— Мы же говорили, что он предатель! — раздался грубый голос из толпы. Огромный рыцарь в латных доспехах начал обходить нас, а остальные солдаты медленно смыкали кольцо.
— Сделайте ещё шаг — и вам будет очень больно, — предупредил я, повернувшись к здоровяку и сжимая кулак, наполненный энергией по самое, не хочу.
Моё предупреждение проигнорировали. Когда двое передовых бойцов резко сблизились, я с нечеловеческой скоростью вдарил каждому в грудь. Облачённые в латы воины отлетели в разные стороны, а на их нагрудниках остались вмятины, будто по ним ударил боевой таран.
— Я предупреждал, — равнодушно пожал я плечами, возвращаясь на место. В ответ зазвенели вынимаемые из ножен мечи.
— Оружие убрать! — рявкнул командир, и к моему удивлению, все беспрекословно подчинились.
Пока я с интересом изучал лица солдат, Этьен продолжил:
— Повторяю в последний раз — сложите оружие, и мы поговорим по-хорошему. В противном случае он перебьёт вас всех. Вы видели, на что он способен — для него вы просто мишени. Этот человек одолел самого Арно Бенуа в честном поединке, а ему тогда было всего семнадцать. Плясом он убил нескольких магистров ордена. Вам с ним не справиться.
Комтур оказался разумнее, чем я предполагал. Приказав солдатам отойти, он с несколькими офицерами уселся у костра.
— Ну, говори, де Мец, — произнёс он, приготовившись слушать.
Когда мой друг начал вещать, вокруг нас собралась толпа. Комтур на это никак не отреагировал, больно уж новости были шокирующими. Даже те, кого я отправил в нокаут, внимательно слушали каждое слово. Пока Этьен говорил, я потратил немного энергии на сканирование офицеров. Результат был неутешительным — все до одного были заражены, хотя и не выше третьей стадии.
— Погоди, Этьен, — перебил его комтур. — Ты утверждаешь, что на севере живут не варвары, а наши предки? В городе, который они построили? И что все мутанты и заражённые — результат экспериментов ордена "Новый свет"? А главный злодей — наш собственный капитул? — Этьен молча кивнул. — То есть этот... некто что живёт в наших головах, хочет поработить человечество, чтобы помочь своим хозяевам захватить и уничтожить наш мир? И только эти "варвары" могут этому помешать?
— Именно так, — подтвердил де Мец.
— Допустим, мы тебе поверим. Но какие доказательства ты можешь предъявить, кроме слов?
Я громко свистнул, и на ближайшем холме показался наш отряд состоящие не только из людей. Солдаты снова схватились за оружие, и комтуру вновь пришлось успокаивать своих людей.
Беседа наша затянулась до первых лучей солнца. За долгие часы ночного разговора мы не только поведали им многое, но и сами услышали любопытные вести. Так, выяснилось, что когда Этьен провёл ту самую пленницу, вслед за ней в город ворвались чудовища, которые, по всем канонам, не должны были покидать своих привычных владений. Говорят, расправу над ними учинил лично Капитул со своей гвардией, чью храбрость не осмеливается оспаривать ни один смертный. Судьба же пленницы покрыта мраком — одни шепчут, что ей отрубили голову, другие утверждают, что казнили иным способом. Истину не знает никто, ибо в те роковые дни наши собеседники в столице не бывали.
С той поры многое переменилось. Совет ландмейстеров вкупе с великим магистром открыто выказали недовольство Капитулу. Подробностей простые воины не ведают, но то, что между власть имущими пробежала черная кошка — это несомненно. Сам Меровинген с ближайшими соратниками отошёл от дел, передав бразды правления Совету и удалившись в Халтию — цитадель ордена. Почему могущественный муж так легко расстался с властью? Этот вопрос не даёт покоя многим. Природа человеческая такова, что вкусивший власть уже не в силах от неё отказаться. Вероятнее, это временная мера или часть скрытого замысла. Достоверно известно лишь одно — все эти перемены последовали вскоре после допроса и казни той самой загадочной пленницы.
Когда солнце уже стояло в зените, а мы слегка освежились коротким сном, я вознамерился испытать судьбу в землях Гармонии. Точнее говоря, проверить, смогу ли я одолеть её стражей. В случае неудачи... э-э-э сбегу... Ой. То есть я хотел сказать — совершу тактическую перегруппировку. Впрочем… ай ладно. Едва я поднялся с места, как все мои спутники насторожились, будто почуяв неладное.
— Друзья мои, — начал я осторожно, — позвольте мне для начала попытать счастья в одиночку. Если дела примут скверный оборот, я... отступлю. Даю слово.
— Ох, уж эти мне сказочки! — Фоули весело фыркнул, скрестив руки на груди. — Когда это ты отступал?
— Бывало... — пробормотал я неуверенно.
— Да брось ты, — махнул он рукой. — Мы идём с тобой и точка. Любопытно взглянуть на этих легендарных тварей собственными глазами. А то вдруг они не такие страшные как все нас пугают.
— Как знаете, но вы предупреждены. Камиль вас предостерегал. Потом не взыщите, — я в свою очередь отмахнулся, прекрасно сознавая тщетность любых уговоров.
— Вам же, месье де Потье, советую собрать людей и возвращаться. Чует моё сердце — в ваших землях зреет недоброе. А интуиция моя, надо сказать, ещё ни разу меня не подводила.
Он кивнул с тем степенным выражением, какое бывает у людей, принимающих важное решение. Я же, вскочив на «Грозу барсов» (так мы прозвали то самого формика, что ущипнул мохнатого за хвост), вместе с остальными направился к Гармонии. Нас ждала встреча, исход которой не мог предугадать никто.
***
Развалины Мирного
— Командир, вы действительно им верите? — спросил тот самый рыцарь, что накануне получил кулаком в грудь.
— Да, Луи, верю. И скажи мне — каков мог бы быть их расчёт, будь они лжецами?
— Но что если... что если это хитрая уловка? Чтобы мы покинули эти земли. А этот Этьен... Он ведь предатель, и теперь водит компанию с северными варварами.
— Знаешь, друг мой, после общения с ними у меня появилось странное ощущение. Кажется, это мы — варвары, а не они. Их оружие, доспехи — все исполнено с таким искусством, какого наши мастера не знают. Умение общаться с тварями, знания их предводителя... Это нечто из ряда вон выходящее. Нет, Луи, здесь что-то нечисто. И если их слова правдивы, нам следует немедля возвращаться. Теперь и моё сердце сжимает тревога. Поднимай людей — через полчаса выступаем.
— Слушаюсь, комтур! — Луи ударил себя в грудь кулаком и закричал, раздавая приказы.
***
Мы покинули лагерь спустя час. Когда достигли окраин территории, охраняемой «Стражами», спешились и продолжили путь пешком, продвигаясь медленно и осторожно, с постоянной оглядкой. На поясе у каждого висели флаконы с эликсирами наивысшего качества — драгоценные капли жизни в смертельно опасной ситуации. Клинки были обнажены — в предстоящей схватке любая доля секунды могла стать решающей.
Помимо этого, каждый из нас нёс набор шприцов. Тайник, обнаруженный мной вместе с Этьеном, оказался настоящей сокровищницей — двадцать герметичных пеналов с препаратами, а также некое подобие спутникового передатчика. Однако мои надежды на связь с отцом быстро развеялись — устройство молчало, несмотря на все попытки установить контакт. Лишь глухая тишина в ответ.
Когда до заветной границы оставалось менее километра, я активировал тепловизор — и мир предстал передо мной в мрачной монохромности. Ни единого теплового следа, ни малейшего признака жизни. Будто сама земля вымерла, оставив после себя лишь безжизненную пустыню. Эта слепота, это ощущение пустоты сжимало сердце ледяными пальцами.
— Артур, что-то не так? — Альберт, знавший меня как никто другой, мгновенно уловил перемену в моем состоянии.
— Ничего особенного...
— Не ври, я вижу — ты напряжен, — его голос зазвучал тревожно.
— Нет-нет, наставник, я не о том... Просто вокруг — ни души. Ни одного живого существа крупнее полевой мыши в радиусе полутора километров. — Я медленно повернулся, обводя взглядом мрачный пейзаж. — И эти леса... Почему они такие густые? Логичнее было бы вырубить подчистую, чтобы обеспечить обзор и простор для манёвра. Судя по знаниям, доставшимся мне в наследство, наши предки всегда очищали территорию вокруг поселений, оставляя лишь жалкие островки зелени для украшения.
— Возможно, у них нет ресурсов?
— У них есть возможности куда более впечатляющие, — пробормотал я.
В этот миг моё обострённое восприятие, пожиравшее энергию с пугающей скоростью, зафиксировало стремительный объект, летящий прямо в грудь Эйнару. По размерам и тепловой сигнатуре он напоминал пулю из бесшумного оружия, но... слишком уж крупную для этого. Размером с кинжал. Разве такое возможно?
Эйнар находился в десяти шагах от меня — дистанция непреодолимая для защиты. Но Третий, шедший рядом, успел среагировать. Он бросился наперерез, пытаясь перехватить летящий снаряд. Однако тот обладал чудовищной пробивной силой — тело храбреца было пронзено насквозь, словно бумага под выстрелом крупнокалиберной винтовки. Лишь благодаря этому жертвенному поступку доспехи Эйнара выдержали удар ослабленного снаряда.
— Враг! — мой крик разорвал звенящую тишину, заставив всех вздрогнуть.
— Спина к спине! — рявкнул Резкий, его голос, привыкший командовать, прозвучал металлически чётко.
Мы сгруппировались, напряжённо вглядываясь в окружающую тьму. Но врага не было видно — лишь шелест листьев и тревожная пустота.
— Сканер, балбес... Используй сканер, — прошипела Олька, и я мысленно выругал себя последними словами. Как я мог забыть о таком преимуществе?
Активировав сканер, я увидел мир, преобразившийся до неузнаваемости. Черно-белые контуры тепловизора сменились цветной палитрой, и тогда я наконец различил его.
Страж. Он замер на дереве в двадцати метрах от нас — исполинская фигура ростом под два с половиной метра, массивная, как горилла, если не больше. Ветка под ним не ломалась, и, присмотревшись, я понял почему: это не ветка вовсе. Его левая рука впилась в ствол, а то, что я принял за сучья, оказались его ногами, упёртыми в дерево.