– Ты кричала, – промямлила мелкая сонным голосом.
Устроилась на моей кровати и, подтянув к подбородку ноги, обхватила их руками. Девочка явно спала где–то в этой комнате, если не рядом в моей постели! Ее–то замок слушается, как меня. А может и доступ на уровень выше. Кто его знает, лучше даже не спрашивать, дабы не огорчиться.
– Расскажи мне о клятвах, – прошу ее. – Как увидеть?
– Тебе это не особо поможет, – с тяжелым выдохом отвечает. – Но так и быть, поведаю сестренке… Это как звук, когда он разный. Я имею ввиду живой звук, в лесу к примеру. Какой–то громкий и знаешь источник, другой – неясный. И что–то из этого клятва. На интуитивном уровне можно понять и увидеть нити связи раба и хозяина. Здесь без практики не обойтись. Но не это основа. Если ты сильный, увидишь. Если слабее раба – не увидишь его клейма клятвы, как и нитей. Иногда связь такова, что слабый видит ее, но заблуждается, когда думает, что один – раб, а другой – хозяин. Так с тобой, Зурах думает, ты чей–то раб, может и его раб. Он видит нити связей, но не понимает их, потому что слабее тебя. И не признает сего. Нельзя говорить о монолите, что он пуст, если ты видишь только белое пятно оболочки, считая его пустотой. Внутри ведь камень.
– Пальмира, остановись, – выдыхаю, спросонок все это переварить сложно. – Я поняла, поняла. Расскажи лучше, что с Каториной, как вы с ней связаны и почему Зурах служит Нестору и другим? Ты сказала на нем много клятв. Каких именно?
– Каторина моя сестра. У нас общая мать Гаянэ, но разные отцы. Об этом я не стану говорить. Тебе незачем знать подробностей. Так вот, когда древние стали проигрывать владыкам. Гаянэ поняла, что единенный способ спасти детей – это стереть их память и разъединить, потому как два древних вместе – это аура, которую легко увидит владыка. Заклинание памяти сложное, и бывали сбои разные. Вот и вышло, что я осталась на уровне тринадцатилетней девочки, какую ты знаешь, а Каторина и вовсе стала страдать недугами из–за туманных обрывков памяти.
– Она назвала меня своей бабушкой, – вставляю свои пять копеек, авось поможет.
Это было, когда я с маркизой пробиралась во дворец Нестора, чтобы вызволить Гордона из пыточной. Пыточная, брр…
– Ты похожа на Родерику, как две капли воды, – усмехнулась Пальмира. – Но я бабку свою не помнила. У меня куча жизней прошла, и семей других было не счесть. Там и в ведьмино дело подалась, рассказывала же.
– Ты можешь не уклоняться от темы?
– А что еще сказать? – Пальмира улеглась у моих ног на спину. – Некий род человечков титулованных приютил отсталую Каторину, как диковину. Такую красивую любой бы подобрал, помню ее, как вчера виделись. Затем она стала названной дочерью лорда последующего поколения. Ее, нестареющую, выявили, как древнюю и искали пути подчинить. Нашли. Повесили клятву, которую та произнесла без осознания последствий, будто бы любящему отцу. Забавно, как цинично использовали искреннюю любовь ребенка. Это рассказал мне мой племянничек вчера. Вот и все, что я знаю. Добавить могу, что на Зурахе три клейма и столько же связующих нитей. То есть его жизнь зависит от трех хозяев. Силы клятв разные, но нерушимы все три.
– Я боюсь Зураха, – призналась ей. Подползла мелкая, обняла. Потеплело на сердце. Как ни крути, роднее мне стала, пока о ней заботилась, пока ухаживала.
– Ты в демона превратись и просто съешь его, ням–ням, и все, – шепчет Пальмира. – Сила Зураха в некоем предмете. В единственном источнике. Я не успела выявить его, момент был не тот, ну ты понимаешь.
– Понимаю.
– Спи, сестра моя. Если придут злые, я завизжу, и все разбегутся.
***
Десять дней спустя.
Поле с утренней прохладой. Вороноподобные птицы кричат, разрывая свои горлышки. Возмущаются, что сесть негде и клевать нечего.
А я на коне мощном, белом, в походном костюме, с короткой стрижкой и в строгом макияже. В груди тлеет тревога, разрывает волнение и распирает гордость. Рядом со мной верные лорды, экипированные по высшему разряду, зачарованных вещей я не жалела, все раздала. А передо мной и до самого горизонта… Матерь божья. Стройные ряды, и не очень. Блеск и блеклость, кони да люди, из которых строится пейзаж бесконечности. Живая масса войска несметного.
Время пролетело в этой суматохе быстро. Подготовка к походу окончена! Войско мое в сборе, готовое в любой момент по взмаху флажка ринуться в направлении замка Арлена, где должно воссоединиться с отрядами горного эльфа. Над последним я еще работаю…
Армия тяжелой ударной конницы стройными рядами встречает меня гордо поднятыми подбородками, показывая боевой настрой и величие. Бравые ребята со сверкающими глазами и расправленными душами. Мы ж за правое дело и вас, миледи, говорят их мужественные лица.
– Эти сметут орду к черному владыке, – смеется Оскар. – Насквозь пройдем, потопчем вражин вдоль, поперек и по диагонали, как вы своим монстром Ирис покосили.
– У орков тоже есть бронированные всадники, – отвечаю строго. – Их генералы не дураки, встретят копьями. Тактику мы еще проработаем.
– Тактика одна – на таран и рубить, пока рука не устанет, – острит Гекар, подкалывая здоровяка.
Минут пять скакали вдоль строя ударников, что первыми ринутся в бой по общепринятым канонам войны рыцарской. Дальше легкие всадники, в кожаных доспехах стоят неровными рядами. С дисциплиной тоже не очень, галдят. Но стоило объявить обо мне Гекару протяжным таким ревом, все замерли и притихли. Даже кони.
– Самые быстрые и самые выносливые лошади, как вы и просили, миледи, – комментирует Гекар. – Орк не догонит.
– Да пока они до Ирна дойдут, всех своих кобыл и переедят, – смеется Оскар.
– А вы думаете, сэр, нам оставят в Ирне зеленые луга и гостеприимные села с горячей кашей и жаренными тушками дичи? – Укорил Эрих. – Как бы и нам конину не пришлось есть в затяжной войне.
– Думаю, герцог Реента в своем замке о ней только и мечтает, – выдал Ролан.
Вместо смеха последовали тяжелые вздохи.
– Им уже не помочь, – произнес Гекар с такой горечью, что я вспомнила, как перенесла осаду в маленьком замке Реента. Эта килька из людских и нелюдских тел…
– Армия виконта Альберта позаботится о том, чтобы осада продлилась дольше, – призналась мужчинам, пытаясь приободрить. – Скорее всего большая часть катапульт орчьих не достигнет цели.
– Откуда вам это известно, позвольте поинтересоваться? – Ехидствует Эрих.
– Нашел, что спросить, – хмурюсь наигранно.
– Простите, миледи, – выдал с опаской. То–то же!
– Так. А где мои всадники с луками? – Интересуюсь, погнав коня рысью вдоль строя. Пусть видят меня, мою шпагу, мой боевой настрой и решимость ринуться в бой в первых рядах.
– Все задавался вопросом, – поравнялся со мной маркиз. – Почему именно лучники, а не арбалетчики?
– Идея–то великолепная, – похвалил Наэль, догоняя нашу шеренгу. Стараюсь не смотреть в сторону полу–горного полу–эльфа. Ибо с ним навязалась Шейлия. Вроде бы и строго одетая, но расфуфыренная, как на праздник. От того может людям незнающим показаться, что она тут главная.
– Пострелял издалека и ускакал, – отвечаю важно. – Я вижу, вы их и арбалетами вооружили, как смогли. Но с заряжающими механизмами в придачу – это уже не легкая конница, а медленная.
– Ничего подобного, – выдал Эрих с неким укором.
– Три сотни арбалетов сэра Эриха, – произнес Наэль. – Луки наши. Часть дальнобойных. Армия мобильных стрелков разделена на группы по типу вооружения. Арбалетчики будут прикрывать отступление от прорывающихся мобильных войск врага.
– Главное сами не запутайтесь, – отмахиваюсь и поворачиваюсь к Гордону. – Где Нил кстати?
– Собирает наемное войско, – ответил разбойник, ковыляя позади на худенькой лошадке, хотела дать ему хорошую, да он же гордый, все никак простить зерна Ириса не может. – Они у реки, э… борются с хмелем.
– Отрепье набрали, – фыркает Ролан.
– Это отрепье вашим рыцарям спины прикроет. Четыре сотни конников в придачу, отказываться не намеренна. А монет не жалко. У нас серебра куры не клюют.
– Чего?
Скачем дальше. Пехотные соединения пошли. Солдаты с гарнизонов замковых, регулярные отряды лордов, обученные и знающие свое дело мужчины. Основа наших сил и большая их часть. Здесь и копейщики, и лучники, и мечники. Самой первой, отдельной коробкой стоят механизированные арбалетчики Эриха.
Полторы тысячи наскреб мне маркиз. В том числе и те, что до экипировала я сама «китайскими» экземплярами. За стрелками телеги с кассетами. Наштамповали мы их с помощью замка, хоть одним местом жуй. Эрих грудь выпятил, шествует гордо, командиры приветствуют его. Видят меня, тушуются и смущаются. Ути – пути, мужики.
Дальше масса из ополчения. Крестьяне с топорами, вилами, кольями, возглавляемые опытными рыцарями. Самая страшная, на мой взгляд, часть войска. Даже орки таких испугаются. Далеко заезжать не стали, повернули обратно, закончив строевой смотр войска. Как раз командиры стали из строя выходить, навстречу, чтобы лично поприветствовать меня и получить задачи на поход.
– Обозы с провиантом, инструментами и припасами объезжать не будем? – Интересуется Эрих. Он мне его удвоил, видимо, хочет акцентировать на свой вклад. Я уже все посмотрела, милый. И кое–что прикатила, накрытое полотнами, в общую кучу из моих собственных разработок. Все в строгой секретности, главное, чтобы враг не пронюхал!
Стреляю глазками в маркиза, любуюсь, однако сама строгость. А он такой красавчик в своих модных доспехах, что в таких жалко в бой идти и пачкать, тем более мять!
– Итак! – Настраиваю бас, лорды на лошадях полукругом.
Мордахи мужественные, все одно сплошное внимание. Заявляю официальным тоном:
– Реент в огне. Большая часть замков захвачена. Орда уже на подступах к Ирну, и я не намерена бежать, поджав хвост. Не намерена падать ниц перед императором Карлом, который с особым цинизмом решился подождать, пока от Аласии ничего не останется. Но мы докажем всем недругам, что за земли свои родные, за семьи и подопечных будем драться яростно и до конца, не жалея сил своих. Вы не просто воины, вы мужчины человеческой расы. А те, кто говорят, что мы жалкие человечки, в скором времени поплатятся за свои слова.