Саперы обследовали груду ящиков. Мин не было. Начался методичный и тщательный осмотр закладки.
— Леша, иди сюда, — Бессонов подозвал Васильева и кивнул, предлагая сесть рядом с собой. В его руках был список, который он успел набросать по итогам осмотра склада.
— Ты уже пытаешься оприходовать добро? — устало усмехнулся Васильев, опускаясь на ящики.
— Нет, ты посмотри внимательно, — вложил ему в руки листки бумаги Бессонов и полез в карман за папиросами.
Васильев стал перечитывать написанное. Консервированная колбаса немецкая, рыбные консервы, колбаса вареная, колбаса полукопченая, хлеб в буханках, галеты, крупа, мука в мешках, сухари, сливочное масло в коробках, маргарин американский…
Васильев снова перечитал, пожимая плечами. Потом вдруг ткнул пальцем в список:
— Вот, сверить надо с трофейными складами, куда приходовалось. А еще у нас помнишь недостача была — подозревали хищения с медицинских складов?
— Не то, Лешка, не то, — покачал головой Бессонов и уныло посмотрел на голубевшее над кронами деревьев небо. — Помнишь, когда у нас сильные дожди были в последний раз? Я скажу: три недели назад. Там есть характерные признаки, что часть ящиков свозилась до этих дождей, а часть сильно подмочена. Что могло быть в те дни, когда лило как из ведра. Это первое. Второе: ящики не прятали, их просто ставили, подвозили еще и снова ставили друг на друга в этом месте, потому что сюда можно подъехать на машине и легко сгрузить. Слово «замаскированный» к этому хозяйству никак не подходит. Третье: половина этих продуктов не может долго храниться при плюсовой температуре. Теперь посмотри на все это с точки зрения хозяйственника, который готовит склад для боевых отрядов ОУН в период их активизации. Посмотрел?
— Ну, я бы сказал, что сюда свезли продукты с низкой калорийностью, нет таких, которые помогли бы как следует подкрепиться уставшим бойцам и раненым.
— Согласен! Еще?
— Вот, крупы, — Васильев постучал пальцем по списку. — На этом импровизированном складе есть только пшеничная крупа. А в любом рационе должна быть еще гречневая, овсяная и рисовая. Странно как-то они выбирали…
— Вот я и говорю, что никто ничего не выбирал. Привезли, что было, и оставили. Нате вам, товарищи чекисты, делайте выводы.
Прибежавший боец доложил, что полчаса назад в тридцати километрах от этого места найден еще один склад продуктов. Бессонов выругался, махнул рукой Васильеву, и они уехали на новое место.
Уже к вечеру стало ясно, что и второй склад организован с такими же странными нарушениями. Продукты, которые не могут долго храниться, низкокалорийные, однообразные, не соответствующие ни одному известному рациону. Продукты, которые уже начали портиться.
— Володя, — Васильев оглянулся по сторонам, чтобы убедиться, что их никто не слышит. — Понимаешь, нет? Это все липа! Чистой воды липа, которая не имеет иного смысла, кроме как отвлечь нас от другого района. Совсем от другого. Мы уже сутки держим здесь боевую часть НКВД, здесь у нас большая банда, здесь у нас закладки продуктов, предусмотренные для начала активных действий отрядов ОУН. Мы чуть не купились. А другие районы у нас сейчас открыты, там могут… что?
— …пройти незамеченными важные гости, — кивнул Бессонов. — И начать действовать, объявить ту же самую операцию «Красный Восход». Значит, так…
Владимир Сергеевич Бессонов стал серьезным и сосредоточенным. Сейчас он брал всю ответственность на себя, чувствовал уверенность, и остановить его было уже невозможно.
— Значит, так, Лешка, — быстро заговорил Бессонов. — Оставляем здесь Воронина, ставим ему задачу шуметь здесь несколько дней, пылить, распугивать не только банду ОУН, но и всю местную фауну. Он должен очень старательно изображать здесь активные действия. Это первое. Второе: мы с тобой возвращаемся в Ровно, берем под микитки майора Воротникова и уголовный розыск местной милиции. Больше никого, должны справиться…
Совещание в кабинете начальника Ровенского управления НКВД было малопредставительным. От областной милиции прибыли только начальник областного управления и начальник уголовного розыска. В целях максимальной конспирации решили других лиц в истинные причины происходящего не посвящать. Исполнителям не обязательно знать всю подноготную до поры до времени. Даже из Управления НКВД здесь были лишь оперативники, которые работали по делу «Красный Восход» с самого начала. Остальные силы можно ввести в дело, не особо пока объясняя им все до конца. Утечки информации не должно быть ни в коем случае.
— Товарищи, — капитан Бессонов стоял у карты Ровенской области с указкой в руке. — Ситуация на сегодняшний день, простите, на сегодняшнюю ночь такова… Оговорюсь сразу, что я буду использовать в своем докладе результаты, как официальные, полученные следствием, так и данные, полученные оперативным путем. Эти каналы я пока, как вы понимаете, раскрывать не буду. За последние три недели на территории области, особенно это касается районов, примыкающих непосредственно к областному центру, обнаружены крупные склады, а также мелкие оперативные закладки. В них — продукты питания, которые рассчитаны на длительное хранение, сбалансированное калорийное питание, рационы для больных и раненых. Еще оружие и боеприпасы, в основном из тех, что были оставлены отступающими фашистами именно по просьбе руководства ОУН-УПА.
Бессонов показывал на карте места крупных и мелких закладок, охватывая район Ровно почти полным кольцом. Картина получалась весьма наглядная, но требовала некоторых пояснений.
— Несколько складов, выявленных севернее Ровно, — продолжал Бессонов, — нами оценены как муляжные закладки, имеющие целью ввести нас в заблуждение и создать впечатление, что севернее Ровно будут концентрироваться большие силы банд ОУН-УПА. Более того, вчера мы имели столкновение с крупной бандой, которая после продолжительного и очень бестолкового боя ушла и растворилась в лесах. Все это нами оценивается как дезинформация.
— Не слишком ли, товарищ капитан? — заговорил начальник областной милиции. — Такие силы и средства только для того, чтобы пустить пыль в глаза?
— Если ради пыли, как вы говорите, то тогда, конечно, слишком трудозатратно, — согласился Бессонов. — И потери они понесли существенные за эти месяцы. Но цена вопроса совсем иная, товарищи. Я вам приоткрою завесу. Со дня на день в Ровно прибывает представитель штаба Шухевича, куратор Ровенской области Остап Кучерена. Оперативный псевдоним — Доктор. Его задача — координировать на месте операцию «Красный Восход».
— Но мы еще не знаем ее сути, — подал голос майор Воротников, но Бессонов остановил его:
— Уже знаем. Извините, Глеб Иванович, но я не успел вас поставить в известность до начала совещания. Надеюсь, вы не расцените это как неуважение к вашему званию, возрасту и опыту. Действительно, все сложилось только-только. Буквально несколько минут назад. Вот мы и решили посвятить сразу всех собравшихся.
— Да перестаньте вы, Владимир Сергеевич, — махнул рукой Воротников. — Интересы дела прежде всего! Так что вам удалось установить только что?
— Оперативные данные имели разрозненный характер, долгое время не было связующего элемента, и загадка «Красного Восхода» никак не раскрывалась. И когда мы поняли, что националистическое подполье пытается отвести нам глаза от конкретного района, мы присмотрелись к нему, подтянули агентуру. И совпадение по времени с приездом Кучерены тоже сыграло свою роль. А еще — закладки большого количества отравленного вина. Для чего его припасли? Вино запасают, когда ожидают большое количество людей, которым оно будет необходимо, если они захотят выпить. А что провоцирует у мужика желание выпить? Радость, горе или иное важное событие, которое требует, чтобы его спрыснули. Явно с помощью отравленного вина националисты решили навредить большому количеству людей в области. И мы стали поднимать информацию обо всех грядущих значимых мероприятиях на территории вашей и соседних областей. И нашли его.
— И что же? — удивленно посмотрел на капитана начальник милиции. — Массовые гулянья? Но даже до Ивана Купалы еще далековато.
— Националистическое подполье готовило срыв мобилизационных мероприятий на освобожденной территории Украины. Отравленное вино они намеревались поставлять любыми способами для новобранцев. Они — подпитка Красной Армии, которая несет тяжелейшие потери на фронтах войны. Это удар в спину. Более того, вместе с вином заготавливалась и взрывчатка. Вино — только половина дела, а вот на фоне массовых отравлений еще и диверсии: взрывы военкоматов, призывных пунктов, эшелонов с призывниками — это уже паника, это уже недоверие к советской власти, которая не в состоянии наладить мирную жизнь и обеспечить порядок. Это новый страх в народе. И страх прежде всего в рядах тех, кто завтра или через полгода тоже станет призывником. Пойдет ли он после этого на призывной пункт или спрячется у родственников на хуторе? Далеко идущие планы! Уничтожение списков призывников, архивов военных комиссариатов, запугивание населения, массовое дезертирство. И для этого они использовали даже местные уголовные элементы. Скажите, товарищ подполковник, что у вас есть на некоего Ворона?
Вопрос был обращен к начальнику уголовного розыска, который, услышав упоминание об уголовных элементах, сразу оживился.
— Ворон? Есть такой, — кивнул он и начал задумчиво вертеть в руках карандаш. — Подобраться к нему сложно, он не любит чужаков, а наши оперативники известны уголовному миру в лицо. Но кое-что на него есть. Сейчас таких с легкой подачи лагерного начальства стали называть ворами в законе. Отсидел он не так много, но короновали его в Севлаге перед войной. За какие такие заслуги, неизвестно. Одно время он пропадал, потом после освобождения области появился снова. Ничего за ним мы пока не можем углядеть. Ну, спекуляция, перекупка, вроде бы даже не связывается с кражами, а так все… полулегально. Догадываемся, что не может такого быть, но пока не подступиться. Да и мира-то у нас тут всего пока только два-три месяца. Многого еще не успели. У самих с кадрами очень плохо.