[2430]. Вождь победивших крестьян пытался придать новому государству облик патриархальной крестьянской монархии. Юаньчжан говорил, что он «простой человек с правого берега реки Хуайхэ», что он стал императором, «чтобы охранять народ и привести его к благоденствию»[2431]. Император часто демонстрировал свою близость к простому народу, посещал деревни, случалось, сам пахал землю, приглашал во дворец уважаемых старцев и расспрашивал их о жизни крестьян[2432].
Опорой государства, по мысли Чжу Юаньчжана, являлись скрепленные круговой порукой и взаимопомощью крестьянские общины. Система десятидворок и стодворок существовала в Китае с давних времен, эти соседские общины использовались государством для регистрации населения и разверстки повинностей. Чжу Юань-чжан пытался превратить эти общины в основу гармоничного социального порядка, достичь через их посредство единения власти и народа[2433].
«В каждой стодворке нужно выбрать старых либо увечных, не способных работать людей и приказать мальчишкам водить их, – указывал Юаньчжан в “Уведомлении о воспитании народа”. – Эти люди должны держать в руках деревянный колокольчик и выкрикивать слова, да так, чтобы народ слышал и знал эти слова, убеждающие людей быть добрыми и не нарушать законы. Эти слова таковы: будь послушен и покорен отцу и матери, почитай и уважай старших и высших, живи в мире и согласии с односельчанами, воспитывай детей и внуков, спокойно занимайся каждый своим делом, не совершай дурных поступков...
Двор учреждает чины и раздает должности, по существу, для спокойствия народа... В момент назначения на должность неизвестно, получил ее мудрый или глупый человек. Если чиновники окажутся алчными, наносящими вред народу, то разрешается... трижды убеждать их, а если они не последуют советам, то на основании документа с изложенными по порядку фактами связать и отправить в столицу...
В каждой деревне нужно установить барабан и всякий раз, когда начинается земледельческий сезон, в пятую стражу бить в него. Все население, заслышавшее барабан, должно отправляться в поле. Местные старейшины должны проверять по списку у ворот. Если окажутся лодыри, не вышедшие в поле, то разрешается старейшинам наказать их. Нужно обязательно следить и контролировать, чтобы тяглые занимались делом, не позволяя лентяям попрошайничать...»[2434].
Система воспитания и регламентации через посредство общин дополнялась системой социального обеспечения. «Всем вдовцам, вдовам, сиротам, бездетным старикам, а также больным, беднякам, которые не в состоянии прокормить себя, местные чиновники должны выдавать на пропитание, – гласил закон. – Непроявление заботы о них карается 60 ударами палок…»[2435].
При первых императорах Мин земледельческий труд был уважаемым занятием, крестьян называли «добрым народом» (лян минь); в отличие от торговцев крестьянам разрешали носить шелковую одежду, из среды крестьян выходили крупные чиновники и военачальники[2436]. Власти поощряли выдвижение чиновников из простого народа; любой простолюдин, сдав экзамен, мог стать чиновником, но при этом чиновничество не пользовалось особыми материальными преимуществами. Оклад мелких чиновников не превосходил дохода крестьянского хозяйства, а оклад высших чиновников – дохода 10 крестьянских хозяйств[2437]. Благоволя к выходцам из простого народа, Чжу Юаньчжан не доверял чиновникам, происходившим из помещичьей среды; в 1380-х гг. более 10 тыс. чиновников были казнены за хищения и взяточничество[2438].
Социальная направленность политики Чжу Юаньчжана проявлялась в репрессиях против помещиков и в массовой конфискации их земель. Большая часть помещиков погибла во время крестьянской войны: повстанцы считали их своими главными врагами. Оплотом помещиков в их борьбе против «красных войск» были богатейшие провинции юго-востока, Цзянсу и Чжэцзян. После победы «красных» в этих провинциях были конфискованы все частные земли; помещики были выселены в разоренные войной провинции Севера без права возвращаться на родину, к могилам предков. Помещики «скрывались в темноте, чтобы сохранить себя», «раздавали людям все накопленное имущество, чтобы избежать беды»[2439]. Массовые конфискации привели к значительному расширению государственного земельного фонда; по оценкам исследователей, он превышал 2/3 всех пахотных земель[2440]. Помещичье землевладение резко сократилось, основной фигурой в деревне стал самостоятельный крестьянин-земледелец. Крестьяне – держатели государственной земли могли передавать свои наделы по наследству, но они не имели права продать свой надел и уйти из своей деревни[2441]. По существу, Чжу Юаньчжан в основных чертах восстановил надельную систему эпохи Тан[2442], и хотя единой нормы наделения не существовало, закон предписывал чиновникам следить, чтобы величина надела соответствовала размеру семьи[2443]. В 1399 г. ученый конфуцианец Фан Сяо-жу выступил с предложением объявить все земли государственными, уравнять размеры участков и полностью восстановить надельную систему, но его предложение в конечном счете было отвергнуто[2444].
«Лучшая политика заключается в заботе о народе, а забота о народе выражается в умеренных налогах», – говорил Чжу Юаньчжан[2445]. В соответствии с этим принципом налоги были уменьшены в несколько раз: налог с государственной земли составлял 0,53 доу с 1 му, а налог с частной земли – 0,33 доу с 1 му Исключением из общих налоговых правил были «враждебные» Юаньчжану провинции Цзянсу и Чжэцзян: здесь налог сохранялся на уровне частной арендной платы и превышал 1,3 доу с одного му[2446]. Кроме налогов все крестьяне несли трудовую повинность: с каждых 100 му земли выставлялся один человек, который должен был отработать до одного месяца, чаще всего на ремонте и строительстве ирригационных сооружений[2447]. Чжу Юаньчжан сохранил установившееся при монголах деление на три сословия: крестьян, воинов и ремесленников, – при этом различные сословия несли разные повинности. Ремесленники были обязаны раз в три года отрабатывать три месяца в государственных мастерских. Крестьяне, приписанные к военному сословию, должны были поставлять рекрутов и снабжать их продовольствием[2448].
Минская армия базировалась на известной со времен Хань системе военных поселений: крестьяне-солдаты жили своими семьями, возделывали землю и по очереди несли службу. Под военные поселения было отведено свыше 893 тыс. цинов, что составляло примерно 1/10 всех пахотных земель. Всего в списках числилось 1200 тыс. солдат, в основном это были пехотинцы (кавалеристов было только 50 тыс.)[2449]. Военная ситуация в значительной степени зависела от внутренних распрей среди монголов, эти распри способствовали изгнанию кочевников из Китая и в дальнейшем существенно облегчали войну с ними. В 1399 г. вытесненная в степи империя Юань окончательно распалась на два государственных образования, причем западные монгольские племена (ойраты) заключили союз с Китаем для борьбы с восточными племенами. Некоторые племенные группы монголов (например, урянхатайцы) приняли минское подданство и поставляли для империи десятки тысяч превосходных кавалеристов[2450].
Между тем после долгой гражданской войны экономическое положение оставалось тяжелым. Повсюду царила разруха, каналы и плотины вышли из строя, поля лежали в запустении. «Срединная равнина – центр Поднебесной, – говорил сановник Гуй Яньлян, – она знаменита тучными землями, но… уже давно пришла в запустение»[2451]. Правительство Чжу Юаньчжана придерживалось традиционной конфуцианской политики поощрения земледелия. Первые мероприятия были направлены на обустройство беженцев; крестьянам выделяли землю, давали волов и семена. На север переселялись крестьяне с юга, было переселено 140 тыс. дворов[2452]. Восстанавливались ирригационные системы, в 1368 г. было отремонтировано 120 км дамб в районе Хэчжоу, в 1371 г. был восстановлен канал Линцюй в провинции Ганьсу, в 1375 г. восстановлены дамбы на Хуанхэ – список этих строек можно продолжить. В 1395 г. было подсчитано, что в правление Юаньчжана было восстановлено в общей сложности 49 тыс. дамб и плотин. Чиновники на местах всемерно способствовали распашке заброшенных земель и регулярно отчитывались перед правительством. Согласно официальным данным, с 1368 по 1381 гг. обрабатываемые площади возросли почти вдвое и достигли 3,6 млн цинов. Однако в первые послевоенные времена учет был не полным, поэтому в 1387 г. Чжу Юаньчжан приказал составить подробный кадастр всех земель Поднебесной. Через несколько лет кадастр был составлен, и выяснилось, что в действительности площадь обрабатываемых земель составляет 8,5 млн цинов. О быстром восстановлении экономики свидетельствует рост поступлений от поземельного налога: в 1385 г. было собрано 20,9 млн даней зерна, в 1390 г. – 31,6 млн даней и в 1393 г. – 32,8 млн даней