И дальше он будет раскрывать штурм крепости. Но давайте сначала обсудим первый абзац.
А.С.: Тут он рассуждает на уровне воинских подразделений: от взвода и до армии, до государства. Можно назвать это «мягкой силой». Если бы мы говорили о традиционных боевых искусствах, то это то, что называется «захват сознания». Если ты захватил сознание противника и ведешь его, то тебе не надо его убивать. И если он увидит твое мастерство и величие, он сам примет твою сторону.
В.Б.: Придет к тебе учиться…
А.С.: Да. И поэтому в том же самом Китае, например, многие сражения происходили, когда две армии встречались, а потом… ну, кто были основные воины – крестьяне, которым давались в руки пики, оружие какое-то. А кто такие крестьяне? Это те, кто будут потом кормить страну. Поэтому их убивать – это не очень хорошо, это крайний случай. Так что часто встречались два войска, вызывали лучших воинов и проводили поединки, дуэли. И если твой воин побеждал, то все армейское подразделение могло перейти к тебе под командование – меняешь только знамена и вымпелы. Все. И это уже становятся твои солдаты. Вот с этой традицией мне пришлось тоже встретиться в Китае. Когда мы с шифу [Чин Фансеном 曾帆祥] были на юге Китая, ходили по школам, и шифу говорит: «Здесь не получится дойти до явной победы». Я говорю: «Почему?» – «А здесь, – продолжает он, – еще велика память о Вон Фэйхуне»[59]. Он всех победил. А когда ты побеждаешь школу кун-фу, то все ученики этой школы переходят под твое начало. Но традиционно шифу должен кормить учеников. (Смеется.)
В.Б.: Ты их кормишь, да…
А.С.: А Вон Фэйхун, он был великий воин, понимаешь, и у него было в итоге 10 000 учеников. А он просто воин, он даже не помещик, не крестьянин, никто. Да, то есть это стало проблемой. А эти [ученики] приходят: «Мы готовы тебе служить. Ты нас корми и учи. Говори, что делать, мы будем делать, но ты корми и учи». Он мог им говорить, как тренироваться, но он не мог им говорить, как зарабатывать деньги, хотя у него уже по факту была своя армия. И поэтому с тех времен эта традиция сохранялась, мы это видели даже по каким-нибудь гонконгским фильмам: «О, этот мастер побил нашего мастера, пойдем в его школу, его кун-фу круче». (Смеется.) И я как раз был в регионах, где мы приходили в разные школы, и там, если вдруг во время поединка один боец начинал доминировать над другим, то выбегали все и говорили: «Стоп, стоп, стоп! Хао-хао-хао 好! 好! 好! Хорошо, хорошо, хорошо, молодцы! Давай следующий». То есть явной победы быть не должно, потому что если явная победа, то они уходят все под крышу. Я думаю, что это традиции, идущие из того времени. Вместе с этим он дальше говорит, что не сражаясь покорить чужую армию – лучшее из лучшего. Мы тут же вспоминаем Брюса Ли, который в своей книге «Дао Джит Кун До» тоже писал, что: «лучший бой – это победить врага без боя». И здесь мы тоже видим дальше: «Лучшая война – это разбить замыслы врага». А что такое «разбить замыслы врага»? Это – захватить его сознание. То есть его идеи не воплощаются. Он, видя твои действия, начинает за ними следовать, и движется не так, как он сам хотел. Поэтому его замыслы не реализуются, не воплощаются, и поэтому противник может признать свое поражение без того, чтобы его разбивать. И мы сохраняем, опять же, крестьян, мы сохраняем живую силу, мы сохраняем в том числе и воинский потенциал. Дальше он говорит, что после того, как замыслы врага захвачены, ты должен разрушить связи, в том числе политические, которые мы обсуждали, говоря про чжухоу. И если люди сначала шли «да, ура, мы сейчас всех побьем, с нами замечательный генерал, и раз – генералу нанесли обидное поражение. Что-то он не такой замечательный. Может, уже не стоит его поддерживать, а сэкономить денежки, не поддерживать этого, а тот генерал лучше, и мы туда направим денежки…» Хоп! Союзы разбиты, и уже этот генерал понимает, что не может вести войско дальше, потому что он лишился политической поддержки. И вот, если ты не смог разрушить замыслы врага и не смог разрушить его связи и союзы, то тогда уже нужно уничтожать собственно воинство. Уничтожать вооружение, уничтожать живую силу, то есть идти уже на прямое столкновение, но это, что называется, крайность.
В.Б.: Это «худший случай», да.
А.С.: Так, вспоминая истории про великих мастеров внутренних стилей, мы помним, что поединок начинался со скрещивания рук. И в тот же момент соперник [мастера] просто начинал смеяться и говорить: «Я все, я признаю свое поражение, потому что я слышу, что такой контроль, такая сила, такое внимание, что я могу победить только в случае удачи. Но здесь такой уровень мастерства, что я его признаю». И они расходились без синяков, или начинали дружить, или друг у друга учиться. Потому что уметь распознать такую силу – это тоже высокое мастерство. Необразованный и грубый, он все равно полезет драться. Сражаться. Поэтому здесь мы как раз и видим это. Двигаемся далее.
В.Б.: «…Полноценная подготовка больших щитов, осадных колесниц и заготовка снаряжения требует три месяца, еще три месяца требует возведение насыпей. Полководец, не будучи в состоянии сдержать свое негодование, заставляет [солдат] карабкаться на стены. При этом убивают треть офицеров и солдат, а крепость так и не захвачена. Таковы гибельные последствия штурма. Поэтому правильно применяющий войска покоряет чужую армию не сражаясь; берет чужие крепости не атакуя; сокрушает чужое государство не держа [войско в поле] долго. Непременно сохраняет все в целости, борясь таким образом за [власть] в Поднебесной. Поэтому и не притупив оружия пользу можно получить сполна: таковы правила планирования атаки. Поэтому правила применения войск таковы: [если] у тебя сил в десять раз больше, чем у врага, окружи его со всех сторон; [если] у тебя сил в пять раз больше, атакуй его; [если] у тебя сил вдвое больше, раздели его; если же силы равны, сумей с ним сразиться. Если же сил меньше – сумей от него защититься. Если ты ему не ровня – сумей избежать его. Поэтому те, кто крепок против малого врага, делаются пленниками большого врага…» Такая вот концепция.
А.С.: Красиво. Очень красиво. Насколько серьезны эти цифры, это нам может сказать современная военная наука, но если у тебя десятикратное превосходство, то – делай осаду. Пусть твои отдыхают, пусть твои тренируются, пусть они пьют, гуляют, веселятся, раздражают всех. Перекрой водяное питание, перекрой поставку пищи, то есть лиши этого всего людей, которые находятся в крепости. Именно это десятикратное преимущество, оно дает возможность войску находиться вне зоны поражения со стен крепости и, окружив всю крепость, перекрыть все входы и выходы. То есть тогда ты можешь окружить его со всех сторон. Дальше он говорит: если у тебя в два раза меньше народу, то есть в пять раз больше, чем у противника, тогда – нападай на него. То есть он подразумевает, что ты не можешь перекрыть все пути поставки продовольствия, вооружения и т. д. Но ты можешь контролировать эти пути – нападай на тех, кто занимается поставками, делай насыпи, представляй лестницы, тренируйся, учись, пытайся проникнуть. Если у тебя сил вдвое больше, то «раздели его на части», и у тебя тогда преимущество будет четырехкратное. И в данном случае как мы можем разделить на части противника, который находится в осаде, который находится в крепости. Здесь есть два пути: одна твоя часть – та, которая снабжает, другая часть – которая внутри. Это один вариант. А другой вариант – это троянский конь. То есть войди туда и раздели. «А если силы равны, сумей с ним сразиться», в данном случае он говорит: уметь сразиться – это вытащить наружу. Как в фильме «Троя»: «Гектор, выходи, драться будем». И здесь уже «война – искусство хитрости». Сумей создать вид, что они могут выйти из крепости и, может быть, победить и прогнать вас. Тогда ты заставишь противника выйти из крепости, а по-другому ты с ним не сразишься. Потому что штурм и оборона – это не сражение. Это не лицом к лицу, это не фаланга на фалангу.
В.Б.: Не столкновение, да.
А.С.: Не столкновение, да. Нет вот этого match[60]. Именно поэтому тебе и нужно десяти- или пятикратное превосходство. А если же сил меньше, то тогда дальше он уже говорит про оборону. Не знаю, как здесь вот уже говорить про эту оборону, потому что если сил у тебя меньше, то зачем ты пошел штурмовать. Хотя, насколько я помню, Александр Васильевич Суворов и меньшими силами захватил какую-то из крепостей. Сейчас точно не помню, это надо посмотреть[61]. Но это, конечно, был Александр Васильевич.
В.Б.: Да, это личное искусство Великого Полководца.
А.С.: «Поэтому те, кто крепок против малого врага, делаются пленниками большого врага».
В.Б.: Он имеет в виду, наверное, что «соизмеряйте свои силы».
А.С.: Да-да-да, «соизмеряйте свои силы», да. Это точная фраза. «Соизмеряйте». То есть, если равное количество [людей], не надо пытаться штурмовать. Даже если у вас всего в два раза больше – не надо пытаться штурмовать. Можно попытаться разделить. Вот если вас в пять раз больше, то штурмуйте. Потому что тогда противник не будет знать, где вас больше, где вас меньше, на одну стену, другую, третью и т. д. А если вас в десять раз больше, покажите, как вас много, окружите – и все.
В.Б.: В пять раз – это то, что называется сейчас «под огневым контролем». А в десять – это «в полном окружении».
А.С.: Да, можно назвать это так.
И вот дальше тогда интересно, как он продолжает. В трактате говорится: «…Полководец – для государства, он как крепление для повозки: пока оно вращается – государство непременно сильно. [Только же] крепление дает трещину – государство непременно слабеет. Поэтому армия бедствует от своего правителя в трех случаях, [когда он]: не зная, что Три Армии [большого удела чжухоу] не должны входить в [крепость], – говорит им войти. Не зная, что Три Армии не должны отступать, – говорит им отступить. Это называется “связывание армии”. Не зная дел Трех Армий, управляет ими [так же], как государством. В таком случае командиры в Трех Армиях приходят в смятение. Не зная, как [распределяется] власть в Трех Армиях, назначает полководца так же, как и в государстве; в таком случае командиры в армиях пребывают в сомнениях. Когда же Три Армии приходят в смятение и пребывают в сомнениях – настигает беда от чжухоу. Это называется “внести хаос в армию и отдать победу”»