— Э-э-э… Меня слышно? — услышал я чуть искажённый защищённым динамиком голос Катерины, когда зашел в бокс полигона и заблокировал за собой дверь.
Чуть наклонившись к переговорному раструбу, девушка, одновременно поправляя свои красивые русые волосы, с любопытством посматривала на меня сквозь стекло.
— Да, я тебя прекрасно слышу, — улыбнувшись, ответил ей я, выходя почти на середину помещения. — Думаю, стоит начать без особых предисловий. Валерия, установите, пожалуйста, ростовую цель.
Вскоре с потолка, где у дальней от стекла стены открылся люк, выехал одиночный манипулятор, на крюке которого была закреплена грубая чушка, созданная из псевдодревесины стихии дерева. Настоящий древесный стихийник, как, например, сама Катерина, для подобного чародейскому клану был, в общем-то, без надобности. Просто кто-то из нас или бывших Шнуровски — и, скорее всего, не один — сумел освоить соответствующе преобразование. Хотя трансформация своей живицы в материальную стихию вроде металла и дерева была куда сложнее, нежели в элементальную или энергетическую. Особенно тяжело было с огнем и деревом. Но всё же в этом не было ничего невозможного.
Манипулятор убрался, ловко освободив свой крюк, а я, сложив ручную цепочку печатей, швырнул в деревянного болвана огненный шар. Для эффектности накачав в него значительно больше живицы, чем обычно, ведь в данном случае вопрос о скорости исполнения чар не стоял даже на поверхности.
Рванул зелёный взрыв, и на месте болвана из псевдодерева взъярилось облако изумрудного пламени. Когда же всё успокоилось, на полу валялись лишь жалкие огарки ростовой мишени. Я же, в свою очередь, чуть повернувшись, краем глаза наблюдал за вдруг ставшей очень серьёзной Катериной, которая, слегка кивая, внимательно слушала объяснения Рыжей о том, чем именно, судя по данным, снятым боксом, мой «Огненный шар» отличается от обычного. И иногда кидала на меня ну очень заинтересованные взгляды.
Сам же я суть их разговора примерно знал. В отличие от обычного огненного болида, даже созданного членом моего клана, в моём исполнении эти чары имели не слишком ярко выраженный бризантный эффект. То есть они взрывались наружу не так сильно. И вроде бы, если не разбираться, это не есть хорошо… вот только на самом деле всё немного не так!
Дело в том, что при попадании из-за насыщенной бета-стихии происходит эффект создания так называемого… бывшими Шнуровски называемого, горизонта поражения. Этакой сферы, внутри которой сам взрыв направлен внутрь, а вот все внешние продления детонации — всего лишь последствия образования «горизонта». А учитывая свойство бажовской живицы выжигать любую другую, то защититься от моего огненного шара при прямом попадании очень трудно даже для могущественных противников.
После этой демонстрации я попросил Валерию расставить мишени вокруг меня на манер «Окружения». Процесс этот занял какое-то время, ведь манипулятор с крюком был один и по проложенным на потолке рельсам ездил не очень быстро… Но, когда всё было сделано, я, немного красуясь, продемонстрировал свои единственные защитные чары. Которые, слегка помигав зелёным полукуполом, как обычно, рванули, окатив почти весь бокс дождём из изумрудных огненных брызг.
Болванчики из псевдодерева, попав под такой душ, прореагировали так, будто на них сильной кислотой плеснули. Понятно, что материал, из которого они состояли, имел вполне древесные свойства, но в дополнение к этому являлся, по сути, материализованной живицей, а потому реагировал на брызги ну очень бурно. Впрочем, учитывая то, что, в отличие от металлов, псевдодерево всегда одинаковой консистенции, кто бы его ни создавал, так что это была вполне наглядная демонстрация возможностей.
— Что это было?! — с неверием донёсся из динамиков голос Катерины. — Это точно не школьная «Сфера»!!
— Нет, это она самая… Просто в моём исполнении, — слегка смущённо возразил я. — Помнишь, когда мы с тобой в первый раз встретились… я случайно снёс твою ледяную башню.
— Да…
— Ну… Так вот, я её тогда защитной «Сферой» взорвал, — признался я. — Хотя хотел только выбить глыбу льда, которой Морозов заткнул вход. Дело в том, что у меня была аномалия ядра, и в тот момент, что бы я ни делал и какие бы чары ни творил, в результате происходил взрыв. Мне даже аспект взрыва приписывали, покуда Ольга Васильевна во всём не разобралась. Но, так как учиться всё равно приходилось, ментально у меня сохранилось именно такое вот использования данных чар. То есть на самом деле это вроде как действительно защитная сфера… Вот только её пополнение из резерва приводит к дестабилизации и уничтожению. С сопутствующими эффектами…
Я в подтверждение своих слов обвёл рукой дымящихся изъеденных болванчиков.
— А, скажи, — покачав в неверии головой, спросила девушка. — Мне говорили, что когда спасал меня из паромобиля, ты его салон какими-то особыми чарами вскрыл? Не навредив ни мне, ни похитителю.
— Ну да… На самом деле то было моё личное заклинание, — хмыкнул я. — Пытался придумать для себя средство для ближнего боя. Основываясь на эгоистических чарах одного из виденных мною однажды кланов. А получилось какое-то стороннее творчество…
— Ты сам делаешь чары? —Катерина аж широко распахнула глаза от удивления. — Но это же очень опасно…
— Вот после этого меня на этот счет просветили, — тяжело вздохнул я. — А до того момента я даже не думал, что всё так серьёзно.
— И всё же… — слегка неуверенно произнесла девушка, а потом попросила: — Покажешь?
— Если Валерия разрешит, — ответил я, переведя внимание на рыжую. — Данные вполне способны повредить полигон.
— На самом деле ничего страшного, — ответила, наклонившись к переговорному раструбу, сотрудница полигона. — Мы слышали о том инциденте, и, признаться, нам самим интересен результат. За бокс не волнуйтесь. Этот стенд как бы специально сделан для подобных испытаний.
— Ну ладно, — пожал я плечами и, соорудив цепочку ручных жестов, взмахнул рукой. — «Иллюзорный надрез»: Активация!
С кончиков пальцев сорвался серповидный поток живицы, который, в движении закольцевавшись, устремился прямо к стене по спиральной траектории, оставив на защищённой бронированной поверхности ровный, чуть наклонный разрез. Глубокий, насколько я мог видеть, но не пробивший защиту насквось. Впрочем, я и живицей эти чары особенно и не напитывал. Всё же одно дело девушку заинтересовать, а совсем другое — портить собственное имущество, да ещё и с непредсказуемыми последствиями. Ведь кто знает, что там располагается за стеной? Я не в курсе, не проверял.
— Вот как-то так, — кивнул я и демонстративно равнодушно добавил: — Я не особенно вкладывался сейчас в эти чары. Даже если всё в порядке, всё равно не хочу, чтобы мне потом старейшины выедали мозг за то, что я разрушил полигон.
— Нет… Это и так было… Впечатляюще, — раздался из динамика голос Катерины, которая явно просто хотела быть вежливой, но не была особо поражена.
— Да… — поддержала её рыжая, которая, казалось, была куда больше шокирована, нежели княжна. — Уверена, что Арсений Петрович, когда его позовут посмотреть на подобный подвиг, будет буквально требовать личной встречи.
— Подвиг? — удивленно посмотрела на соседку княжна.
— Конечно, подвиг! — восторженно ответила женщина, у которой сейчас буквально звёзды сияли в глазах. — Сплав, из которого сделаны бронепластины в этом боксе, уникален. Это разработка Арсения Петровича, сделанная на основе Чёрных Технологий, добытых в руинах древних цивилизаций. И до этого момента считалось, что сплав полностью инертен к любым проявлениям человеческой живицы и способен противостоять самым сильным чарам. И тут такое… чудо! Так что да! Это настоящий подвиг! Вы только подумайте, какие перспективы открывает сама концепция подобного лезвия-живицы, которое способно на такое, но при этом совершенно не поражает человеческую органику! Это… Это…
Рыжая ещё чего-то говорила, в то время как Катерина уже с откровенным интересом, даже не скрывая его, рассматривала меня сквозь стекло. Впрочем, я, дав ей немного полюбоваться, направился наконец к выходу, после чего подошел прямо к девушке.
— Вот… как-то так, — с улыбкой сказал я.
— Это было интересно, — вполне серьёзно кивнула Катерина и, видимо, хотела что-то спросить, но в последний момент передумала.
— Ты уже ужинала сегодня? — после нескольких десятков секунд неловкого молчания спросил я.
— Нет, — слегка улыбнувшись, ответила мне девушка. — Особого аппетита не было.
— А сейчас появился? — поинтересовался я.
— Ага, — кивнула она.
— Тогда не желаете ли ещё немного пройтись, прежде чем вернуться в свои комнаты? — предложил я. — У нас тут, оказывается, имеется одно очень интересное местечко…
— С удовольствием пройдусь, раз вы приглашаете! — так же витиевато ответила мне Княжна, как-то незаметно оккупировав мою левую руку.
Интересным местечком был внутринебоскрёбный ресторан, доставшийся нам прямиком от Шнуровски вместе с поварами и обслугой из «типа» их клановых простецов. Вообще, мест, где можно было поесть, не выходя на улицу, во всей башне насчитывалось немало, и в том числе оборудованных столовых и прочих кафейных и какавных, но вот это место выделялось особо.
Во-первых, кухня здесь не уступала лучшим заведением полиса, и, пожалуй, только Кремль мог дать прикурить местным мастерам. А во-вторых, делали это место элитарии Шнуровски для себя и остальной верхушки клана, а потому и обустроено здесь всё было по высшему классу. Впрочем, сейчас мы сделали этот домашний ресторанчик общедоступным, правда, исключительно по предварительной записи, а то здесь было бы не протолкнуться от голодающих чародеев.
Впрочем, и так и так я, как уже говорил, могу гордиться тем, что в нашем небоскрёбе для моей фигуры открыты любые двери! Ну, почти любые… Всё же в женских туалетах мне при отсутствии каких-либо проблем в здании делать нечего, в новый архив и ещё кое-какие хранилища меня просто не пустят, а под благовидным предлогом и вовсе развернут.