Внешняя политика США в эпоху геоэкономики: двадцать рекомендаций
Далее встает сложная задача по переводу этого видения в конкретные шаги. Мы предлагаем двадцать политических «рецептов»; это ни в коей мере не исчерпывающий список, но в совокупности они способны значительно улучшить и развить геоэкономические показатели США.
Экономисты много спорят между собой, но налицо согласие обеих партий (вдобавок поддерживаемое МВФ) относительно того, что развитие США в следующем десятилетии потребует скорейшего увеличения объема государственных и частных инвестиций, а также сокращения расходов по госпрограммам в долгосрочной перспективе[1028]. Предполагается, что к 2016 году не связанные с обороной расходы достигнут своего минимума в процентах от ВВП с начала 1960-х годов и продолжат падение. В результате финансирование науки и НИОКР окажется на самом низком уровне за последние сорок лет, а Китай обгонит США в качестве крупнейшего инвестора в НИОКР за пять лет[1029]. На федеральном уровне и в большинстве штатов расходы на образование в 2015 году были меньше, чем до рецессии 2008–2009 годов, и в некоторых случаях демонстрировали 10-процентное падение в пересчете на одного ребенка[1030]. По оценке бюджетного комитета конгресса, расходы федерального бюджета на инфраструктуру составляют около 60 % от требуемых на поддержание текущих темпов экономического роста. Напротив, по данным Торгово-промышленной палаты США, которая ссылается на экономический анализ, проведенный университетом Мэриленда, «целенаправленное и долгосрочное привлечение инвестиций в инфраструктуру со стороны всех государственных и частных источников в ближайшие 15 лет позволит увеличить количество рабочих мест почти на 1,3 миллиона и повысит реальный ВВП на 1,3 процента к 2020 году и на 2,9 процента к 2030 году»[1031].
Даже если сосредоточиться только на государственном долге и бюджетном дефиците и даже если единственным критерием оценки расходов принять долгосрочные последствия для финансового здоровья страны, комплекс общественных инвестиций (в инфраструктуру, образование, фундаментальную науку и НИОКР) немедленно стимулирует развитие и одновременно улучшит соотношение госдолга и ВВП в более долгосрочной перспективе. Возвращение к более приемлемым базовым средним показателям федеральных инвестиций поможет США справиться с другим серьезным препятствием на пути устойчивого экономического роста, а именно – с бременем государственных программ. Вспоминая рейгановскую поддержку НИОКР в 1980-х годах, либертарианец и компьютерный инженер Джим Манци утверждает, что аналогичные федеральные усилия необходимы и сегодня; он характеризует расходы на фундаментальные исследования как «инфраструктурные», схожие с расходами на образование, транспорт и коммунальные услуги, поскольку все они формируют экосистему инновационной экономики. Манци совершенно прав: Соединенные Штаты должны ввести отдельной строкой в федеральный бюджет расходы на образование, инфраструктуру и науку (вместе с НИОКР), подразумевающие возвращение к более привычным историческим уровням финансирования этих сфер. Кроме того, США нужно задуматься об издержках государственного финансирования; Эрскин Боулз, сопредседатель двухпартийной комиссии Симпсона – Боулза, указывал, что сокращения в рамках секвестра 2012 года оказались бесполезными.
Следующий президент должен показать стране и миру позитивное видение геоэкономически ориентированной внешней политики, опираясь на согласие нации на перемены, большие и малые, которые для этого потребуются. Без одобрения геоэкономики со стороны президента условные рефлексы военно-политического свойства продолжат определять политику Вашингтона и формулировать бюрократические ответы Америки на международные вызовы.
В значительной степени необходимые для США геоэкономические решения невозможно принять без одобрения конгресса. Конституция отводит конгрессу важную роль в разработке торговой политики США, но последним значимым вкладом парламента в этой области стал закон о торговле 1984 года. Спустя тридцать лет настал срок для широкого законодательного вмешательства в существующие правила и нормы, регулирующие торговую политику США.
Запрос на финансирование Государственного департамента в 2016 финансовом году составил 50,3 миллиарда долларов, тогда как общий бюджет министерства обороны на тот же период равняется 585,2 миллиарда долларов[1032]. Доля Государственного департамента – 8,6 процента от запроса министерства обороны, и это соотношение несовместимо с эпохой геоэкономического проецирования силы.
Чтобы обнаруживать признаки использования геоэкономики и сознавать ее значимость для внешней политики США, американскому правительству следует добиться общего понимания того, что такое геоэкономика. Подобные концептуальные рамки позволят как минимум отличать геоэкономические инструменты от иных форм влияния, а также помогут оценить их эффективность в конкретных ситуациях; еще они обеспечат политикам основу для сопоставления геоэкономических вариантов с другими политическими альтернативами.
Геополитическая стратегия США в Азии не будет успешной без заключения соглашения о ТТП, которое обеспечит региону «всестороннее и полноценное торговое партнерство»[1033]. Пускай ТТП зарождалось как инициатива по ослаблению торговых барьеров, геополитические факторы позволили в результате «послесобытийного маркетинга» добиться общественной поддержки, и перспективы одобрения законопроекта конгрессом сейчас реальны, как никогда, благодаря усилиям администрации Обамы. Безусловно, ТПП могло бы уделять больше внимания определенным геополитическим интересам США (причем таким образом, чтобы защищать экономические интересы Соединенных Штатов, например, в отношении регулирования деятельности государственных предприятий и валютных курсов). Но все же ТТП, при всем своем несовершенстве, является главной геоэкономической составляющей «поворота к Азии», объединяет азиатских друзей Америки и способствует взаимодействию американских партнеров в Западном и Восточном полушариях[1034].
Ничто не будет сильнее способствовать развитию трансатлантических геоэкономических отношений – особенно если обе стороны превратят это торговое соглашение в инструмент расстановки и реализации геоэкономических целей. Подобно соглашению о ТТП, всякое соглашение такого масштаба потребует пристального и устойчивого внимания президента, и тем более это верно для соглашения, которое представляет собой попытку выйти за рамки шаблона свободной торговли двадцатипятилетней давности. Можно предположить наличие в ТТИП четко прописанных обязательств по выработке совместных мер против экономического принуждения в геополитических целях со стороны третьих лиц. Уроки, извлеченные из санкций США и ЕС, также могут быть включены в это соглашение. Отдельный раздел по энергетике поможет определить необходимые гарантии и общую реакцию на дальнейшие шаги в рамках «трубопроводной политики» на континенте. Учитывая маловероятность завершения переговоров по ТТИП в правление президента Обамы, отметим, что остается все меньше и меньше сложностей, которые обеим сторонам предстоит преодолеть для включения в документы ТТИП комплексных геоэкономических положений.
На протяжении десятилетия или даже долее экономические отношения Америки со многими ближайшими союзниками отставали от сотрудничества в сфере безопасности. Применительно к ЕС мы должны заключить соглашение о ТТИП, которое будет не только способом взаимно ослабить рыночные барьеры, но и инструментом противостояния геоэкономическому принуждению и злоупотреблениям, и позволит отстаивать западные геополитические интересы (можно вообразить себе раздел документа, обязывающий обе стороны разработать комплекс мер по общей реакции на геоэкономическое принуждение со стороны третьих лиц – не важно, направлено ли это принуждение на государство-участника ТТИП или на какую-то страну, не подписавшую соглашение). Соединенным Штатам и Европейскому союзу также следует выработать согласованную позицию о целесообразности присвоения Китаю статуса страны с рыночной экономикой.