресс-центр стал полностью красно-белым – от турецких и грузинских флагов. Прямо около меня обнималась и танцевала грузинская делегация, и по ним было видно, что им этот выход в финал был особенно важен. К ним подбегали дружественные армянские, белорусские, турецкие и еще какие-то (без опознавательных флагов) журналисты и поздравляли. Я тоже подошел и признался, что мне действительно понравилось выступление грузинской певицы Софо – едва ли не единственное из всего шоу.
Присмотревшись к моему бейджу, журналистка из Грузии выпалила:
– А можно, мы запишем, как вы это говорите?
Я повторил эти слова в камеру.
– Вы это говорите, несмотря на т, что вы из России? – лучезарно улыбнулась она.
– Я не вижу противоречия, – опешил я.
– И мы тоже! Спасибо вам! – она махнула оператору, чтобы он выключал камеру.
– А вы правда думаете, что мне не могла понравиться грузинская певица только из-за того, что я из России?
– Нет-нет, простите. Мы совсем так не думаем. Ну, просто нашим зрителям очень важно услышать, что вы из России. Понимаете, да?
В стороне пожилой эстонский журналист брал интервью у юной белорусской болельщицы. (Эстонская певица в финал не попала, а белорусский протеже Филиппа Киркорова по имени Колдун попал.)
– Что ж такое, почему мы опять пролетаем? Ну-ка, делитесь секретом успеха! – сердился русскоязычный эстонец (Эстония, к слову, выиграла «Евровидение» четыре года назад).
– Не переживайте, будет и на вашей улице праздник! Вот мы сейчас выиграем, и тогда приезжайте к нам в Минск. А потом вы тоже выиграете, и мы, белорусские журналисты, приедем освещать «Евровидение» к вам...
– В Таллинн, – подсказал он.
Белоруска, кажется, вздрогнула.
Потом было after-party в «Евроклубе» – самом модном месте Хельсинки. Пришли, естественно, только те исполнители, которые пролетели. Рок-группа тинейджеров из Андорры моментально напилась.
– А знаешь, почему мы не выиграли? А я объясню. Потому что мне карту с собой носить приходится все время. У меня все время спрашивают: откуда ты? И тут я достаю карту и говорю: вот из этой точки. Ну и что же, я хуже вас всех, да? Да, я из точки! И поэтому я хуже? Кстати, откуда ты? – юный андоррец донимал расспросами неизвестно откуда взявшегося солиста российской группы «Руки вверх». Тот ничего не понял, но ответил по-русски:
– А я, брат, болел за Нигерию. Так вот. Но она не приехала. Обидно.
«Ноу Верка Сердючка»
К дню финала финские болельщики мобилизовались. Весь город накрыли белые флаги с голубым крестом. Особенно людно было в парке Эспланади – там все страны-участницы «Евровидения» установили свои палатки, в которых всячески рекламировали себя. Кто-то раздавал флажки, кто-то – конфеты, кто-то – открытки. Украинскую палатку брали едва не штурмом.
– Ду ю хэв диск оф Верка Сердьючка? Ай вонт э диск! Ю маст хэв э диск!
Две добродушные украинки в палатке не могли успокоить страждущую публику.
– Да нету, милые. Давно продали! Ноу! Ноу Верка Сердючка! Кончилась она! – отвечали они просто, но не без гордости в голосе.
Российской палатки среди прочих мне обнаружить так и не удалось.
Около Hartwal Aarena, где проходило «Евровидение», работал тотализатор. Тысячи зрителей в течение нескольких дней ходили на многочисленные репетиции, отсматривали все выступления, чтобы угадать победителя. Сидевшая рядом со мной на генеральной репетиции финального шоу финка все два часа ставила крестики и минусы на своем листе со списком участников и в конце шоу у меня на глазах заполнила карточку тотализатора. Она совершенно искренне полагала, что ее родная Финляндия займет первое место, на втором будут братья-шведы, а третье место получит родственная финноугорская Венгрия. (Впоследствии оказалось, что ее соотечественники во время голосования распорядились иначе: Швеция по количеству финских голосов заняла третье место, Венгрия – второе, а первое – Сербия.)
Когда все финальные выступления закончились и пришло время для голосования, ведущий – финский певец Микко Леппилампи – пошел в зал развлекать публику.
– А есть тут болельщики из России? – первым делом поинтересовался он.
В партере таковых не оказалось, но заготовленную шутку он все же продолжил.
– Знаете, я недавно был в России. Я очень люблю эту страну, потому что в ней очень много хороших композиторов. Я даже знаю все их фамилии наизусть, – тут он начал неповторимую скороговорку: – Чайковскиймусоргскийстравинскийримскийкорсаковпрокофьевшостаковичгречаниновмусоргскийрахманиновчайковскийглинкаримскийкорсаковгречаниновскрябиншостаковичстравинский...
Зал хохотал от восторга.
Как раз к концу скороговорки к ведущему наконец подбежала пожилая русская болельщица.
– Я так рада! Я так рада, что мы, и Россия, и Украина, и все остальные, снова в авангарде! – по-русски начала она.
Ведущий ничего не понимал, но ответил: «Да!» Зал грохнул.
– А вы знаете, сколько миллионов человек сейчас вас смотрит по телевизору? – спросил он по-английски.
Она явно не поняла, но ответила: «Ноу».
– Да нет, я шучу, сейчас нет трансляции, это генеральная репетиция.
Я думаю, хорошо, что трансляции не было: и во время нее, и после российское телевидение не разделило бы радости старушки по поводу того, что «и Россия, и Украина в авангарде». В российских новостях, как известно, про удачное выступление Украины на «Евровидении» вообще предпочли не упоминать.
«Мы так долго жили с мыслью, что все вокруг нас ненавидят»
Победа сербской певицы вызвала в Хельсинки восторг. Сербских флагов, правда, почти не было видно: болельщиков из этой страны приехало так мало, что сербская делегация не заполнила даже один автобус. Вместо сербов ликовали финны, а также балканские соседи победителей.
– Это очень хорошо! Боже мой, это круто! Это им так нужно! Знаешь, как это им сейчас нужно? – кричал болельщик из Словении.
Он имел в виду то, что как раз в те часы Сербия переживала политический кризис. Буквально накануне «Евровидения» премьер-министр Воислав Коштуница, чтобы удержать свой пост и сохранить контроль над силовыми министерствами, заключил союз с ультранационалистами из Сербской радикальной партии. Основатель этой партии Воислав Шешель находится в гаагской тюрьме и обвиняется в военных преступлениях, а ее лидер Томислав Николич заявляет, что никакая евроинтеграция Сербии не нужна, ее единственный союзник – Россия, и готов начать новую войну за Косово. Более того, он считает, что Россия, как единственный союзник Сербии, должна в этой войне принять прямое участие. В результате сделки между партией премьера Коштуницы и сербскими радикалами Томислава Николича избрали спикером парламента, а вся Европа пришла в ужас: Сербия уходит в новую изоляцию, а на Балканах появляется угроза новой войны.
Как раз в этот момент и произошло «Евровидение». Представительница Сербии Мария Шерифович спела песню под названием «Молитва» и победила. И центр мира, которым только что был Хельсинки, переместился в Белград.
– Впервые за долгое время я горжусь, что я серб! – кричал юный белградец в шарфе «Црвена звезда» в телекамеру, и его показывали на гигантском мониторе в самом центре Хельсинки. – Это удивительное событие! Мы лучшие! Мы так долго жили с мыслью, что все вокруг нас ненавидят. А теперь вся Европа говорит, что мы лучшие. Нашу «Молитву» услышали!
Финны, как бы соглашаясь, энергично размахивали своими флагами. Сербы праздновали до утра.
А утром произошло что-то невероятное. Сербские демократические партии, которые не могли договориться о формировании коалиции почти полгода, вдруг договорились. Стало известно, что националист Томислав Николич уходит в отставку. «Соседи Сербии – Хорватия, Босния, Черногория и Македония – отдали Марии Шерифович максимальные 12 баллов, а Россия – только 5. И это достаточная причина, чтобы сменить Николича», – заявил один из депутатов на заседании сербского парламента под общее одобрение.
Политики, естественно, уверяли, что все важные договоренности были достигнуты еще перед «Евровидением». И правда, было бы несерьезно признаваться, что судьба страны решилась под впечатлением от пошлого конкурса популярной песни.
– Если в этот раз политическая целесообразность и победила музыку, то это очень кстати, – делилась со мной финская журналистка Яана. – Все это действительно выглядит, как будто вся Европа сговорилась, чтобы помочь сербам. Ноя все равно не пойму: как зрители в 42 странах могут сговориться? А кстати, скажите, Россия собирается наложить вето на резолюцию о независимости Косово?
Среди всеобщего праздника в Хельсинки этого вопроса я ожидал меньше всего.
– Это смотря кого спросить. Если поговорить с российскими дипломатами, они уверяют, что да. А западные уверены, что Россия блефует и никакого вето не будет. А почему вдруг такой вопрос?
– Ну, знаете ли. Для нас это очень важно. План урегулирования разработал наш бывший президент Марти Ахтисаари. Все финны очень следят за Сербией и Косово. Это, знаете ли, для нас вопрос национальной гордости.
«Коммерсантъ ВЛАСТЬ», 21.05.2007