Вадим мчался на экстренный слет байкеров за городом. События, происходящие в мире, всколыхнули до глубины души и эту часть населения. «Харлей» чувствовал себя уверенно, так как по совету друга Вадим все же купил новые свечи. Правда, самого приятеля, который обещал ему их достать, он так и не нашел, так что пришлось покупать самому, и жадничать в этой ситуации не было никакого смысла. Еще бы, ведь уже завтра всего этого может не быть — ни денег, ни свечей, ничего…
На поляне, где частенько собирались байкеры со всего города, было около ста мотоциклов, которые стояли кругом, оставив место в центре для оратора. Так было всегда, так было и сейчас. Хром и никель сияли на солнце, создавая изумительную световую фантасмагорию, а запах паров бензина мог вызвать у непривычного человека легкую токсическую эйфорию. Но таких здесь не было. Множество людей в коже и с татуировками либо сидели на своих «верных конях», либо располагались подле них. Одни курили, другие пили пиво, третьи миловались со своими подругами, большинство же просто беседовали. Они были в своей среде, но все же в горячем летнем воздухе ощущались нервозность и растерянность.
Когда почти все собрались (понятное дело, все никогда собраться не могут), в центр круга вышел Демиург, глава этого мотоциклетного сообщества, в миру Дмитрий Ургант.
— Братья мои, — начал он, — в этот хреновый час собрал я вас, чтобы решить, что делать будем мы, баранами ли послушными станем внимать мировым правительствам либо свое что-нибудь замутим?
По толпе пронесся шумок, в котором можно было разобрать «А что мы можем?», «Хрен козлам», «Давай, Демиург» и тому подобное. Громко же, так, что его услышали все, высказался, не вставая со своего «Харлея», только Вадим, в байкерской среде — Стрелок:
— А что ты предлагаешь? Мы хоть ребята и крутые, и, сам знаешь, среди нас разные люди есть, со связями и деньгами, да при этом еще и с характером, но, как говорится, где поп, а где приход… А с пришельцами бороться — это не с ментами разбираться. Так что, если есть план, говори конкретно.
— Стрелок, Череп, Балу, Ворон, — продолжал Дмитрий, переводя глаза с одного из названных на другого, — не один год колесим мы по дорогам нашей многострадальной эрэфии, а порой и за ее пределами, и все для чего? Для того чтобы «фридом» был нам дом, а отстой жизни был лишь пылью под нашими подошвами. Правильно?!
— Пра-а-а-вильно! — загудела толпа.
— Но долго ли нам осталось жить при таких раскладах? — встревоженно произнес Демиург. — В мире творится непонятная фигня, и если каждый будет сидеть и наблюдать эту историю со стороны, то сам скоро станет историей, о которой завтра все забудут. Я так не хочу.
— И мы не хотим, — громко сказал Вадим, — но что ты предлагаешь конкретно?
— А предлагаю я, челы, взять ситуацию под свои колеса и, пока не наступил нам трындец, садиться и пылить в места скрытые, организовать там свою коммуну и строить свое сообщество. Надо только связаться с братвой нашей, а может, и из Европы кого подтянуть, чтобы выбрать это место…
— И как ты себе это представляешь? — поинтересовался Стрелок, которому совсем не хотелось уезжать куда-то далеко и бросать свой бизнес.
— А будет это так, — не смутился Дмитрий и сообщил свой план, над которым думал уже не один день.
Ленька один играл во дворе, когда к нему подошел паренек примерно его лет, но выглядевший каким-то слишком уж серьезным и не по годам взрослым. Одет он был в грязные футболку и шорты, на ногах — стоптанные сандалии размера на два больше, чем нужно, — обыкновенный беспризорник, которых так много появилось в последнее время на бескрайних просторах России. Дети, выброшенные за борт жизни, не были нужны ни родителям, ни государству.
— Привет, пацан, — уверенно поздоровался подошедший. — Тебя как звать?
— Ленькой.
— А меня Стас зовут. Закурить есть?
— Я не курю. И никогда не буду, это вредно для здоровья.
У меня даже папа не курит.
— Да прогон все это, — Стас кашлянул и сплюнул на асфальт, — я уже два года курю — и хоть бы хны.
— Ну и зря, — сказал зачем-то Ленька и решил пойти домой. Ему было неприятно общаться с оборванцем по имени Стас.
— За базаром следи, — повысил голос беспризорник и схватил «обидчика» за рукав футболки.
— Отпусти, а то схлопочешь!
— Щас сам огребешь!
— Тебе что, заняться нечем? — сказал уже не так зло Ленька.
— Нечем, — ответил Стас и неожиданно отпустил рукав. — А вообще я есть хочу.
— Так бы и сказал, а то прилип, понимаешь, к людям, занятым делом.
— И каким это таким важным делом ты занят? Какие у тебя проблемы? Накормлен, одет, обут, папа с мамой, небось, тебя любят. То ли дело я: живу в подвале, нас там одиннадцать человек, и каждый день — драка на выживание.
— Как это? — заинтересовался Ленька.
— Да так, — нехотя отвечал Стас, — почти весь день ищу жратву, сигареты и клей — это моя обязанность.
— Странные какие-то у тебя обязанности. Тут такое творится, а тебе все, видать, по барабану.
— А что такого творится? Вроде все, как всегда.
— Ты хоть про Нашествие слыхал? Или к вам в подвал подобные новости не доходят?
— Опять начинаешь? Не выпендривайся. Про все я слыхал. Мне от этого ни тепло, ни холодно. А вот вчера дядьки какие-то на магазин напали, а их менты спалили. Они бежать, менты за ними. Выбросили ящик, который спи…ли. В нем водка оказалась. Менты-то, дураки, никого около ящика не поставили, так погоней увлеклись, а мы с пацанами его к себе в подвал по-быстрому притаранили. Половину на закусь продали, половину сами выпили, так ништяково было! Но это вчера, а теперь башка болит и жрать охота.
— Поесть-то я тебе вынесу. Только что ты делать будешь, когда к тебе в подвал придут эти? — Ленька ткнул пальцем в небо.
— Правда вынесешь? — оживился Стас, пропустив последние слова мимо ушей.
— А это от твоего ответа зависеть будет.
— Ты о чем?
— Об инопланетянах. Если они в твой подвал придут, что делать будешь?
— Ясное дело, мочить козлов. Я свой подвал никому не уступлю. Вон на той неделе заводские приходили, так мы их так отметелили — мама, не горюй. Ну а ты что делать будешь? — последовал вполне резонный вопрос.
— Да то же, что и ты. Надо только, чтобы все вместе держались. Дети, взрослые — все . Вам даже можно с этими, как ты там сказал, с заводскими, объединиться, чтобы народу больше было.
— Да ты гонишь, чувак! Я этих уродов ненавижу.
— Ну и зря, — расстроился маленький политик. — Пойми ты одно: пришельцы прилетели сюда свои порядки устанавливать, нам всем, землянам, приказывать будут, как жить! И им все равно, заводские или подвальские, на это не посмотрят, поймают всех и мозги прочистят!
— Так ты мне пожрать вынесешь? — Стас опять перевел разговор на то, что его сейчас интересовало больше всего.
— Пообещал — значит вынесу! Только и ты мне пообещай, что если мой дом разнесут, то ты меня с родителями приютишь в своем подвале.
— Говно вопрос, неси быстрее.
— Смотри, ты мне обещал, — вполне серьезно сказал Ленька и побежал в подъезд.
Минут через десять он вынес бутерброды с колбасой и полуторалитровую бутылку лимонада (мама дала и даже обрадовалась, что у нее растет такой отзывчивый сын). Когда он передал все это Стасу, тот сразу же умял два «бутера», а остальные спрятал в целлофановый пакет, который достал из кармана шорт. Потом, еще жуя, сказал:
— Реальный ты пацан, Ленька, побольше бы таких. А это я брату своему старшему отнесу, — он показал на пакет, — он тоже голодный. Если будет трудно, давай к нам. Вообще-то правильно ты кумекаешь: чем больше народу, тем легче отстоять свой дом, будь он хоть подвалом, хоть квартирой.
— Ты тоже ничего, — улыбнулся «домашний мальчик». — А ведь вначале-то мы чуть не подрались. Значит, можно договориться, если захотеть. Жаль, у взрослых все сложнее, вечно заморочки какие-то, кто круче да кто умнее. Вот только кому какое дело будет до этого, когда пришельцы всех одинаково построят и мозги по-ихнему вправят!
— Ну, пока, — попрощался Стас и, пожав на прощание руку Леньки, пошел наискосок через двор и вскоре скрылся за углом.
Глядя ему в спину, Леня понял, что сегодня в его жизни что-то изменилось. Он впервые обошелся в сложной ситуации без рукоприкладства, и это дало ему нового друга, который, в это Леня искренне верил, сможет в будущем, если, не дай бог, случится самое ужасное, помочь ему и его родителям. И главное, это было совсем не трудно! Новый знакомый уже не казался ему никчемным оборванцем — он был таким же мальчишкой, которому просто не повезло в жизни. Но Стас был человеком, а значит, с ним можно найти общий язык.
Жаль только, что в мире взрослых правят совершенно другие законы. И от этого порой так грустно…
Глава 8 «Во многой мудрости много и печали, и умножая знания, преумножаем скорбь…»
Сенатор Хинцельман был счастлив. Как ни странно, но именно в это тяжелое время у него все получалось. Последнее закрытое заседание Сената прошло на «ура», все вынесенные им предложения были приняты, пусть и с маленькими поправками, но все же приняты. Да и его шансы возглавить течение «ястребов» стремились к 100 %. Точнее, осталось лишь провести встречу всех членов Сената, кто не был согласен принять ультиматум пришельцев, на которой (он был в этом просто уверен) его кандидатура как лидера радикальной части сенаторов будет утверждена. Пусть это не официальная должность, а лишь некое неформальное признание «ястребами» его ведущей роли… Плевать ему на официоз, если реально степень его влияния на принятие решений и возможности координировать самые различные программы и без того значительно возрастут. Ведь недаром же он всю неделю, как проклятый, налаживал всевозможные связи и заручался поддержкой влиятельных людей. Очень влиятельных. А все для чего? Ведь эта роль неформального лидера и координатора позволит ему получить доступ к уже существующим тайным программам финансирования разного рода разработок противодействия пришельцам. Плюс к тому он сможет заручиться поддержкой значительной части сенаторов при внесении в Сенат своего закрытого законопроекта о выделении дополнительных средств на развертывание новых программ, результаты которых будут призваны обеспечить защиту землян от следующей, обещанной пришельцами в их ультиматуме волны Нашествия. Ну а уж как отхватить от этих средств свой жирный кус, он, Хинцельман, давно уже придумал. Тем более что, по большому счету, вся эта возня с пришельцами ему-то самому ничем не грозила. Сенатор давно уже принял решение: если вдруг, несмотря на все усилия землян, пришельцы окажутся и впрямь непобедимы, то он, Хинцельман, отнюдь не станет повстанцем. Не-ет, он найдет способ вступить в контакт с пришельцами и в обмен на гарантии, что его лично, его семью и еще одного человека не подвергнут психокоррекции, продаст инопланетянам всю информацию о том, какие земляне разработали средства борьбы и где они их производят. Так что и на случай, если станут побеждать пришельцы, у него был заготовлен отличный план, для которого было также необходимо владение информацией о новейших военных разработках. И здесь главное, чтобы ег