— Вы не Ми Ча с улицы Тянвэй?
— Он самый.
— О, я ведь знаком с вашим младшим сыном.
— Да ты что? А где он сейчас, знаешь ли что-то о нем?
— Люй попал в один из фортов.
— Хмм… значит, скоро ему предстоит отражать штурм?
— Не переживайте так, аджосси, форты пострадали намного меньше города, эти крепости так прочны, что их не берут даже самые большие авиабомбы. А численность гарнизонов удвоили, они обязательно выстоят.
— Правитель мудр, он не оставит простых членов клана в трудную минуту. Наверное, ты прав, парень, мой сын в надежных руках.
БАБАХ-БАБАХ-БАБАХ
— Да когда у них кончатся бомбы?
— Уже трое суток бомбят, аджосси, и конца этому варварству не видно.
Неожиданно наступило затишье, а потом вдруг разом заговорили старинные системы оповещения городских жителей, только это были новости совсем не из Цитадели Клана.
Мирные жители города Союз Кланов объявляет двадцати четырех часовое перемирие. Для женщин, детей и стариков открыты зеленые коридоры. Вы можете свободно покинуть Пенхон во время перемирия. Бойцы наемных отрядов и ополчения, добровольно сложившие оружие, также беспрепятственно могут покинуть город в течении суток. После вышеуказанного времени бомбардировка города будет продолжена.
Мирные жители города Союз Кланов…
Сообщение повторялось вновь и вновь, пока специалисты Пенхва не смогли вернуть контроль над городскими системами. Но многие люди, безвылазно сидящие больше трех суток под непрекращающейся бомбардировкой, задумались о своем будущем. Неверие в штурм превратилось в молниеносный разгром первой линии обороны, надежды на то, что клан защитит город от разрушений, не оправдались. Что ждет мирных жителей теперь?
— Сынок, раз уж бомбежки не будет целый день, можем мы со старухой посмотреть на дом? А если разрешат, проведаем сыновей.
— Ну что с вами делать, идите только будьте осторожны.
Конечно, наружу нас со старухой гнал не голод и отнюдь не желание отведать кимчи. Мы хотели в первую очередь узнать о судьбе своих сыновей. Когда началась бомбежка старший со снохой были в гостях и в какое убежище они попали до сих пор не было известно. Связь между сидящими под землей людьми наладили только вчера, но для поиска потерявшихся членов семьи ее не хватало.
Потом были надежды узнать побольше о младшем. Наш любимец со слов удачно подвернувшегося паренька служил в одном из фортов. Теперь бы узнать в каком, жив ли, здоров, накормлен? Ну и на дом свой хотелось посмотреть, целы ли закладки кимчи и соевой пасты, хватило ли корма свиньям?
Выбравшись со старухой наружу, мы замерли, не узнавая наш уютный городок. Дым многочисленных пожаров закрыл жирной черной копотью все небо. Когда-то чистые, опрятные улицы заполнили груды битого кирпича и искореженные остовы машин. Здания зияли провалами выбитых окон, а кое-где от домов и попросту остались одна, две стены, вот-вот грозившие рухнуть и похоронить под завалами неосторожных прохожих.
Пенхон умер, душа провинциального городка сгорела дотла. Закусочная Менфо знаменитая на всю провинцию копченой свининой и гречневой лапшой горела так, что казалось, оплавился красный кирпич ее стен. А ведь Менфо получил его после разбора древней городской стены и хватался всем, что пропитанные магией кирпичи не берет ни жар, ни огонь. Магазин специй тетушки Мо исчез. Если бы мы со старухой не были ее клиентами последние пятьдесят лет, то никогда и подумать не могли, что на месте глубокой ямы когда-то была преуспевающая торговая лавка, в которой так любили встретиться и посплетничать все хозяйки города.
Видя столь печальную картину, мы со страхом и одновременно надеждой глядели на каждый поворот. Любое уцелевшее здание, дом вселяли в наши сердца надежду, которую подкрепляли команды пожарников деловито борющихся с огненной стихией. Значит, коммунальные службы еще работают.
Еще никогда дорога по улицам Пенхона не была столь трудной и длинной. В нашем возрасте не просто было обходить груды кирпича и битого стекла. К тому же иногда приходилось возвращаться обратно и делать крюк, потому, что улицу мог намертво перекрыть разрушенный дом или искусственно возведенная баррикада.
Но все же мы дошли до своего уютного дома, с которым сроднились за долгие годы, в стенах, которого вырастили детей и нянчили внуков. От ужаса увиденного я окаменел, а старуха и вовсе упала на четвереньки, замерев в беззвучном плаче. Бомба попала прямо внутрь особняка, и прочные стены буквально разметало по двору, как детский конструктор.
Пожар довершил остальное. Сарай с запасами, скотный двор, мастерская сына — все сгорело, остались лишь черные от копоти стены. Даже поле с горшками полными соевой пасты не пощадили захватчики, львиная доля с таким трудом приготовленного деликатеса теперь могла лишь послужить удобрением. Хотя какое из пасты удобрение, мы ведь крепко ее посолили, получается, даже огород стал солончаком?
— Отец, мама — нас окликнул старший сын со снохой.
— Сын, а где внуки?
— Мы оставили их с тетей Ли в бомбоубежище, а сами поспешили на ваши поиски. Как вы, как ваше здоровье?
— Все хорошо, люди господина позаботились о нас.
— Пап, мам мы хотели просить вас эвакуироваться, надо спасать детей.
— Сынок, а как же долг перед кланом? Что ты слышал о младшем?
— Пап он в одном из фортов, и я тоже записался в ополчение, даст боги, попаду на службу поближе к нему. Но вам с детьми нужно уезжать, Пенхону конец.
— Не смей так говорить, сотни лет захватчики проверяли цитадель на прочность, и где они?
— И все же папа, я прошу тебя ради внуков.
— Старый, сын прав, если мы хотим чтобы род жил и продолжал служить господину, надо спасать детей.
— А если ты со снохой?
— Куда нам, я из Пенхона-то последний раз выезжала лет двадцать назад, нас ограбят и выкинут на улицу. Да и нельзя молодухе одной без защиты мужчины рода.
— Пап соглашайся, долг семьи выполнят твои сыновья, но род не должен сгинуть.
— Хорошо. Мы покинем город. Сын если все будет удачно, я остановлюсь у старого друга в Кенгидоне, ты знаешь, где нас искать, и младшему предай. Когда все закончится,… мы будем вас ждать, столько сколько нужно.
Расположение кондотты Рутгера фон Блюма, первая линия обороны Чеболя Пенхва.
Мы продержались дольше всех. Уже давно сметены позиции соседей слева и справа. И только вкруговую построенная сеть окопов и подземных переходов позволяет нам не сдавать позиции. Командир вначале держал роту на основном направлении и четыре взвода в резерве. Потом, когда мы отразили третью атаку танков, нас осталось чуть меньше сотни, и Фон Блюм приказал отступить на вершину холма.
На новой позиции мы выдержали еще две атаки. Танкам было довольно трудно подниматься вверх по холму и одновременно направлять дула орудия и пулеметов на окопы. Поэтому ПТРК и противотанковые ружья хоть и с трудом, но остановили врага. Но на смену гусеничным машинам пришли двуногие. Громыхая броней, с огромной для такого оружия скоростью холм атаковали тяжи Чинхва.
Огонь скоростных пушек, крупнокалиберных пулеметов просто не давал бойцам поднять головы, за стальными монстрами шли их младшие братья в экзоскелетах. Если бойцу в таком снаряжении удавалось проникнуть в линию окоп,… Мы потеряли еще две трети людей. С жалкими остатками кондотты обороняться дальше не имело смысла, да и долг перед нанимателем отряд полностью выполнил.
Командир приказал уходить, и лично прикрывал три десятка оставшихся бойцов от непрекращающихся атак. Мастер земли, на поле боя. Это было прекрасное и одновременно страшно зрелище. Но сегодня силы были не на стороне древней магии, современное оружие неумолимо брало верх. Позицию Рутгера фон Блюма скрыли взрывы бомб и ракет. Смерть неслась в нашего командира отовсюду. Эти азиаты перестали бояться высокоранговых магов! Сосредоточенным огнем они просто не давали ему шанса ответить. А потом и вовсе взломали оборону мага.
Оставить командира кондотта так и не смогла. Ползком пара смельчаков вытащила потерявшего сознание фон Блюма из под огня врага, и мы растворились в лабиринте переходов, который так не хотели копать еще несколько дней назад. Один из лазов вел на позиции соседей. Тех давно выбили, и сейчас там царила смерть и запустение.
Отряд остановился передохнуть и посовещаться. С раненым командиром на руках и речи не было о прорыве в Пенхон. Но что делать дальше? Так и не найдя разумного выхода, кондотта решила дождаться ночи, а там попытаться пробраться к своим. Солдаты замаскировались как смогли и, перекусив скромными запасами, затихли в тревожном ожидании.
Группа войск Север, Союз Кланов.
— Командир, разрешите взглянуть на бастионы поближе?
— Пахомыч отстань, господин сказал, не лезть никуда, а ты опять за старое.
— Да там никакой опасности, просто прогуляюсь до позиций наемников. А вдруг появяться идеи насчет бастионов?
— Что там может появиться? Четыре метра стены. Ты видишь и гаубицы, и танки, и пехота обломали об них зубы. Нечета нам люди думают. Если бы не магические щиты… Хотя рано или поздно одаренные выдохнуться…
— Иваныч, ну дай гляну хоть одним глазком, я ведь завалил эсминец…
— И что? Ты теперь мне на голову сядешь со своим эсминцем, а ты…
— Алексадр Иванович, извините, что невольно стал свидетелем концовки вашей беседы, а может, действительно прогуляемся? Пехота очистила позиции наемников уже как пару часов назад. Возьмем десяток людей, на случай если там притаилась пара недобитков, и посмотрим, так ли страшны форты на самом деле. Как вы на это смотрите?
— Господин, я бы лишний раз перестраховался.
— Иваныч не будь занудой, одна нога там, другая тут, мы больше проспорили, давно бы уже вернулись.
— Черт с вами, давайте сходим. А Джун Хи с ребятами?
— Они думают, я сплю в палатке.
— Господин…
— Александр Иванович, подросткам иногда свойственно пошалить.