— Не слишком ли много на себя берёте? — прогремел бас Урбана, начальника королевской стражи.
— Ой, Урбан, — королева фыркнула. — Разве не видишь? Он же добрый малый и вреда мне не причинит.
— Ведь так?
— Вы абсолютно правы, Ваше Величество. И поверьте, то, что я хочу вам предложить... не оставит вас равнодушной.
— Заинтриговали...
— Так все — вон! — дважды просить не пришлось. Через минуту в зале остались лишь королева, гость и Урбан с дюжиной стражников, чьи руки не отпускали рукояти мечей.
— Разрешите подойти ближе? — Адеола небрежно махнула рукой.
Шарль бросил осторожный взгляд на Урбана, чьи пальцы сжали эфес клинка, но, сделав вид, что не замечает угрозы, продолжил:
— Мы знаем о вашей... проблеме. И готовы решить её. Раз и навсегда.
— Многие обещали. Теперь они украшают виселицы на главной площади.
— Мы — не многие. Мы — единственные, кто способен не только исцелить вас, но и подарить вечную жизнь.
— Да-а... — протянула она с внезапным интересом. — Я полагала, лишь Орден Искателей Истины способен на такое.
— Жалкие дилетанты, не более.
— Тогда почему я о вас не слышала?
— О, вы точно слышали. Просто мы... многолики. Орден "Новый Свет" — это мы. Братство "Чёрных Алхимиков" работает на нас. Правда, они бездарные халтурщики, а вот мы... мы — истинные мастера. Если мы говорим, что можем — значит, можем.
Шарль видел, что слова его не находят отклика, а потому решил сменить тактику.
— Давайте так. Вот вам эликсир, который избавит вас от... неудобств. В знак нашей доброй воли. Убедитесь, что всё честно — и тогда обсудим наше предложение.
— А если это яд? — Адеола озвучила вопрос, уже вертевшийся на языке у начальника королевской стражи.
— Тогда ваши "бравые ребята" изрубят меня на куски. Или скормят крысам. На ваш выбор.
Вы стоит лишь сделать маленький глоток — подействует почти мгновенно. И, дабы развеять сомнения... — он достал маленький флакон. — "Вита" высшего качества. Любой яд нейтрализует.
— Вы же говорили, что ваши зелья лучше, чем у Искателей с Сокотры? — считая, что поймала того на лижи королева зло улыбнулась.
— Так и есть. Но вы ведь с нашими творениями не знакомы, а им... кое-какое доверие у вас есть.
Адеола задумалась, но, не найдя причин для отказа, согласилась.
Прошло несколько минут...
Затем дверь распахнулась, и королева вошла — с гордо поднятой головой, в новом платье, открывающем спину.
Стража остолбенела.
— Ну так... — её голос звучал победоносно. — Что вы хотите взамен? Неужто просто так пожаловали?
— Конечно, нет. — Шарль вызывающе улыбнулся. — Я предлагаю вам союз против Эдварда и начать военную кампанию. Кстати, ваш отец уже согласился, как и два других королевства. А взамен... вечная жизнь. И всё это — по сходной цене.
— И какова же цена?
— Если вы всё-таки не против, я бы хотел обсудить это предложение наедине. Заодно покажу вам интересные эликсиры, способные дарить людям любовь на протяжении многих часов, — сказав это но подмигнул ей.
— Что ж. Вы уже доказали, что вашему слову можно верить. Я согласна.
***
Настоящее время.
Граница королевств Авиталь и Свенгард.
Передовые укрепления "Стального клыка".
Фицджеральд Свен, министр обороны королевства, ступил на утоптанную глину плаца передового лагеря, с недовольством отряхивая дорожную пыль с расшитого серебряными нитями мундира. Утренний туман ещё цеплялся за вершины частокола, а в воздухе стоял тяжёлый запах гари и влажной шерсти — следы ночного нападения. Его черный жеребец, покрытый пеной, нервно бил копытом, чувствуя напряжение, витавшее в лагере.
Шатер главного штаба, выделявшийся пурпурными вымпелами с гербом королевства, стоял в центре укреплений. Когда Фицджеральд резко распахнул полог, внутри воцарилась мёртвая тишина. Пятеро старших офицеров, склонившихся над картами, замерли в почтительном поклоне, их лица были изрезаны свежими шрамами, а мундиры покрыты бурыми пятнами — то ли грязи, то ли засохшей крови. Скорее всего второе.
— Вольно, — буркнул министр, с раздражением снимая перчатки. — Докладывайте. Какие ещё чёртовы мертвецы? Или вы все окончательно свихнулись от гарнизонной скуки? Хотя со скукой он явно погорячился. Но не извиняться же министру.
Гнев Фицджеральда имел веские причины. Вчерашний путь превратился в кошмар — сначала сломалась ось королевской кареты, затем по сообщению командира стражи на перевале на обоз напали какие-то оборванцы с пустыми, безумными глазами. Пришлось добираться верхом, проклиная каждый камень на этой проклятой дороге.
— Борзой, не терзай парней, — раздался из глубины шатра хриплый голос, и сквозь дымную завесу вышел Партос Гривальди. Его некогда богатырское телосложение теперь казалось иссохшим, а седая борода была опалена в нескольких местах. Но глаза по-прежнему горели стальным блеском. Он был его старинным другом и одним из немногих, кто мог звать его по прозвищу, полученному ещё в академии.
— Они не врут, и я не врал, когда писал тебе. Нет смысла сотрясать воздух попусту — пойдём, покажу тебе кое-что интересное.
— Жив ещё, старый тролль! — неожиданно оскалился Свен, крепко обнимая друга. Он почувствовал, как под грубым камзолом проступают рёбра — Партос явно недоедал последние недели. Это крайне странно. Он постоянно читал отчёты снабженцев, и по бумагам солдаты здесь чуть ли не пировали. Похоже, кто-то решил повисеть на площади. Ничего, скоро разберусь, как вернусь. Сделал он себе мысленную пометку. Далее он сосредоточился на приятеле.
Дорога к окраине лагеря пролегала мимо госпитальных палаток. Сквозь пологи доносились стоны, а земля была липкой от чего-то тёмного. Фицджеральд нахмурился, замечая, как санитары выносят завёрнутые в серое полотно тела — слишком много для обычных пограничных стычек.
Они остановились рядом с кузницей, где денно и нощно точили клинки, ремонтировали броню, а ещё стояли три массивные клетки из чёрного дуба, окованные сталью. В первой сидела девушка лет восемнадцати — её грязное платье когда-то было голубым, а теперь превратилось в лохмотья. Она не реагировала на приближающихся людей, лишь бессмысленно раскачивалась, бормоча что-то под нос.
— Смотри, — кивнул Партос часовому.
Солдат, лицо которого было перевязано окровавленной тряпкой, резким движением вонзил меч в плечо девушки. Клинок вышел, с другой стороны, обагрённой черной густой жидкостью. Но девушка даже не дрогнула, продолжая своё монотонное бормотание.
— Святые небеса... — прошептал министр, чувствуя, как по спине пробегают мурашки.
— Это ещё не самое страшное, — мрачно произнёс Партос, указывая на вторую клетку. Там стоял мужчина лет сорока, его живот был разорван, но вместо внутренностей виднелась какая-то белая масса, пульсирующая, как живая. — Они не чувствуют боли. Не спят. Не едят. И убить их можно только разрубив голову или сжечь тела дотла.
Министр обороны медленно обошёл клетки, отмечая детали: синеватые ногти, слишком длинные клыки, пустые глаза, покрытые белёсой пеленой. В воздухе витал сладковатый запах гниения, смешанный с чем-то химическим, словно он в алхимической лаборатории.
— Наши лазутчики докладывают, — продолжал Партос, понизив голос, — что Адеола превратила в таких тварей уже половину своего королевства. Сначала это были преступники, потом военнопленные... Теперь очередь дошла до собственного народа. — от охватившей злобы он с силой сжал рукоять меча. — Вчера к нам прорвалась группа беженцев. Один старик перед смертью рассказывал, как полгода назад по деревням ходили "чёрные алхимики" и забирали каждого десятого. Назад никто не возвращается. А теперь забирают всех без исключения.
Фицджеральд резко повернулся к другу, его глаза горели холодным гневом:
— Почему сразу не доложили королю? Почему ждали моего приезда?
— Мы посылали гонцов, — устало ответил Партос. — Ни один не доехал. Дороги кишат этими тварями. А последнего посланника мы нашли через три дня... Он висел на дереве без кожи, но все ещё живой. Глазами двигал... — Генерал сглотнул, отводя взгляд. — Мы не могли рисковать ещё чьей-то жизнью.
Министр обороны задумался, его пальцы нервно барабанили по кителю. Кто-то точно помогает врагу изнутри. Надо срочно доложить королю, что в наших рядах предатели. Кайзер мышей, похоже, не ловит, раз такое допустил. Вдруг он резко развернулся к Гривальди, приняв решение:
— К вечеру жди обоз с подарками Сокотры. Два ящика "солнечного огня" — новые гранаты алхимиков. Один такой шар выжигает все в радиусе тридцати шагов. — Он мрачно усмехнулся, видя, как у Партоса загораются глаза. — И скажи своим людям готовиться — через три дня мы идём в наступление. Хватит ждать, пока эта сумасшедшая ведьма превратит в монстров все королевство.
Партос несмотря на возраст, неожиданно схватил друга в объятия, подняв его в воздух, как в былые времена в академии. Вокруг засмеялись даже уставшие солдаты, впервые за долгие недели видя проблеск надежды.
— Отпусти, старый дурак! — рявкнул Фицджеральд, но в его глазах светилась тёплая искорка. Он окинул взглядом лагерь, полный израненных, но не сломленных воинов, и мысленно дал себе слово: он сделает все, чтобы эти люди вернулись домой живыми. Даже если для этого придётся сжечь дотла все королевство Авиталь.
***
Город Гармония.
Две недели спустя.
Мы двигались верхом к месту сбора, и за это время в моей голове пронёсся целый калейдоскоп воспоминаний о событиях последних дней.
Охренеть не встать — лишь так можно было описать этот временной отрезок. Я наивно полагал, что нам просто выдадут новую броню, модернизированное оружие, и через пару-тройку дней мы уже отправимся выполнять задание. Но реальность, как всегда, внесла свои коррективы. Вместо ожидаемых нескольких суток мы застряли здесь почти на полторы недели.
Но давайте о приятном — о тех самых "плюшках", воспоминания о которых мгновенно поднимают мне настроение.