Далее произошла заминка. Потому как в зал принесли два дополнительных кресла для так и стоявших у покрытого трона генералов, а один из гвардейцев перенёс молоточек и биток на новое место.
— Я не мастер говорить, но выполню свой долг, — произнёс гвардейский начальник, устроившись на своём кресле. — И так… кто-нибудь ещё хочет сделать заявление?
— Я прошу слова, — поднялся ещё один мужчина.
— Прошу, князь Зверев.
— Опираясь на уже приведённые пункты Московской Хартии, я хотел бы выдвинуть на путь следующей династии клан Огнёвых, как прямых наследников клана Пожарских, — очень лениво и как-то расслабленно произнёс человек, поглаживая свою козлоподобную, но длинную бороду.
— С уважением к этому собранию и с благодарностью к князю Звереву, я, как полномочная представительница клана Огнёвых, принимаю ваши слова, — поднявшись со своего места, деловито кивнула благовидная старушка.
— Прекратите этот фарс! — прорычал, вскочив на ноги крупный мужчина с незнакомой мне тамгой на плече пиджака. — Клан Огнёвых уже больше полусотни лет как попал в полное подчинение клану Зверевых! Так кто вам поверит, что теперь вы отпустите их, не связав по рукам и ногам клятвами…
Мужчина ещё не договорил, а весь зал Совета буквально взорвался гневными криками, что явно взбесило князя Зверева, из-за чего его лицо превратилось в злобный оскал. Что, на мой взгляд, довольно явно демонстрировало его настоящие планы взлететь на вершину полиса на чужих плечах.
— Что, Серёженька, не знал, что твой тщательно скрываемый секрет давно и не секрет уже от других, — пробормотал и засмеялся Александр Громов, привлекая моё внимание.
— Это был их секрет? — поинтересовался я.
— Да… — кивнул мужчина, не поворачиваясь. — Как ты, наверное, уже знаешь, малые кланы в Москве являются либо пришлыми из других полисов, либо осколками более древних и крупных семей Москвы. В последнем случае часто бывает так, что, потерпев крах, клан из-за проблем с финансами просто не может продолжать вести привычный образ жизни. А отказываться от него не хочет или не имеет возможности по каким-то более благовидным причинам. И такие очень быстро оказываются в долгах и подчинённом состоянии у более крупных и сильных соседей, что зачастую не афишируется и держится в тайне, чтобы якобы не позорить честное имя зависимого.
— Тихо! Тишина… — застучал молотком по битку армейский генерал и, поднявшись со своего места, когда собрание притихло, заявил: — С одной стороны, обнародованная зависимость Огнёвых, как наследников Пожарских, от клана Зверевых, вызывает серьёзное беспокойство… Однако, так как финансовая и другие виды добровольной кабалы между кланами есть явление последней сотни лет, то в Московской Хартии нет никаких ссылок или запретов на подобное явление. Особенно учитывая, что это первый подобный инцидент за всю историю полиса. А потому мы с Григорием Захаровичем, как временные сопредседатели этого собрания, посовещавшись, решили удовлетворить просьбу князя Зверева и внести Огнёвых в список кандидатов.
На ещё красном лице только что в ярости оравшего на критиков князя Зверева, тут же расползлась кривая, но удовлетворенная улыбка, в то время как многие в зале были явно недовольны подобным решением. Правда, чему он радовался, мне понять было трудно, потому как шансов у его кандидата явно немного…
— Ты не смотри на то, что сейчас многие несогласны с кандидатурой Огнёвых, — словно прочитав мои мысли, произнёс сидевший передо мной Демьян. — На самом деле это будет очень сильная позиция на голосовании, потому как малый разорившийся клан очень удобная фигура для многих присутствующих. Просто далеко не все ещё поняли и приняли это.
— А их зависимость от Зверевых? — поинтересовался я.
— Просто временное неудобство, — пренебрежительно фыркнул аловолосый отец Нины. — Сергей может думать о себе как о сильной стороне с крупным кланом, но на самом деле стать крупным игроком в полисе ему просто не дадут. У него под рукой боевых чародеев в два раза меньше, нежели у меня, а вас, Бажовых, так примерно в три раза больше будет. Понимаешь, Зверевы в последний век высоко поднялись за счёт своих подземных животноводческих ферм, когда прадед покойного князя ввёл в полисе программу по искоренению голода. Но это только в финансовом плане… Потому как в программе большое значение имело количество соклановцев, занятых на мирных работах, из этого рассчитывалась процентная ставка как льгот, так и дополнительного финансирования.
— Именно по этой причине практически все мощные в военном плане кланы Москвы нынче не связаны с внутренней пищевой промышленностью, — согласно кивнул глава Громовых. — Во времена действия программы те, кто решил воспользоваться ею, чаще всего банально объявляли открытый набор в свои кланы для внеклановых простецов. И пусть их положение и поныне мало чем отличается от обычных клановых крепостных, то есть трудовых рабов, для многих жителей Москвы в те времена это был реальный шанс улучшить свою жизнь. В то время как клан, набрав очередную партию рабочих рук, тут же подавал в Стол заявку на финансирование расширения животноводческих и гидропонных площадей и выделение дополнительных подземных территорий в северной стороне города. И всем было удобно. Полис за каких-то пять лет совершил громадный скачок в самообеспечении продовольствием. Кланы, распухшие от обычных людей, стали получать огромные деньги, конвертируя их в политическое влияние, ну а как живётся на Дне и втором уровне, я думаю, ты и так лучше меня знаешь, а потому выгоду простых работяг, добровольно отдавшихся в клановое крепостничество, понимаешь.
— Итак! Если других кандидатов у нас нет, — поднялся со своего места гвардейский генерал. — То я объявляю…
Именно в этот момент по залу вдруг разнёсся громкий звук удара. А затем ещё один, и наконец, когда все обернулись к запертым дверям, ведущим во внешний холл здания, а стоявшие возле них гвардейцы встали в боевые стойки, двери вновь содрогнулись от удара и вдруг осыпались на землю кучей древесной трухи, открывая вид на тех, кто стоял прямо за ними.
— Я что-то пропустил? — широко улыбаясь, громко спросил русый мужчина лет тридцати, бодрой походкой входя внутрь.
Выглядел он довольно экстравагантно. Узкое лицо, в красивых чертах которого можно было без особого труда узнать как виденного пару раз мною бывшего правителя Москвы, так и, если постараться, Ольгу Васильевну с Катериной. Одет он был в поблескивающий на свету малиновый пиджачный костюм и высокие явно дорогие кожаные сапоги с золотым теснением. На шее же его был повязан пышный шарф, на манер жабо уложенный на груди.
Смахнув изящным картинным жестом свою длинную двустороннюю чёлку с лица и слегка пригладив короткие волосы, он театрально развёл руки в белых перчатках с воздушными бантами на запястьях в стороны и громко провозгласил:
— Нет! Я, как всегда, вовремя! — он оглядел зал и, улыбнувшись, спросил: — Ну… Что за лица? Почему вы не приветствуете своего нового князя?
— Что ты здесь делаешь, Дмитрий? — холодно задала вопрос Ольга Васильевна, поднявшись со своего кланового места Ланских.
— Я? Я пришёл править, моя дорогая сестрёнка, — опять как-то нездорово засмеялся мужчина. — Ну же, давай, у нас лиственничное право! Ты в своё время отреклась, а дорогой братец изволил склеить ласты. Так что по всем законам теперь моя очередь…
Покуда он говорил, из холла в зал быстро втекала изрядная толпа дородных мужиков, одетых в гвардейские мундиры. Вот только форма выглядела на них так же, как дорогой изысканный костюм смотрелся бы на бездомном, всю свою сознательную жизнь прожившим в канализации на Дне. И вроде бы не сказать, что как с чужого плеча, но и привычки ношения её они не демонстрировали.
Тем не менее вся толпа быстро, но без особого умения выстраивалась в шеренги за спиной блестевшего под лучами софитов мужика, покуда тот продолжал свою речь.
— …Или ты думала, что вы с братцем можете лишить меня моего законного места, просто заперев в особняке? Как наивно с твоей стороны, моя гениальная сестрёнка… — он опять рассмеялся, а затем вдруг оскалился, зло сверкнув глазами. — Хотя с гениальностью… я, пожалуй, погорячился. Потому что тебя брат разыграл ещё проще, нежели меня, просто бросив, как кость, одному из своих псов.
— Мои проблемы тебя не касаются, Дмитрий! — огрызнулась Ольга Васильевна, взглядом следя за братом, который вальяжной походкой направился к тому месту, где сидели гвардейский и армейский генералы. — Ты был признан сумасшедшим и сейчас должен находиться в лечебном заведении!
— Был признан? Кем был признан? — истерично выкрикнул мужчина, резко, всем телом повернувшись к кня'жине. — Тобой? Братом? Вы просто убрали меня с игровой доски, побоявшись конкурировать со мной в честной схватке! И если ты ещё хоть раз назовёшь меня сумасшедшим…
Он не закончил и, вновь отвернувшись, подошёл к внимательно наблюдавшим за ним генералам.
— Чего уставились? Смерды… — рявкнул он на них, а затем, когда гвардейский генерал поднялся на ноги, вдруг ловко выхватил из-за пазухи изящный двуствольный пулевик и направил его на чародея. — Ну и что ты сделаешь?
«Искра» прокричал кто-то, но ничего не произошло. А в следующий момент грянул выстрел, и я, как, наверное, и все остальные, с удивлением увидел, как вылетевшая из дула пуля вдруг изменила свою траекторию и начисто разнесла голову уже явно увернувшегося от неё гвардейского генерала. Обезглавленное тело, отброшенное попаданием, рухнуло прямо на стол Совета, разбрызгивая повсюду кровь, народ повскакивал со своих мест, а человек, бывший, как оказалось, сумасшедшим княжичем Дмитрием, ловко увернулся от храбро набросившегося на него армейского генерала. Пинком ототкнул его и тут же выстрелил вслед, пробив в груди мужчины дыру размером с кулак.
К нему дёрнулись было ближайшие к месту расправы представители кланов, однако мужчина, метко метнув заряженный пулевик прямо в лицо того, кто был справа, в кровь разбил тому нос так, словно это был выстрел из пушки, отбросивший немалого размера боевого чародея на других людей, словно обычного простеца… Мгновенно выхватил левой рукой другой такой же пистоль и тут же упёр его в лоб другому клановому делегату из клана Водянкиных, заставляя его резко остановиться.