– Пан генерал, я представитель Польского правительства в изгнании. Как вы относитесь к священному праву польской нации на восстановление Великой Польши в границах 1772 года, от моря до моря? А также с Киевом и Смоленском, переданным нам в компенсацию за наши страдания?
– Господин генерал, я представляю «Свободную Норвегию». Что вы думаете по поводу того, что северные области России, после их завоевания вашей армией, должны будут переданы моей стране в компенсацию за русскую агрессию?
– Ваше законное право. Напомню, что не так давно, кажется в 1890 году, европейские державы постановили, что каждая из них имеет право на такой кусок территории Африки, для устройства своей колонии, на каком в состоянии реально обеспечить свое управление. На основе этого договора даже крохотная Бельгия захватила громадное пространство в бассейне Конго. Полагаю, что мы вправе рассматривать это как прецедент при колонизации России.
Дуглас Макартур был счастлив. Купаться в лучах славы, когда толпа ловит каждое твое слово – разве не в том подлинный смысл жизни политика? И высшая мировая несправедливость, что этим в преимущественной степени пользовались главы тоталитарных режимов, как тот немецкий неудачник, не будем называть имен, а президенты самой свободной и демократичной страны, Соединенных Штатов, никогда не были вождями нации! Так ведь кто-то должен стать первым – и какая кандидатура подойдет больше, чем полководец-триумфатор?
А когда пресс-конференция закончилась, к генералу подошел тот, кого Макартур знал как одного из представителей Хозяев Америки. Выразил свое восхищение – «Дуглас, вы истинный патриот!» – и, намекнув, что на персону генерала есть обширные планы у Больших Людей, предложил для начала пройти полное медицинское обследование – мы знаем об испытаниях, выпавших на вашу долю в Шанхае, и обеспокоены состоянием вашего здоровья, с радиоактивным облучением не шутят. Машина уже ждет, охрана тоже. А ваш адъютант и телохранители уже предупреждены.
Отдельная палата на девятом этаже военного госпиталя была комфортабельной, обед вкусным и дорогим. Но, к удивлению Макартура, дверь запиралась на ключ с той стороны – а рослые неразговорчивые санитары были больше похожи на тюремных охранников. И не было никаких обещанных медицинских процедур – как и возможности связаться с внешним миром. Генерал пытался браниться, протестовать, требовать – все было бесполезно. И никаких объяснений!
Похоже не на больницу, а на тюрьму – а если это и есть тюрьма? Кто бы посмел меня сюда бросить, кроме врагов Америки? А если… неужели ОНИ УЖЕ ЗДЕСЬ? Коммунисты, существа, зараженные красным вирусом, проникли уже и в Штаты! И отнюдь не на рядовые посты – если даже Те, Кто Все Решают… Что же делать, как предупредить ничего не подозревающий американский народ, Правительство, армию и ФБР?! А если и там инфицированные коммунисты?
Щелкнул замок, вошли санитары – двое! Сейчас они сделают ему укольчик – и он тоже станет красным? Не-е-ет!!!
Лощеный господин аристократичного вида скучающим тоном произнес:
– Жаль старину Дуга. Выжить под русской Бомбой – и умереть так нелепо?
– Вероятно, нервный срыв, – ответил доверенный помощник, только что доложивший о происшествии, – психика не выдержала. Такие испытания и груз. И это будет в газетах.
– Он и в самом деле кричал, что «коммунисты идут»? – поинтересовался «аристократ». – Или его последние слова были другими?
– Единственными свидетелями его последней минуты были сержанты Нэш и Хенсли, – сказал помощник, – но, по нелепой случайности, после окончания их смены… Они были приятелями, один подвозил другого, и их «форд» столкнулся с грузовиком. Никто не выжил.
– Неисповедимы пути господни, – произнес «аристократ», – что ж, Дуг уже в раю, по всем своим заслугам.
– Похороны по высшему разряду? – поинтересовался помощник.
– По самому высшему! – решительно сказал «аристократ». – Как подобает национальному герою Америки. И позаботьтесь о соответствующем освещении в прессе.
Прости, Дуглас Макартур, – но ты был слишком хорош для жизни земной. Таким больше подобает служить небесным примером для нас, живущих.
И никто никогда не узнает, сам ты выпал из окна, или… Даже я этого точно не знаю – а свидетели мертвы. Можно было устроить им перевод куда-нибудь на Аляску – ну а вдруг кто-то по дурости решит на сенсации заработать или даже шантажировать хозяев? Ведь Дуг все же был одним из нас, и его семье не понравится, узнай они достоверно – и последствия могут быть самыми непредсказуемыми. А умопомрачение, как и несчастный случай – в руках Господних!
А твой меморандум, твое политическое завещание, что ты огласил – вполне подойдет нам, как программа. Конечно, не подлежащая огласке – до лучших времен.
Генерал де Голль
Несчастная Франция! Последний бастион Запада против безбожного коммунизма.
Нет, генерал не был зоологическим антикоммунистом, как Макартур – чей скандальный меморандум уже напечатали все европейские газеты. Американцы всегда были и оставались провинциалами – для которых само существование чего-то им неподвластного казалось смертельной угрозой. Ну а де Голль, проведя несколько месяцев в СССР (в этой исторической реальности), находил коммунистов (и советских, и вообще) вполне достойными людьми, с которыми можно и нужно сотрудничать. А вовсе не эталонными чудовищами с американских карикатур.
Коммунисты были даже полезны – в пределах допустимого и пока знали свое место. Как противовес ультраправым и американцам – ведь Франция все-таки пока еще не протекторат США? Но они были категорически неприемлемы в качестве победителей, обладающих монополией на власть и диктующих общие правила. Которые по самой сути своей противоречили главным западным ценностям. И пусть пока в Германии, в Польше, в прочих странах, захваченных Советами, нет тотального «околхоживания», напротив, мелкие фермеры, торговцы, хозяева магазинов, ресторанов, гостиниц и мастерских даже приветствуются, но ведь и в России было такое время, НЭП, и что стало после? Сталин умен – сейчас он уничтожает наиболее опасных противников, крупный капитал, фабрикантов и банкиров. После дойдет очередь и до мелочи – и кто тогда сможет этому помешать?
Немцы счастливы под русским игом? После того, что ожидали, как русские в отместку будут их жарить живьем или массово гнать в Сибирь! Кроме того, пруссаки всегда любили ходить строем. Итальяшек не сгибал только ленивый – ну о прочей мелкоте, всяких там поляках, и говорить нечего! Но французы ведь не таковы!
Отчего во французской армии очень долго не вводили полевые кухни, уже состоящие на вооружении и в Германии, и в царской России? «Француз по своей природе индивидуалист, и всегда предпочтет есть суп по собственному вкусу, из котелка над своим костром». Это было – пример полуанекдотический, но весьма показательный. Стадность (или коллективизм, если так угодно), привычная немцу или русскому – абсолютно не подходит французу! А потому коммунизм для Прекрасной Франции – это будет ужасно!
И Макартур – страшно представить, что было бы, стань он президентом! – все же верно заметил суть. Есть два типа общества: где приоритет – это личная свобода каждого гражданина, или, напротив, общие интересы. Причем в последнем случае общество может быть и несправедливо, и абсолютно безжалостно к отдельному человеку, но по-своему право: ради общего блага раздавить одного не только можно, но и нужно. И что существеннее, и страшнее, такое общество может быть успешнее свободного – поскольку лучше управляемо и позволяет в критические моменты концентрировать все силы и ресурсы на жизненно важном, «все для фронта – все для победы». Вот отчего русские победили в войне – хотя еще двадцать лет назад уступали и Америке, и Германии, и Франции и в промышленной и в военной мощи. И этой способности русских – мы, Запад, категорически недооценили! Мерили их своей меркой – по которой любая «свободная» страна, оказавшаяся в 1941 году на месте СССР, неминуемо была бы раздавлена.
А Советы не только выстояли – но и подмяли под себя Европу. И что хуже, их модель, их принцип, стали привлекательны и для тех, кто раньше был «свободным». Дошло до того, что кое-кто в Лондоне (и наверное, за океаном тоже) всерьез поверил в связь Сталина с пришельцами из будущего! Но де Голль видел своими глазами, в чем русский секрет – без всякой мистики и фантазии. Когда люди в массе (а не только верхушка) искренне желают что-то сделать для своей страны, ставя общий интерес выше личного. Когда им (вне зависимости от богатства и знатности, а исключительно по таланту) поголовно открыт доступ к самому лучшему образованию, то это выливается не только в фанатизм солдат «стоять насмерть» и «ударный» труд в цехах и на полях, но и в инициативу и изобретательность, нахождение новых лучших путей и оптимальное использование ресурсов. А советский строй по самой сущности исключает кризисы наподобие Великой Депрессии. То есть для страны, государства в целом – он имеет явное преимущество. И весьма благоприятен для низших классов общества. Но категорически не подходит для высшего, образованного класса!
Свобода, равенство, братство – про второе и третье пока промолчим, а вот либертэ – это святое право каждого француза (да и вообще человека свободного мира). Отслужив общему благу оговоренный срок, ты имеешь полное право жить дальше в полное свое удовольствие – если, конечно, у тебя есть на это деньги. Как Тартарен из Тараскона – эта книга была для де Голля одной из любимых, с юности. Развлекайся, путешествуй, играй – или открой свое собственное дело, коль желаешь пустить капитал в оборот – живи свободным, никому не обязанным, не зависящим ни от кого. Государство обязано лишь оберегать меня от врагов внешних и преступников, доставлять мою почту, предоставлять некоторые услуги и не вмешиваться в мои дела. Ну а те, у кого нет денег на такую жизнь, как правило, не имеют и духовного развития, такой жизни требующего. Так было прежде – пока не появились коммунисты, черт их побери!