ых центров, благодаря этому были освоены новые земли[242]. Символом достигнутых Ур-Намму успехов стал колоссальный зиккурат в Уре, законченный при его сыне Шульги. Следуя примеру Нарам-Суэна, Шульги провозгласил себя богом, мужем богини Иштар; по обычаю в праздник Нового года царь поднимался на вершину зиккурата, чтобы вступить с Иштар в «священный брак»[243]. Преемники Шульги также объявляли себя богами. К периоду III династии Ура относится оформление монархической традиции – в это время было создано учение о божественной, единой и вечной царственности, «нам-лугала», возникшей в начале времен и передававшейся от одного царя к другому без перерыва, из века в век. Документальным подтверждением этой теории должен был стать «Царский список», составленный при царе Ур-Намму, – первая «официальная история» Двуречья[244].
Государственный сектор полностью преобладал в жизни общества, но тем не менее сохранялся и частный сектор. Вне храма по-прежнему существовала община, однако о ее жизни сохранилось мало известий. Шульги, по-видимому, пытался вообще ликвидировать всякие следы общинного самоуправления; все сколько-нибудь существенные дела решали царские чиновники[245]. Как и прежде, общинники не платили определенных налогов, но приносили «дары» храмам и отбывали месячную трудовую повинность, по большей части на ремонте оросительных систем[246]. Чтобы остановить социальную дифференциацию в общине, цари запретили куплю-продажу земли и время от времени вновь объявляли о «справедливости» – об отмене долгов и освобождении долговых рабов[247]. В целях государственно-правового регулирования был создан древнейший в мире юридический кодекс – законы Ур-Намму «Ур-Намму, – говорит этот кодекс, – установил справедливость в Стране, воистину он изгнал зло, насилие и раздор… Бедняк не был отдаваем во власть богатого»[248]. Сохранились многочисленные известия о судебных процессах, на которых порабощенные бедняки пытались отстоять свою свободу[249].
Тем не менее разорение крестьян продолжалось, об этом свидетельствует стремление многих крестьян получить работу в храме и многочисленные упоминания о продаже родителями своих детей в рабство. Цена на рабов была как никогда низкой: раб стоил 9 сиклей серебра, рабыня стоила вдвое меньше[250]; как видно из рис. 2, такие цены характерны для периодов Сжатия. Низкие нормы довольствия храмовых работников – те же, что и во времена Саргонидов – также говорят о дешевизне рабочей силы, что является одним из основных признаков Сжатия. Следует отметить, что при III династии в храмовых хозяйствах была сосредоточена основная масса трудового люда, и, стало быть, все эти люди получали пропитание на уровне голодного минимума. Общинники, нанимавшиеся в храмовые хозяйства на сезонные работы, получали в 3 раза больше, чем гуруши, 6 сила (3,7 кг) в день, однако при постоянном найме плата снижалась до обычной оплаты гурушей[251]. Для сравнения можно отметить, что в Европе в период Сжатия в начале XVII в. на дневную плату можно было купить 3,5-4 кг зерна[252].
Государство III династии Ура погибло в результате нашествия амореев и эламитов около 2003 г. до н. э. Так же как и двести лет назад, привыкшие к мирной жизни земледельцы не смогли оказать сопротивления закаленным суровым естественным отбором пастухам из степей. Нашествие означало демографическую катастрофу: Двуречье подверглось жестокому опустошению, города обратились в развалины. «Людьми, а не черепками покрыта окрестность; стены зияют, ворота и дороги завалены телами», – повествует «Плачь о гибели Ура». Ирригационные каналы были разрушены, страна запустела: «Мои поля, с которых изгнана мотыга, выращивают нечистые сорные травы; моя равнина, где веселились и пировали, воистину высохла, как печь»[253].
* * *
Анализируя период с 2170-х гг. до конца XXI в. до н. э. с точки зрения трехфакторной теории, можно сделать вывод, что эта эпоха представляет собой третий демографический цикл истории Двуречья. После завоевания начался период социального синтеза, который происходил с преобладанием шумерских культурных традиций, – как видно из хроник, варвары ограничились получением дани, не вмешиваясь в управление городами Двуречья. Однако остается неясным, почему города Двуречья не сохранили монархической формы правления, а вернулись к древним порядкам – к самоуправляемым храмовым общинам. Эта реверсия означала трансформацию структуры, переход от этатистской монархии к частнособственническому обществу. Таким образом, в соответствии с нашей системой обозначений итогом предыдущего (саргонидского) цикла была нетипичная трансформация структуры типа ВАс (верхний индекс «с» означает результат завоевания), а весь цикл имел вид АВАC.
Как бы то ни было, во второй половине XXII столетия начался период роста, он ознаменован строительной деятельностью Гудеа и восстановлением разрушенных кутиями городов. Уже к концу XXII в. демографическое давление повысилось и начавшееся Сжатие вызвало народное восстание. Асабия кутиев к этому времени, видимо, заметно ослабла, и они бежали почти без борьбы. Восстание привело не только к изгнанию кутиев, но и к трансформации структуры, к социальной революции, отнявшей власть у общинной знати и восстановившей этатистскую монархию XXIII в. (трансформация типа АCB).
Этот социальный переворот совершился без больших потрясений, что можно объяснить воздействием уже сформировавшейся монархической традиции; после изгнания кутиев возврат к традиционной монархии выглядел вполне естественным. Демографический цикл продолжался в условиях новых социально-экономических отношений. III династия Ура проводила широкомасштабные мероприятия, направленные на понижение давления, обеспечение народа землей и хлебом (сюда относятся не только ирригационные работы, но и меры по социальной поддержке крестьянства), отмену долгов, запрет продажи земель и т. д. В целом государство III династии демонстрирует невиданный прежде уровень государственного регулирования и политической централизации; государственный сектор полностью преобладал в жизни страны – до такой степени, что Л. С. Васильев называет это государство «коммунистической казармой»[254]. До некоторой степени преобладание крупных хозяйств может объясняться технологическим фактором – использованием мощного плуга с запряжкой из шести быков (подобным образом использование трактора послужило стимулом для коллективизации).
Как бы то ни было, государственное регулирование в рамках этатистской монархии не смогло остановить Сжатия, в конце XXI в. мы наблюдаем такие характерные признаки этой фазы цикла, как низкий уровень потребления, дешевизну рабочей силы, развитие ростовщичества и его следствие – распространение долгового рабства. Третий демографический цикл истории Двуречья был прерван нашествием амореев, принесшим с собой новую демографическую катастрофу и восстановление частнособственнического строя под покровом слабой монархии. В итоге общая схема урского цикла выразилась формулой АCBАC.
2.5. СТАРОВАВИЛОНСКИЙ ПЕРИОД
Амореи заняли почти все Двуречье, за исключением юго-запада, где около столетия продолжало существовать небольшое царство Иссин – обломок погибшего государства III династии. На остальной территории Двуречья падение демографического давления вернуло к жизни картины прошлого в сочетании с новыми, привнесенными амореями, социальными формами. Масштабы нашествия были таковы, что изменился язык основной массы населения; в простонародном общении шумерский язык был вытеснен семитическим аккадским языком: на севере Двуречья, в Аккаде, издавна проживали семиты, и вторжение семитов-амореев дало аккадскому языку решающее преимущество над шумерским. Шумерский язык сохранился в качестве ученого языка писцовых школ – своеобразной «латыни» наступившего «средневековья»[255].
Амореи далеко не сразу овладели городами Двуречья; поначалу они продолжали жить в шатрах и кочевать по полям, быстро высыхающим из-за разрушения ирригационных систем. Многие из них нанимались воинами к мелким шумерским правителям и получали за это наделы, которые обрабатывали арендаторы из местного населения, – так что в конце концов само слово «аморей» стало синонимом наемника[256]. Затем вожди племен и наемники стали захватывать города и принимать титулы «царей», однако в отличие от прежних царей вожди амореев лишь требовали подати и не вникали в дела. В силу такого положения храмы и общины стали более самостоятельными, снова оживились народное собрание и совет старейшин. Многие храмы лежали в развалинах, царские чиновники разбежались, часть царской и храмовой земли была захвачена в собственность, оставшиеся земли сдавались в аренду начальникам рабочих отрядов, энси[257]. «Многочисленные государственные начальники… оказались в положении, когда им было не перед кем отчитываться, и, коль скоро они платили завоевателю известный побор, ничто не мешало им обращаться с доверенной их управлению частью государственного хозяйства, как со своей собственной», – пишет И. М. Дьяконов