Мать, выслушав мой рассказ, нежно погладила себя по груди.
— Какая я всё-таки умничка, — произнесла она с гордостью.
— А ты-то тут при чём? — удивился я столь бесцеремонному заявлению.
— Ой, не начинай. Все мои проявления — это я, значит, и их успехи тоже мои, и точка.
— Ясно. Показывай, куда мне идти. А то вдруг я тоже окажусь не таким и наброшусь на всех, — состроил я угрожающую гримасу, оскалившись.
— Очень смешно, — усмехнулась она.
Далее она сопроводила меня до медицинского крыла. Провела мимо палаты, где в прочном коконе покоился отец. Следы крови на стенах к нашему приходу почти завершили убирать.
— Прости за это...
— Ничего, он не виноват.
— Спасибо, он действительно дорог мне.
— Должен будешь, — отмахнулась она.
— Ну началось. Ты какая-то слишком человечная.
— Пообщаешься с вами, русскими, и не таким станешь.
Я и сам не заметил, как мы перешли на "ты". Общаться с ней было удивительно легко. Кстати, Олька так и не ответила мне. На просьбу разблокировать Хельга ответила отказом, мол, не стоит. Про Вику я побоялся спрашивать. Одна лишь мысль о том, что всё это могло быть выдумкой, воображением моего больного мозга, бросала меня в дрожь. Были, конечно, сомнения: ведь я помог старику излечиться. Да и общался с ней, хотя это могла подстроить Олька. Сейчас мне вообще сложно понять, где была правда, а где вымысел. Будем надеяться на лучшее. Тем более я обещал матери Виктории и Эдварду. А свои слова я привык держать. Вот интересно, а эти обещания смогу ли я выполнить?
Я разделся и улёгся в кровать. В ту же секунду сознание покинуло меня.
***
Я очнулся мгновенно, будто кто-то щёлкнул выключателем в моём сознании. В палате царила пустота — ни души, лишь тихий гул вентиляции и мерцание экранов. Резко дёрнул руками — свободны.
— Думал, мы тебя приковали и уже превратили в очередного раба? — раздался насмешливый голос из динамика, висевшего на стене.
— Были такие подозрения, — признался я, ощущая лёгкий холодок на спине.
— А почему тогда согласился?
— Разве у меня был выбор?
— Теоретически — да. Хотя, если верить некоторым философам, выбора как такового не существует вовсе.
— Оставим эти дебри на потом, — отмахнулся я, садясь на кровать и внезапно осознав, что полностью обнажён.
— Сколько я пробыл без сознания?
— Одиннадцать дней.
— Что?!
— А ты думал, это просто? — в её голосе прозвучала лёгкая ирония. — Скажу больше — это было чертовски сложно.
— То есть… ты буквально выпотрошила мой разум?
— Немного.
— Лекарство удалось создать? — сменил я тему. От пустой болтовни нет смысла.
— Да. Эффективность — стопроцентная. Твой отец жив и здоров, как и Объект-1. Вот только теперь не факт, что он сможет генерировать идеи с прежней скоростью. Наше развитие… замедлится.
— Справимся. Деваться некуда. Да и тех знаний, что ты накопила за столетия, хватит с лихвой.
— Согласна. Нам есть куда расти, — её голос смягчился. — Особенно после того, как я… как ты выразился, «выпотрошила» тебя.
— Одежда какая есть?
— В шкафу.
Я облачился в просторные белые одеяния, напоминавшие медицинский халат, и скользнул ногами в мягкие тапочки. Леонарду бы такие понравились, — мелькнула мысль.
— Симбионт… не попытается меня контролировать?
— Нет. Он слился с тобой. Теперь ты — это он, а он — это ты. Ваши сознания едины.
— Это… плохо?
— Это непонятно.
— Ну и чёрт с ним. Можно к отцу?
— Он уже дома. Я выписала его позавчера.
— Рад это слышать.
Я снова опустился на кровать, собираясь с мыслями, и наконец задал вопрос, который глодал меня изнутри:
— Раз ты пропустила меня через сито, значит, знаешь, о чём я хочу спросить. И что с того? Я называю вещи своими именами. Чего тут стесняться?
— Знаю, — ответила она без тени смущения.
— Твой вопрос касается твоей возлюбленной, — продолжила она. — Да, я смогу создать для неё тело и поместить в него разум той, кого ты знаешь как Викторию Свен. То же самое — для Огнеславы. Но у меня к тебе встречный вопрос: кто она такая? И как ей удалось совершить подобное? Я имею ввиду тот голос.
Я выдохнул с облегчением. Словно камень с души свалился. Неужели правда? Она не обманула… Виктория будет жить! Но кто она? Богиня? Вряд ли…
— Не знаю ответа, — честно признался я. — Как говорил Урсус, моё «развитие» пока слабовато. Но это потом. Меня другое волнует… Какое ещё тело для Огнеславы? Ты же сама сказала, что у меня никогда не было такой сестры.
— Я долго билась над этим, несмотря на все свои вычислительные мощности, — её голос стал тише. — Всё дело в воспоминаниях Сергея Кирилловича. Огнеслава — его настоящая дочь из прошлой жизни. Погибшая… по моей вине. В тот день она была на курорте с мужем и попала под удар.
Каким-то непостижимым образом он сумел собрать из обрывков памяти псевдосознание и встроить его в тебя. Так он обманул симбионта, заставив его думать, что это просто ассистент, программа, часть системы. Хотя и непреднамеренно.
Вот так бывает, Артур. Решение находится там, где его не должно быть. На самом деле он хотел заменить меня — полагал, будто это я контролирую тебя. А в итоге… получилось то, что получилось.
— Выходит, всё сложилось удачно, — подвёл я черту.
— Можно и так сказать. Но где правда, а где вымысел — я до сих пор не разобралась. Данных недостаточно. Тебе придётся спросить у отца, когда вы поговорите.
А сейчас нам нужно сосредоточиться на том, как ты уничтожишь врага. Моих ресурсов не хватит. Я дам тебе оружие и отряд из пяти десяти бойцов в биокорпах. Плюс три сотни стражей. Больше не могу — нельзя оголять границы. У тебя может не получиться.
Пока я шагал по бесконечному больничному коридору, внезапно осенившая меня мысль вырвалась наружу:
— Скажи, меня действительно зовут Артур? Или это случайное совпадение?
— Да, это твоё настоящее имя, — раздался спокойный ответ.
— Странно... Я был уверен, что это он его придумал.
— Когда тебя нашли, это имя было вышито на твоей одежде, — пояснил голос, и в её интонации мелькнула тень чего-то неуловимого.
— Понятно. А Вика... Она будет ребёнком? Олька утверждала, что ты не способна создать взрослое тело для переноса сознания.
— Это осталось в прошлом. Я нашла решение этой проблемы.
— Прекрасно.
С каждым её словом моё настроение стремительно взлетало, будто ракета, преодолевающая земное притяжение.
— И ещё одна просьба... Сможешь сделать её тело таким же сильным, как моё?
— Увы, это невозможно. Твой геном зашифрован симбионтом. Возможно, со временем мы разгадаем этот код, но не сейчас. Однако не переживай — её тело будет на уровне Объекта-102.
— Это... достойный вариант?
— Более чем.
— Спасибо. Искренне, от всего сердца.
***
Последующие три дня стали для меня временем удивительных открытий. Я заново знакомился с семьёй, которую, оказывается, никогда толком не знал. Особенным сюрпризом стала младшая сестрёнка Алёна, появившаяся на свет в те годы, когда я скитался по белу свету. Весёлая, постоянно смеющаяся. В общем классная она.
Мать, к моему удивлению, узнала меня мгновенно — как, впрочем, и отец. В их глазах читалось что-то неуловимое, какая-то глубокая, невысказанная история, которую мне ещё предстояло узнать.
Я узнал многое и многое рассказал. Так как Хельга загрузила мне память прожитых мною жизней. И да сестры в них не оказалось. События связанные с Огнеславой по большей части были вымышлены. Разговоров было столько, что всё и не упомнить. Главное, моя семья мне понравилась.
Мы расположились на просторной веранде отцовского дома, наслаждаясь ароматным тонизирующим чаем. Спиртное за последние два вечера успело опротиветь до такой степени, что система даже выдала уведомление о начале экстренного восстановления печени. "Как же наши предки годами употребляли этот яд? — размышлял я. — Неужели у всех них были биокорпуса?"
Отхлебнув душистого напитка, я позволил себе на мгновение задержать его во рту, ощущая приятную терпкость с лёгкой фруктовой кислинкой, прежде чем с наслаждением проглотить.
— Как самочувствие? — поинтересовался я.
— Пока дышу. Хотя гарантий никаких, — с усмешкой ответил отец.
Мы рассмеялись. Вчерашнее возлияние действительно вышло за все разумные пределы — отец перебрал с водкой, пренебрегая закуской, чем вызвал бурю негодования со стороны матери. Компанию ему составили все наши. Гард и Эйнар, к слову, пришли в неописуемый восторг от русского напитка. Вчерашний вечер завершился горячими уговорами отправиться вместе на Сокотру, а когда убедить отца не удалось — страстными просьбами разрешить им приобрести партию для ордена. И уговорили черти такие. Нам воевать надо, а не водку производить в масштабах ордена. Тоже мне…
— Знаешь, — задумчиво произнёс отец, внимательно всматриваясь в моё лицо, — смотрю на тебя и не верю своим глазам. Как тебе удалось выжить там, пройти через все испытания и при этом сохранить... эту человечность?
— Не понимаю, — сделал я удивлённое лицо. — Разве раньше я был другим?
— Не в этом суть, — он улыбнулся, отодвигая стакан. — Будь ты иным, вряд ли кто-то из твоих друзей последовал бы за тобой. Тем более — в такую даль.
— Тут всё просто — мне повезло с наставниками. Да и место, куда я попал, пожалуй, лучшее, что сохранилось в этом новом мире. До сих пор не понимаю, как нашим старейшинам удалось устоять перед соблазном власти, богатства... Впрочем, это касается всех нас.
— Невероятно, — покачал головой отец. — А ведь в литературе футуристы постоянно обыгрывали идею, что обладатель технологии бессмертия неизбежно станет властелином мира.
— Когда выступаешь? — сменил он тему.
— Скорее всего, послезавтра. Как только завершат копирование сознаний и тестирование Барсика. Да и "плюшек" дождусь, — я сделал ещё глоток чая.