Парламентарии безапелляционно потребовали, чтобы шотландцы передали короля на попечение английского гарнизона в Уорике, вскрыли письма шотландских уполномоченных в Лондоне и арестовали их главного секретаря. Все это не возымело никакого эффекта, поскольку в тот же день они получили из Ньюарка сообщение, что король приказал своему гарнизону в городе сдаться шотландцам, которые теперь победным маршем двигались на север, забрав с собой пленника. Англичане тщетно возражали против того, что их короля увозят. Им суждено было дорого заплатить за пренебрежительное отношение к шотландской армии и недооценку значимости альянса с Шотландией. Еще до того, как послание с выражением парламентского протеста покинуло Лондон, войска Лесли – а с ними и король – уже два дня шли на север. Вместе со своим царственным трофеем они благополучно добрались до Ньюкасла задолго до того, как посланцы смогли их догнать.
Англичане не обманывали себя. Король по-прежнему оставался королем, главной фигурой в игре, без которой никакое окончательное урегулирование было невозможно. Получив власть над ним, шотландцы выиграли войну вернее, чем если бы без помощи англичан побеждали во всех битвах. Создание Армии нового образца, сражения при Нейсби, Ленгпорте и Стоу-он-зе-Уолд – столько проявлений Божьей милости… и все для того, чтобы отдать победу шотландцам.
Глава 2Король и шотландцы
Шотландцы говорили чистую правду, когда заявляли, что приезд короля стал для них неожиданностью. Их переговоры с Монтреем зашли в тупик, и Карл, покидая Оксфорд, сам не знал, что намеревается делать. 26 апреля 1646 г. он сказал своему Совету – это заседание стало последним, – что, вероятно, поедет в Лондон. Он отправился в путь, взяв с собой только двух сопровождающих – капеллана Майкла Хадсона и одного из своих камердинеров, Джона Эшбернема, толкового человека, хорошо знавшего страну. Поздно вечером король велел коротко остричь себе волосы, прицепить фальшивую бороду и переодеть его в неприметное платье. Позднее поэт-кавалер Джон Кливленд нашел для этого унизительного перевоплощения поразительный образ:
О, проклятая стенография судьбы!
Наш царственный орел обернулся летучей мышью.
27 апреля в 3 часа утра губернатор Оксфорда, сэр Томас Глемхэм, открыл восточные ворота и выпустил Хадсона и Эшбернема из осажденного города. «Прощай, Гарри!» – сказал он слуге, который уважительно следовал за ними на некотором расстоянии с багажом, притороченным к седлу.
Сначала маленький отряд двигался в сторону Лондона. Он миновал вражеские аванпосты, не вызвав подозрений. Король тщетно надеялся увидеть какой-нибудь знак из столицы и, задержавшись на гребне, тянущемся от Хэрроу до Хиллингдона, напрасно смотрел в сторону Вестминстера. Потом передумал и направился через Сент-Олбанс в Маркет-Харборо, где надеялся получить от Монтрея сообщение, что шотландцы смягчили свои требования. Не обнаружив в Маркет-Харборо никаких известий, Карл осторожно двинулся в сторону Стемфорда. Потом, отправив Майкла Хадсона искать Монтрея, они с Эшбернемом повернули на восток, следуя третьему, самому безумному плану короля, предполагавшему, что он сядет на корабль в Кингс-Линн. К тому времени о его бегстве стало известно всем, и из опасений быть узнанным он передвигался только ночью. Четыре дня они с Эшбернемом пробыли в норфолкской деревушке Даунхэм. Остановившись в «Сван Инне» в ожидании вестей от Хадсона, они попросили, чтобы в их комнате развели огонь, и, к большому удивлению хозяина, стали жечь какие-то бумаги. Цирюльник, которого позвали, чтобы он привел их в порядок, заметил, что они пытались ножами обрезать себе волосы. К счастью, Хадсон вернулся, и они поспешно уехали, пока никто не успел начать задавать вопросы.
По словам Хадсона, Монтрей не смог добиться от шотландцев никаких письменных обещаний, но устно они предложили условия немного мягче, чем раньше. Они сказали, что примут короля с гарантией его безопасности и чести, не станут требовать от него того, что противоречит его совести, и разрешат оставить при себе Хадсона и Эшбернема. Получив эти уверения, Карл поехал в Ньюарк. У него не было выбора, поскольку его повсюду разыскивали и он никак не смог бы ускользнуть морем.
Они ехали ночью окольными путями и остановились только в Литтл-Биддинге, чтобы немного отдохнуть, но не посмели надолго задержаться в этом островке англиканского мира. Ночь провели в пивной в Копингфорде, где делили домашний очаг с хозяином, его женой и детьми. 5 мая в 6 утра добрались до Сарасен-Хеда в Саутвелле, где остановился Монтрей. Он вышел их встречать, но они разминулись. До его возвращения король лег в его постель и уснул.
Свои последние договоренности насчет короля Монтрей заключил с престарелым графом Данфермлином, не имевшим большого веса среди своих товарищей-ковенантеров. Но главным уполномоченным, с которым король встретился в Саутвелле, был граф Лотиан. Этот молодой человек вырос при дворе, где его отец долгое время являлся видной фигурой. Он знал мир, любил искусство и в 1643 г. был отправлен ковенантерами послом во Францию, но по возвращении был арестован в Оксфорде, чего так никогда и не простил. Граф приветствовал своего государя учтиво, но жестко, так, чтобы король обязательно почувствовал под мягкой перчаткой вежливости железную карающую руку. Ковенантеры сразу поняли, что им следует делать: во-первых, увезти свой «трофей», сделав его недосягаемым для англичан, затем заставить его отречься от Монтроза, принять Ковенант и дать свое монаршье разрешение на урегулирование религиозных вопросов в обеих странах в том виде, которого они желали. Король, утверждали они, «никогда не приехал бы к нам, если бы не был готов удовлетворить наши справедливые требования». Они отказались от любого письменного соглашения с Монтреем и тут же начали наседать на короля с вопросами о его религии. Надеясь смягчить их, Карл приказал губернатору Ньюарка сдаться безотлагательно, и к вечеру 6 мая условия сдачи были подписаны. Спустя три дня шотландцы, забрав с собой короля, двинулись в сторону Ньюкасла. По ходу марша один из их священников прочитал ему текст из второй книги Самуила:
«И отвечали мужи Израиля мужам Иуды, и сказали: „У нас есть десять частей в царе, и у нас также больше прав на Давида, чем у вас; почему же тогда вы презирали нас, что не послушали нашего совета при возвращении нашего царя? “»
Эти слова ясно указывали на любовь шотландцев к королю, но через несколько дней он понял, что они ждут от него подписания Ковенанта. Они согласились не заставлять его идти против своей веры, но не прекратили читать ему проповеди, спорить с ним и всячески его изводить. Карл сносил все с деланой невозмутимостью. Тем временем Лотиан и его соратники требовали заставить Монтроза подчиниться Комитету сословий, который уже приговорил его к смертной казни через повешение. В дополнение они потребовали от короля признать долг в размере 36 000 фунтов в счет имущества, уничтоженного его так называемым лейтенант-губернатором Шотландии. Монтрей вмешался, предлагая, чтобы Монтрозу и Аластеру Макдоналду вместе с их людьми дали уйти к королю Франции. На это Лотиан с усмешкой ответил, что слишком уважает короля Франции, чтобы посылать ему эту банду разбойников.
Карл не пробыл в Ньюкасле и трех дней, как граф Калландер предупредил Эшбернема, что им с Хадсоном надо бежать, пока их не выдали англичанам как пленных. Не долго думая, они так и сделали, и Эшбернем повез с собой первое письмо, которое Карл смог написать королеве.
Теперь король уповал, что парламент заключит с ним какую-нибудь договоренность, чтобы не допустить триумфа шотландцев. В качестве жеста доброй воли он приказал гарнизону Оксфорда сдаться и написал парламенту, выражая горячее желание установить мир и провести религиозную реформу. Он заявлял, что не желает вносить раскол между парламентом и шотландцами и готов принять условия, которые отверг в Аксбридже, и прежде всего что все назначения в армии в ближайшие семь лет останутся в руках парламента. В Вестминстере члены палаты лордов от Сити восприняли его послание благосклонно, но палата общин, где по-прежнему верховодили индепенденты, оставалась непреклонной и не соглашалась ни на какие договоренности.
На бесплодной почве Севера неисчерпаемый оптимизм короля усох. Во всех своих невзгодах он всегда был окружен почтительными слугами, и в последние месяцы катастрофы их преданность погружала его в атмосферу меланхолической, но успокаивающей привязанности. Теперь он вдруг оказался среди людей, которые винили и открыто осуждали его, людей, которые в большинстве совсем ему не нравились, которым он не доверял. Благодаря услужливости Монтрея Карл по-прежнему мог писать королеве, и ей он изливал свое отчаяние. Вот что вышло из французского плана убедить его ехать к шотландцам: он был один, без друзей, «варварски затравленный» ковенантерами, которые, очевидно, не сделают ничего, чтобы он снова стал королем. Он умолял, чтобы принца Уэльского забрали с острова Джерси и привезли к ней во Францию, где он будет в безопасности.
В таких обстоятельствах король обрадовался даже графу Ланарку, младшему брату и орудию в руках Гамильтона. Ланарк, в свое время бывший государственным секретарем Шотландии, присоединился к ковенантерам в 1644 г. и был ответствен за смерть своего предшественника на этом посту, роялиста сэра Роберта Споттисвуда. Но по крайней мере, король знал его с молодости и считал хорошо воспитанным и почтительным человеком. У него зародилась слабая надежда, что при помощи Гамильтонов он сможет создать в Шотландии свою партию. Он передал с Ланарком, что будет рад снова видеть его старшего брата.
Тем временем в Шотландии сторонники короля Монтроз и Макдоналд продолжали сражаться. Макдоналд совершал набеги на окраинные земли Аргайла и Гамильтона, острова Арран и Бьют и полуостров Кинтайр. Кемпбеллы, ослабленные из-за потерь под Инверлохами, не могли постоять за себя. Обложив данью рыбацкие деревни, Макдоналды оставались там до тех пор, пока получали еду и деньги. Аргайл, зависевший от этих земель, поскольку оттуда он пополнял запасы овса и сельди, которые регулярно отправлял в Ольстер шотландским войскам под началом Монро, был так обеспокоен, что отправился в Ирландию, чтобы посмотреть, что нужно и можно сделать. По пути из Эдинбурга на запад он в Стерлинге наткнулся на полк Кемпбеллов, который под Калландером побывал в жесточайшей схватке с людьми из Атолла, которыми командовал кузен Монтроза Инчбрейк. Таким образом, в Шотландии роялисты были все еще очень активны.