Настоящей партизанской войны, как в Прибалтике и на Западенщине, тут пока нет. Но вот местные, бывало, пропадали, и поодиночке, и целыми семьями – те, кого сочли «коммунистом», «просоветским», «нелояльным к королю» – ну совсем как в Галичине: «Ты зраднык, боивка тебя приговорила», как это будет по-норвежски? Разница лишь, что не режут на куски прилюдно, а по-тихому, были люди – и нет, ищи тела на дне фиорда! Первые годы после войны мы были добрые, и нелояльную публику весьма активно депортировали на юг – в итоге обеспечив противника человеческим ресурсом. Ибо те, кого мы сейчас ловили, в подавляющем большинстве были не британцы, а именно такие, соскучившиеся по ридным хатам – приехали повидать родню, нередко еще и спрятав под полой оружие, и ждущие, когда придет приказ убивать «этих проклятых русских».
И король Хокон из Осло орет как резаный – никогда не признаем русскую оккупацию исконно наших земель! Открыто призывает своих подданных к неповиновению. Что в чем-то нам даже на руку играет – поскольку террор «Асгарда» бывал обращен и против русского населения Финнмарка, северной провинции, то тамошняя русская община (даже те, кто в свое время убежал в Норвегию от большевиков) сейчас склонна поддерживать нас; конечно, роль играет и резко выросший авторитет СССР в мире, и что у нас теперь и церковь гонениям не подвергается, и частная собственность (артели) дозволена. Но Финнмарк и был сравнительно малозаселенным, лишних оттуда выгнать легко – так что там теперь более-менее спокойно. В провинции Нурланн тоже тихо, там Нарвик, Буде и все в погранзоне нашими войсками набито до предела. А вот в провинции Тромсе такой тихий омут, что рога и хвосты чертей уже наружу торчат!
Мне рассказывали, так в Афгане было – «убьешь шурави, бай даст тебе лепешку и новый халат». Так и тут – сбрось мины на фарватере, где наши ходят, тебе заплатят фунтами. Этот заработок у «Асгарда» сразу после войны начался, но в последний год опять же резко вырос. Два случая было, когда наши подрывались, а сколько солярки, моторесурса и нервов отнимало, что траление приходилось проводить перед каждым проходом кораблей из базы и в нее, по нормам военного времени? А как вам понравится намеренная поставка в нашу столовую рыбы, зараженной ботулотоксином (или еще какой-то гадостью, слабо я в медицине разбираюсь)? Что уже не на акцию по прямому забугорному наущению, а на местное народное творчество похоже – вещает из Осло радиостанция «Свободная Норвегия», и слушают ее приемники, как в немецкую оккупацию припрятанные. А еще ходит по рукам «Молот Тора», поганая газетенка с юга, поливающая грязью нашу советскую страну, советский народ и лично товарища Сталина. А также официальные норвежские газеты (доставленные контрабандой), где нередко содержание столь же оскорбительное – даже английская и американская пресса, кроме совсем уж бульварной, пока воздерживается утверждать, что «славянская раса это не белая европейская, а лишь внешне сходная, но более низшая», а для норвежских писак это абсолютно доказанный факт!
В результате советским военнослужащим настоятельно рекомендовано вне расположения части поодиночке и без оружия не ходить, во избежание… Норвежская полиция славна тем, что там одни и те же кадры служили до немцев, при немцах, после немцев – блюли закон и порядок; вот только в войну нам прямо говорили, что вся местная полиция это агентура УСО, а сейчас? Кого-то заменить сумели – в основном на «нансеновцев», русских эмигрантов и их детей, самые ценные для нас кадры. Но полностью никак нельзя – хотя бы потому, что даже знающих язык у нас совсем немного. Это немецкий в СССР в школах преподавался, а для меня лично все норвежцы говорят на жуткой тарабарщине, и как понять, кто свой, кто враг, лишь Один знает. Кстати, норвежских языков существует несколько: есть консервативный букмол и близкий к нему (и датскому) «книжный» риксмол, и есть «новонорвежский» нюнюш – отличаются друг от друга как русский от белорусского, и есть еще местные диалекты, а вот общих норм произношения не существует, и один и тот же язык у жителей разных провинций может звучать по-разному. И это было серьезной проблемой – наш штатный переводчик, обучавшийся культурной речи профессуры из Осло, просто не понимал нарвикских рыбаков! Был тут хороший человек в местной полиции, русский, из эмигрантов – он нас выручал не единожды. В апреле утонул при сомнительных обстоятельствах – суки, из-под земли достану за такого «глеба жеглова»!
Спросили мы одного из пойманных «асгардовцев», в «нелояльной» семье, которую его банда утопила, трое детей было, возрастом от пяти до двенадцати лет, их-то за что? Так он, внешность типичная – рожа флегматика, борода лопатой – ответил:
– Жалко было. Как им прожить без родителей? И родни у них не было никого.
И добавил после так же спокойно:
– И не выросло бы из них хороших норвежцев. У вас, рюские, что-то про яблоки и яблони говорят?
Такой вот контингент. Мы из-за этого с юга ушли: в войну ведь стояли аж под Тронхеймом! Но север, Финнмарк, там мы можем на русскую общину опереться, как я сказал; Нарвик важное стратегическое значение имеет, его отдавать нельзя; Буде-фиорд – это естественная граница. А южнее пытаться удержать – выйдет себе дороже! Слышал я такое мнение в высоких штабах, от весьма сведущего и уважаемого человека (назовем его Н. Ш. – кто в курсе, тот поймет, о ком я).
А война – возможно, на носу! И Нарвику отводится очень большая роль. План «Авалон», разработанный нашим Адмиралом, Михаилом Петровичем свет Лазаревым, конечно, не в одиночку – согласно которому именно Нарвик это район исходного развертывания наших сил. Рожденный еще в сорок пятом, сразу после японской эпопеи, этот план играл даже внутриполитическую роль – когда в наших Вооруженных силах шел спор за финансирование (в иной истории решительно победили сухопутчики, а моряки утратили даже отдельный наркомат). Логика Лазарева была проста и понятна: армия хочет от флота в случае начала войны срыва американских военных перевозок в Европу? Задача осуществима – но для того нашими должны быть не только Нарвик, но и Исландия, взгляните на карту! Для этого флот нуждается не только в подводных лодках и легких силах, но и в полноценной корабельной эскадре, включая линкоры и авианосцы.
Знаю, строятся сейчас в Германии, на тех же верфях, что прежде «Тирпиц» и «Цеппелин», первые наши полноценные авианосцы, «Чкалов» и «Леваневский» со сроком готовности к пятьдесят второму. А пока в роли эскадры прикрытия десантного отряда все тот же недолинкор «Диксон», бывший «Адмирал Шеер» и все три крейсера проекта 68-бис, что есть на СФ. И почти четыре десятка эсминцев, большинство – новейшие, похожие на «30-бис» нашей истории, но с универсальной артиллерией и новыми 57-мм автоматами. Больше ста подлодок – правда, полностью боеготовы к действиям в океане лишь шестьдесят две, типов 613 и XXI-бис; еще семнадцать только что прибыли по Беломорканалу, проходят курс боевой подготовки, лодки старых проектов можно в расчет не принимать, так как сильно новейшим уступают, это уже поколение другое. Зато вблизи наших баз и мореходные торпедные катера с радарами и самонаводящимися торпедами следует считать серьезной силой, а их на флоте почти сотня, и нашей, и немецкой постройки. Ну и конечно, авиация – только близ Нарвика сидит полк Ил-28Т и три полка истребителей (два на «мигах», один на «ночниках» Як-25, прибыл только что). В отличие от Маньчжурии, тут аэродромы строить просто негде, сплошные скалы. Потому предусматривалась «эстафета», когда полки перелетают на базы во взятой нами Исландии и на остров Ян-Майен – а на их место тут же садятся другие, сейчас ждущие в тылу.
И при всем этом – нам тут только шпионов с диверсантами не хватало! Истинно тут в гарнизоне наши флотские говорят – в сравнении с Полярным климат куда приятнее, но население не нравится категорически! Что есть проблема – на Камчатке и Сахалине стресс от службы снимали вылазками на природу, с охотой и рыбалкой, а здесь вместо любования пейзажами приходится в свободное время лишь «водку пьянствовать и безобразия нарушать». Что ну совершенно не прибавляет у наших военных любви к местным. Которые, как я сказал, отвечают нам полнейшей взаимностью! Ох и гуманен товарищ Сталин – по мне, так взять бы всю эту сволочь да и отправить осваивать плато Путорана или солнечный Таймыр! Так ведь даже крымских татар в этой реальности не выселяли поголовно, лишь тех, на кого были конкретные материалы о сотрудничестве с немцами (а что в иных деревнях мужчин совсем не осталось, так нефиг было в полицаи идти). А этих викингов не за что пока – ненавидящие взгляды нам в спину к делу не подошьешь!
А поскольку это территория СССР, судя по тому, как тут наш флот обживается, отсюда мы не уйдем, то должен быть наш, советский порядок и закон! А не всяких там морских или лесных братьев, – а если они не желают, тем хуже для них! Это и стало лично моей задачей – поскольку корочки «опричника» совершенно не мешали не только числиться, но и делом заниматься, по другому ведомству. В июне сорок восьмого получил назначение на должность, в которой пребываю сейчас. Хотя с людьми был знаком давно, и по войне, и по некоторым интересным делам после.
Бригада подводного спецназа СФ, они же «песцы», занимающие среди спецуры других флотов негласное первое место. Потому что они и по времени первые, октябрь сорок второго, Киркенес – правда, там в основном наша группа с «Воронежа» работала, привет из двадцать первого века, а местные ребята на подхвате, однако же операцию заслуженно записали на счет «песцов». Потому что «бойцовые коты» с ЧФ и «иркутские бобры» с ТОФ создавались уже на основе наших кадров и опыта – ну а балтийцы вообще рядом не стояли! И кто Гитлера живым притащил? Так что ставил себя североморский спецназ куда выше всех прочих, не говоря уже о сухопутчиках. И был полностью готов к самым великим делам.
Эх, как мы в сорок третьем фрицев пугали под Ленинградом «лесной нечистью» – «те, которые приходят ночью – и их нельзя увидеть и после остаться живым»! Тут в Норвегии кому-то наш советский строй не нравится – у вас водяной нечисти не было, значит, будет! Война по-партизански, с партизанами – самая страшная для партизан. Когда те, на кого есть данные, что они в «Асгарде», исчезают бесследно – нет, мы не звери, кого-то и живым доставляли, для вдумчивого допроса. Тут вся жизнь у воды крутится – сели люди в лодку, порыбачить или куда-то переправиться, или даже просто на берегу оказались – и никто их больше н