И тут меня осенило. Формики — идеальные архитекторы. Они не знают усталости, не требуют ни золота, ни благ, лишь чёткий приказ — и армия тружеников превратит любую идею в реальность. В сознании тут же выстроился дерзкий план: назначить королеву надзирательницей подземных коммуникаций — тоннелей для стоков, водоводов, тайных ходов… Окрылённый этой мыслью, я, сам не заметив, спустился в самое сердце муравейника.
— Приветствую. Я пришёл побеседовать.
Из тени гнезда, с невозмутимой грацией, выплыла Владычица. Её крылья, будто шёлковые плащи, едва коснулись воздуха, прежде чем она опустилась передо мной, сохраняя царственную дистанцию.
— Скажи… у тебя есть имя? — спросил я, слегка разводя руками. — Ты разумна. Неужто не назвала себя? А то "муравьиха" звучит… неблагородно.
Мне было неловко за собственную бестактность — следовало спросить об этом раньше.
— Феромира. — Её голос, если это можно было назвать голосом, прозвучал в голове как шелест сухих листьев. — Зови меня так.
Она первая из мной встреченных, чей голос при общении отличался. До этого все звери говорили одинаково, а я почему-то не обращал внимания. Глупец.
— Приятно познакомиться, Феромира. Я — Артур.
Пауза. Влажный воздух подземелья тяготел к молчанию.
— Расскажи… на тебя напали из-за дара малыша? — наконец прервал я тишину. — Из-за того, что он может исцелять заражённых?
— Отчасти. Я отказалась покориться.
— Сколько у тебя таких… особенных детей?
— Один.
— Плохо. — Мои пальцы непроизвольно сжались. — Очень плохо. Можешь создать ещё одного?
— Нет. Он — аномалия. Я сама не понимаю, как он появился.
Я медленно кивнул, обдумывая её слова. Потом сделал шаг вперёд.
— Я пришёл просить о помощи, но теперь вижу иное решение. — Глаза Феромиры, чёрные, как смоль, неотрывно следили за мной. — У меня есть предложение. От него зависит будущее — и твоего муравейника, и наших отношений.
Она не ответила, но её антенны дрогнули — знак внимания.
— Первое: мне нужны твои солдаты. — Я выдержал паузу. — Когда я двинусь на земли тех, кто развязал эту войну, мне понадобятся воины, неуязвимые для ментального контроля. Как я понимаю они исцелены?
— Да.
— Хорошо. — Уголки моих губ дрогнули. — Сможешь вылечить моих сородичей, прежде чем мы покинем тебя?
— Да, но они потеряют способности.
— Не страшно.
Я ожидал этого. Значит, Этьен де Мец теперь обычный человек. Надо проверить, насколько ослабел его дар. Если догадки верны, ему с нами не по пути… как и всем остальным. Хотя эликсиры ещё могут скрыть разницу. Нет, лучше так. Один я эту бурю не переживу — это уже ясно.
— Второе… — Мои пальцы сомкнулись в замок. — Мне нужен образец твоего целебного секрета. Если я смогу его воссоздать, мы искореним эту заразу навсегда.
— Это возможно.
— Третье и последнее. — Я поднял голову. — Я предлагаю тебе союз с человечеством — на равных.
Её крылья вздрогнули.
— Разве ты вправе говорить от имени всех людей?
— Думаю, да. — Мои глаза сузились. — Когда у нас будет лекарство, несогласных останется мало.
Затем я передал ей мыслеобразы — вспышки будущего, где её народ стоял плечом к плечу с людьми, где подземные тоннели оплетали города, где больше никто не боялся инфекции.
— На таких условиях… я принимаю твоё предложение.
После мы обсудили детали: куда она отправит своих солдат, как будут проходить поставки целебной жидкости. Границы вражеских земель я уже изучил — ещё во время беседы с де Мецом. Следом появилась малыш и наполнил протянутые ему два флакона.
— Береги его ценой своей жизни, — с этими словами я покинул муравейник, возвращаясь в лагерь.
Теперь игра начиналась по-настоящему. Армия, о которой просил отец начала формироваться.
Глава 18
Глава 18.
Первые стычки и старый друг.
Я заранее предполагал, что путь, предстоящий нам, окажется немалым. Однако страх не коснулся моего сердца — пешие странствия давно стали для нас привычным делом. Тем не менее, я не раз ловил себя на мысли: а нельзя ли сократить эту дорогу? И тут Феромира преподнесла поистине приятный сюрприз, предложив помощь в доставке меня моих спутников, изрядно потрёпанных радиацией туда куда я укажу. Поскольку мой маршрут лежал в Франкфурт-на-Майне, я, не раздумывая, выбрал именно его. К тому же, времени у нас оставалось в обрез — запасы «Радиорума» близились к завершению, и медлить было нельзя.
Прошедшая ночь заставила меня задуматься: а есть ли в этом смысл? Я не знал, жив ли он, но его помощь была мне необходима, как глоток воздуха в кромешной тьме. Всё можно было устроить иначе, но теперь, когда враг научился подчинять себе волю изменённых, следовало искать тех, кто способен ему противостоять. И Урсус, без сомнения, был одним из них.
Хотя… После последних событий уверенность моя пошатнулась. Битва с его сородичами в муравейнике ясно дала понять: размеры — ничто, истинная сила кроется в уровне развития. И в глубине души я лелеял надежду, что он ушёл далеко вперёд по этому пути. Такие, как он, заслуживают лучшей участи.
Природа мудра — спорить с этим может лишь безумец. Взять хотя бы того малыша с чудодейственным снадобьем. Как он появился? И главное — почему именно сейчас? Он мог прийти в этот мир раньше, мог вообще не появиться… но нет, явился в тот самый миг, когда мир отчаянно нуждался в нём.
Когда я вышел наружу и сообщил нашим как мы будем добираться до следующей точки народ мне не поверил, от слова совсем.
Единственным кто принял новость с воодушевлением это старейшина Леонард.
— Братья мы верхом на формиках передвигаемся по запретным землям. Кому расскажу засмеют же. Скажут старый с ума сошёл. Не ну серьёзно, разве вам не весело — хохотал он, наслаждаясь поездкой.
Мы продвигались с поразительной быстротой — раз в семь быстрее обычного. Возглавлял этот отряд муравей, которого я окрестил Александром, или, для краткости, Алексом — в память о том, кто когда-то жил у подножия горы Хида. Почему именно так? Во-первых, его развитие поражало: он не уступал в интеллекте Барсику, а вероятнее всего немного превосходил кошака. А может и ни немного. Это я понял по их спору, который возникал на каждой стоянке, из которой всегда победителем выходил муравей. Во-вторых, его познания о запретных землях были поистине безграничны. Казалось, нет вопроса, на который он не знал бы ответа. Где какой зверь обитает, как лучше обойти ту или иную местность. Честно, не ожидал такого от Формика. Думал, только королева получает развитие, а оно вон как оказалось. Получается, о своих детях она так же заботиться, как и о себе. Признаюсь, это было приятным открытием.
Как выяснилось чуть позже, Алекс вообще любил поболтать, он занимал должность главного разведчика. Его лапки исходили сотни километров подземных ходов, а сеть тоннелей их муравейника простиралась куда дальше. При этом часто выходя наружу. Когда услышал о протяжённостей тоннелей, то спросил у него о численности его народа, а он лишь развёл усиками — мол, вряд ли даже мать знает точное количество детей.
И знаете что? Это обрадовало меня до глубины души. Ведь мои грандиозные планы по строительству требовали именно такого — неисчислимых рабочих рук. Воображение тут же нарисовало картину: миллионы трудолюбивых Формиков, прорывающих тоннели для метро невиданного масштаба. Представьте только: садишься в вагон где-нибудь в знойной Саудовской Аравии, а выходишь — в суровом Архангельске. Разве это не прекрасно звучит? Ещё, как. И поэтому надо чтобы они выжили, ну я в том числе. Не все разделяли моего восторга, а уж идею о том, чтобы животные встали вровень с нами ещё меньше.
Когда за первые двое суток мы преодолели без малого полторы сотни километров, на очередном привале я не смог сдержать любопытства.
— Скажи, друг мой, — начал я, подбирая слова, — ведь вы свободны от симбионта?
— Верно. Мать исцелила нас, — ответил он, и в его голосе прозвучала странная смесь благодарности и грусти.
— Тогда объясни мне: почему ты сохранил разум?
— Ты спрашиваешь, почему не впал в дикость? — уточнил он, и я утвердительно кивнул. — Мой мозг претерпел изменения, но то, что их вызвало, растворилось прежде, чем успело нанести вред.
— Это проясняет многое. А как насчёт твоего потомства? Ты ведь можешь продолжить род?
— Разумеется, как и вы, двуногие.
— И какими они родятся — разумными или...
— Мои дети унаследуют сознание, — прервал он мой вопрос. — Но те, кто не достиг достаточного уровня развития, — он махнул лапкой в сторону сородичей, расположившихся у дальнего края лагеря, — так и останутся с проблесками разума, не более.
Я задумался на мгновение, наблюдая, как отблески костра играют на его хитиновом панцире.
— Ещё один вопрос. Вы несёте нас на себе уже вторые сутки, почти не зная усталости. Разве вам не требуются кристаллы для восполнения энергии? Неужели хватает обычной пищи?
— В нашем мире нет ничего "обычного", — послышалось в ответ. — И растения, и плоть других изменённых пропитаны энергией. Мать, преобразившая нас, даровала способность эту энергию усваивать. Хотя... — он сделал паузу, — от кристалла я бы не отказался.
Последнюю фразу он сопроводил странным писком, который я с некоторым опозданием распознал как смех.
— Ладно уж открою тебе секрет: кристаллы у нас есть, и в случае крайней необходимости мы ими воспользуемся. Пока же собственных сил хватает с избытком.
— Благодарю, что удовлетворил моё любопытство.
— Всегда рад беседе. Если захочешь обсудить мироустройство или смысл бытия — обращайся, — с этими словами он плавно направился к Барсику, его хитиновый панцирь мерцал в свете костра, словно черное золото, оставляя меня сидеть с отвисшей челюстью.
Достигли мы заветной точки всего за каких-то пять недель — срок, казавшийся невероятным для столь дальнего перехода. Лишь однажды на нашем пути встали изменённые — стая люпусов, крупная и свирепая, обрушилась на нас с яростью голодного шторма. Я попытался было вразумить их, предложив разойтись миром, но слова мои повисли в воздухе, бесследно растворившись в зверином рыке.