Война или мир — страница 46 из 81

– Без глупостей, будьте благоразумны! Раз вы проиграли эту войну, то не путайтесь под ногами. Этот дом окружен моими людьми. И вашему кораблю не выйти в море без нашего дозволения. Да и куда вы пойдете – если мы сообщим… Вас флот перехватит.

Я нагло усмехаюсь.

– Мы войну не проиграли. Раз тут сидим, живые и здоровые – а вот ты сейчас в Хель попадешь, если мы не договоримся.

И Коту – глянь, что там за «окружение». Вот не верю, что тут нашлись такие крутые профи, что восьмерых с автоматами и гранатами, в том числе четверых «песцов», могли бы снять без единого выстрела! Даже если с бесшумками – кто-то бы ответить успел, и ведь наши не на виду стояли, как столбы, обучены были подозрительную активность рядом засечь и действовать на опережение. И что ж тогда таких профи нет здесь – громилы, которые у главного в подручных, судя по моторике, мордобойцы, но не рукопашники – если начнется, они своего командира не защитят, сами проживут на секунды дольше! У нас оружие увидели, застыли – Коту помешать даже не пытались.

– Голов двадцать этих, – Кот, в миру Саня Мельников, из Горького, трогает себя за руку выше локтя, где «асгардовцы» носят повязку, – ждут. Наши на месте, готовы – я двоих видел.

– Ждут, – говорю я важному господину, – вы уйдете, а нас бы после убили? Теперь постарайся убедить меня оставить тебе жизнь. За шестьдесят секунд – время пошло! Хотя погодите… Герр рейхсфюрер, это вообще что за… – тут я вставляю грязное немецкое ругательство. Надеюсь, что этот тип достаточно знает жаргон гамбургских матросов, чтобы понять – полезно бывает вывести противника из равновесия.

– Матиссен, – отвечает Гиммлер, – мой персональный надзиратель из «Асгарда».

Тут даже я на мгновение охренел. Поскольку ожидал услышать – куратор от ЦРУ. Но чтоб норвежцы! Хотя посмотрим, на кого этот работает. Это ведь грех – маленьким в игры серьезных дядей, то есть держав, лезть!

– Ну что молчишь, ты (снова отборное немецкое ругательство)? Блеяния не слышу.

– Только без глупостей! – торопливо говорит Матиссен. – Вы проиграли, нет больше Германии! Если убьете меня, сами отсюда не уйдете. Из порта вам не выйти, а на берегу на вас будут охотиться как на зверей. Раз вы проиграли, то не путайте карты тем, кто остался за столом. Мы бы вас даже убивать не стали, чтоб не было лишних вопросов – просто слегка проучили бы, за то, что вы сделали с моим помощником Якобсеном. Ладно, убирайтесь отсюда, и будем считать, что мы вас не видели – я распоряжусь. Вот только этот господин – наш!

– Не договорились, – отвечаю я развязным тоном, – а потому наши условия. Ты нас проводишь, до трапа. И при любой неприятности умрешь первым, так что советую быть благоразумным. Или же ты остаешься здесь холодный, а мы уходим – может быть, у нас и будут проблемы, но у тебя их точно уже не будет никогда.

Тут не выдерживают нервы у одного из «асгардовцев» позади, и он лапает карман. Раздается хлопок, как от шампанского, почти неслышный среди трактирного шума, и у ретивого викинга появляется во лбу третий глаз. Гвоздь еще и успевает подхватить падающее тело под руку и мягко приземлить под стол, все длится не больше секунды и не привлекает внимания – тем более за соседним столом слева сидят камрады из группы поддержки, а вид направо второй «асгардовец» своим телом прикрыл. У этого второго лицо в ужасе, вот сейчас заорет еще что-нибудь вроде «не надо!», ну так тогда с гарантией рядом ляжет! Однако нам выбираться пора, а то влипнем!

А в зале, наверное, у половины асгардовские повязки. Фашисты норвежские – вот с каким удовольствием я бы тут бойню устроил, технически это вполне реально, как наше упражнение, скоростная стрельба по консервным банкам, расставленным на разных уровнях и дистанции от десяти до двадцати метров, у нас за «неуд» считалось, если на весь расстрелянный магазин промахов было больше одного. Погромщики не фронтовики, вот поспорить могу, что в первые секунды не сообразят ничего, а больше у них времени и не будет! Ну и выходя, гранаты в зал напоследок. Но главной задаче, доставить беглого рейхсфюрера на борт в целости и сохранности, это точно не поможет – а потому, пока нас не трогают, и мы будем вести себя тихо. Так что встаю и беру Матиссена за руку, правой за правую, вздергиваю на «санке», а левой его будто за пояс поддерживаю, как подвыпившего приятеля вывожу. Гвоздь толкает перед собой второго громилу, Коту киваю на «шестерку», что был с рейхсфюрером, тоже его с собой, до кучи – впрочем, этот дурачок спешит за нами сам, ничего хорошего от норвежцев не ожидая. Ну а немцы прикрывают наш отход.

На улице толпа, в двадцать – двадцать пять морд. Нас увидели, зашевелились, но тут Матиссен что-то заорал по-норвежски – дозволенное, раз Кот не пресек. Остановились в нерешительности. Мы начали отход, эти следом – не приближаются, но и не отстают, держатся шагах в сорока. Эх, не был бы по рукам связан задачей доставить главную сволочь, сколько бы нациков я покрошил! Мандраж – как у охотника, перед которым дичь стаей летает.

Ну вот, уже причал. Тут на сторожевике начинается движение. Матиссен нагло смеется:

– Идиоты! Я же говорил – вам не уйти! Мои люди не так глупы – кто-то побежал на «Фенрир» предупредить, успел!

И тут военный корабль словно подбрасывает сразу пятью гейзерами – когда мина или торпеда взрывается под днищем, а не у борта, высокого столба воды нет. И вспышка, грохот – артпогреб рванул, мины хоть и небольшого веса, но с кумулятивным эффектом. И разливается по воде горящее топливо – не завидую тем из экипажа, кто прыгнул или свалился за борт! Как было сговорено с нашими, оставшимися на борту – увидев активность вероятного противника, взрывайте сразу! А отчего пять? Так шестая намеренно было поставлена на «невзрыв», обманкой. Английского образца – может, и не поверят норвежцы, кто им такое подложил, а может быть, кто-то и задумается, с недоверием станет относиться к союзникам.

Матиссен застыл, раскрыв рот. А я говорю с усмешкой:

– И что вам смирно не сиделось? Крови захотели – ну так получите сполна!

В мирное время у нас оружия было бы по минимуму – один лишь короткоствол. А пушки на корабле-шпионе под чужим флагом это вообще ни в какие ворота! Но, во-первых, у нас на борту и так куча запретного и того, что в чужие руки и даже на глаза попадаться не должно – мины, дыхательные аппараты замкнутого цикла, радиооборудование – так что еще немного, еще чуть-чуть спрятать не проблема. 23-мм зенитные автоматы на части разобраны, детали среди железок машинного ЗИПа лежат, а стволы фальшивыми «трубопроводами» в рыбном цеху под столами закреплены. Ну а куда спрятать стрелковку, включая местную версию крупнокалиберных «кордов» – на судне, особенно спецпостройки, можно так заныкать, что не зная, хрен найдешь. А во-вторых, время уже военное, и идем мы в страну, с которой воюем, с чрезвычайно важной для СССР миссией. Так что – правила для того и созданы, чтобы знать, в каких случаях их можно обходить!

И оружие у нас – не ППС или МР-40. Сумели наши для спецуры что-то узиподобное сделать, очень похожее на «каштан», что был в иной истории в двухтысячных. Впрочем, и в нашей истории чех Холек автомат схемы «узи» сделал раньше – просто известность к нему не пришла. Совершенно не оружие поля боя, поскольку дальнобойность лишь немногим больше пистолетной, но вблизи обеспечит шквал огня, при лучшей маневренности, чем АК. Габариты – можно спрятать даже под пиджаком, не то что под рыбацким брезентовым плащом. Патрон пистолетный, маломощный – зато хорошо сочетается с глушителем. Ну а что вверх задирает, так это тренировкой излечивается – в тире мы повторяли трюк американских киногангстеров, очередью сшибая спичечные коробки или орехи. Автоматы нас и выручили сейчас. Когда толпа «асгардов», вместо того чтобы разбежаться, молча бросилась на нас. Причем четверо, самые здоровые, рассредоточась в первом ряду, были с бревнами наперевес! Или с толстыми палками – к которым что-то привязано. Что придумали, гады – в Норвегии ведь есть вполне национальный спорт, метание бревна, ну а если одновременно несколько, а к ним рыбацкую сеть прицепить? Накроют, спутают – а после месить палками и сапогами! Ждали нас с этим на выходе из трактира – но мы их главного прихватили, это им карты смешало. А теперь решились!

Вот только рассчитывали, что у нас будут максимум несколько пистолетов. А не восемь автоматов, ударивших по толпе с двадцати шагов. Да еще с глушителями – норвежцы не сразу поняли, что происходит. Крики, стоны, чваканье пуль в тела, топот бывших позади и пытающихся сбежать – и металлический лязг бросаемых наземь «орудий труда»: ножей, топоров, ломиков, кастетов, чем еще собирались храбрые викинги нас бить! И с борта «Электрона» ударил крупнокалиберный – тушки отбрасывало, разрывало на фрагменты! Единицы убежали, а большинство так и остались валяться, в разной степени целостности. Может, кто-то и был еще жив, но мы добивать не стали. Вряд ли в этой дыре найдется квалифицированная медицинская помощь – так что сдохнут и так, ну а кто нет, значит, сильно повезло! А мы чем скорее уберемся, тем лучше – на борт все, и отдать швартовы!

Тут лишь бывший рейхсфюрер забеспокоился – а куда, собственно, мы поплывем? От этого места подальше, экселенц – или у вас есть выбор? И вообще, ради вашего спокойствия – распихали мы всех четверых «гостей» по отсекам, уже без особых церемоний. И отвалили, не попрощавшись.

На палубе суета – «корды», числом четыре, уже все вынесли и установили, теперь срочно пушки монтируют. При двадцати трех узлах полного хода меньше чем через час мы покинем норвежские территориальные воды – очень надеюсь, что нам никто не помешает! А в открытом море мы сменим облик и флаг, став не мирным немецким траулером, а вспомогательным судном ВМФ СССР – поскольку в этих водах встреча с британцами куда более вероятна, чем с норвежцами; гражданское судно они могли бы остановить, досмотреть и даже задержать и передать своим союзникам викингам, а так это будет равнозначно объявлению войны СССР! Тем более что флот в курсе – условный сигнал по радио нами послан, так что нас и встретят, и прикроют!