В регионах Стаффордшира, где добывали металлы, король нашел достаточное количество сторонников, чтобы организовать мануфактуру по изготовлению оружия и пуль. Там же иногда случались более светлые моменты. Так, в Стаффорде принц Руперт продемонстрировал свою меткость в стрельбе из пистолета, сбив флюгер со шпиля церкви Святой Марии. По мере того как Карл отступал, Эссекс продвигался вперед, но делал это с осторожностью. Он отдал приказ «спасти его величество, а также принца Руперта и герцога Йорка из рук тех отчаянных людей, которые преследуют их» и привезти государя домой к любящему его парламенту.
Роялисты не тратили даром ни времени, ни людей в попытках удержать те населенные пункты, которые поначалу оккупировали. Оксфордом пожертвовали очень быстро. Байрон и его кавалерия ускакали прочь по Вустерской дороге, прихватив с собой кое-какое университетское серебро и столько студентов, сколько нашлось лошадей. Остальных бросили на милость разгневанных горожан и парламентских войск.
В Вустере принц Руперт присоединился к Байрону, чтобы прикрыть его отступление, пока король спешил к границе Уэльса, где, как ему говорили, в Шрусбери для него готовили 5000 пехотинцев. Вустер переживал краткий миг первого триумфа кавалеров. 23 сентября Руперт и ряд его высших офицеров проводили рекогносцировку местности между реками Северн и Тема и вблизи деревни Повик обнаружили, что отряд вражеской кавалерии, перейдя Тему по мосту Повик-Бридж, вышел к ним в тыл с очевидным намерением перебить их. Маневр был неплохо задуман, но исполнение оказалось плачевным. Роялисты находились в открытом поле, и войскам парламента, чтобы добраться до него, нужно было идти между изгородей по узкой тропе, на которой принц Руперт быстро поставил несколько драгун, открывших беспокоящий огонь. После вызванной этим небольшой задержки принц Руперт собрал своих людей и приготовился атаковать нападавших, как только они появятся в конце тропы, но до того, как они успеют развернуть строй. Таким образом, когда неподготовленные солдаты парламента вышли на открытое место, на них обрушилась вся сила кавалерийской атаки. Они, моргая, пятились назад, натыкаясь на своих товарищей, которые еще только подходили по тропе. Кто-то отдал приказ «кругом», будто это было возможно в таком узком месте, и люди парламента, еще не успевшие как следует усвоить разницу между «кругом» и «спасайся, кто может», в беспорядке бросились бежать, оставив роялистов хозяевами положения. Эффект от перестрелки у Повик-Бридж оказался непропорционально большим относительно ее военной значимости. Превосходящие наступающие силы Эссекса потерпели позорное поражение при первом же столкновении с гораздо меньшим по численности отрядом кавалеров. В один момент никому не известный принц Руперт стал героем всех молодых храбрецов, служивших королю, и ужасом для парламента. Такая репутация закрепилась за этим суровым, энергичным, целеустремленным молодым воином справедливо и надолго.
На следующий день граф Эссекс выпустил предписания для своих офицеров, что они должны не тратить время, «упражняясь в церемониальных видах воинской дисциплины», а безотлагательно учить своих людей «необходимым зачаткам поведения во время войны, чтобы они умели нападать осмотрительно и отступать с осторожностью».
Несмотря на свою победу, роялисты не собирались удерживать Вустер. В мирные времена, наступившие за последними войнами в Англии, его стены и ворота разрушились, и защитить город от превосходящих сил противника не представлялось возможным. Кавалеры отошли назад, чтобы присоединиться к королю в районе уэльских болот, и под уныло капающим дождем войска парламента вошли в этот «ужасный папистский атеистический» город, арестовали мэра, разграбили кафедральный собор и разбили отличавшийся прекрасным звуком орган, который был красой и гордостью всего региона.
В то время как войска парламента оскверняли Вустер, по юго-восточной части страны пронеслась яростная волна иконоборчества и антипапизма. В пуританском городке Колчестер, долгие годы пребывавшем в упадке, озлобленная толпа разорила дом, где проживало семейство богатого роялиста Лукаса. Налетчики сорвали портьеры, разбили стеклянную утварь и украшения в домашней часовне, вскрыли фамильные захоронения и разбросали кости умерших. Они набросились и чуть не убили старого викария церкви Святой Троицы, а затем, выйдя из города, направились к сельскому дому католички леди Риверс. Она послала за помощью к управляющему графа Уорика, но тот ничего не сделал, и она, спасая свою жизнь, бежала в Лондон, оставив дом на произвол судьбы.
Волна безумия перекинулась через устье Темзы и обрушилась на Кент. Дома католиков и предполагаемых кавалеров взламывались и обыскивались, оружие, серебро и лошади отбирались. Бархам-Плейс, дом сэра Уильяма Ботелера, был ограблен, и, пока одни налетчики мучили его управляющего, другие съели все запасы, хранившиеся в кладовой. Банда моряков разбила образа и стеклянную утварь кафедрального собора в Рочестере и уничтожила библиотеку, с любовью собранную деканом и поэтом Генри Кингом. В Кентербери солдаты парламента разорвали в клочья богато иллюстрированный требник, изрезали гобелены и разрядили свои мушкеты в распятие, стоявшее у южных ворот. В Лондоне очередной жертвой антипапистской ярости стал священник Томас Буллакер, которого схватили во время мессы и повесили в Тайберне.
Пуританство, показавшее свое отвратительное лицо в этих триумфах фанатизма, в минуты опасности демонстрировало свои лучшие черты. Упрямые жители Манчестера с момента своего первого столкновения с кавалерами в июле решительно удерживали свой город от всех нападений. Приезд короля в Честер по дороге из Шрусбери стал сигналом для нового всплеска энергии роялистов в этих местах, и Манчестеру предстояло столкнуться с очередными испытаниями.
Улыбающегося монарха со свитой галантных кавалеров радостно встретила половина населения, но другая половина шепотом проклинала «чертовых кавалеров» и лордов-папистов из королевской свиты. Этот регион уже на протяжении трех поколений отправлял большое число поселенцев в Ирландию, и теперь у многих жителей были родственники, оказавшиеся в трудном положении или в опасности. За последние десять месяцев страх и тревога по поводу того, чем кончится ирландское восстание, особенно остро ощущались здесь, а сам Честер наводнили беженцы, рассказывавшие жуткие истории о бойнях, устроенных ирландскими папистами. Эти люди были в шоке, когда король для своих нужд присвоил несколько повозок и тягловых лошадей, ожидавших отправки английским войскам в Ирландии. А то, что он дал местному католическому дворянству разрешение на ношение оружия для самозащиты, вызвало возмущение.
Теперь пуританское дворянство почувствовало свои методы на собственной шкуре. Двое его самых видных представителей были арестованы, их дома обыскали, лошадей, оружие и ценности отобрали. В то же время молодой красавец лорд Грандисон с отрядом всадников ворвался в Нантвич и разграбил дома лорда Кру и других нелояльных дворян, забрав их лошадей для нужд короля.
Лорд Стренж, который в сентябре, унаследовав титул своего отца, став графом Дерби, набрал в Чешире рекрутов, чтобы присоединиться к осаде Манчестера. «Я полагаю, что все паписты страны готовы оказать содействие в захвате этого города», – писал один убежденный пуританин из Ланкашира. Но когда дошло до дела, люди из Чешира отказались сражаться за пределами собственного графства. Подобное ограничение лояльности и энтузиазма еще не раз создавало проблемы командующим обеих сторон. Несмотря на это, Манчестер был взят в плотное кольцо, однако моросящий дождь, который подмочил порох и боевой дух нападавших, оказался верным союзником осажденных, которые поднимали себе настроение пением псалмов как на посту под дождем, так и в свободное время в пивных. После нескольких недель интенсивных атак и 10-недельной блокады кавалеры сдались и оставили Манчестер «распевать песни освобождения». Его упорное сопротивление сохранило для парламента важный форпост в этой бесплодной труднодоступной местности, которую вскоре захватили неуправляемые отряды лорда Дерби.
В Йоркшире партия парламента набирала обороты. Командующий войсками короля Камберленд, обходительный ученый, не желавший наживать себе врагов, мало что делал, чтобы препятствовать им. Суетливый епископ Джон Уильямс, назначенный на это место в июне, поначалу, казалось, рвался помогать королю, но потом его напугала легкость, с которой его замок Кавуд-на-Узе, стоявший на полпути между Йорком и Селби, был захвачен силами парламента. Отряд роялистов, вышедший из города в вечерних сумерках, чтобы вернуть это владение, ошибочно приняв ветряную мельницу, стоявшую среди поля стручковой фасоли, за войска противника, развернулся и убежал. После этого Джон Уильямс решил, что сможет лучше послужить королю на собственной земле в Северном Уэльсе, чем в своей епархии, где у него было слишком мало друзей и влияния. Он уехал из Йорка и укрылся за стенами своего замка Конвей.
Северные кавалеры искали себе более эффективного командира, чем бедный Камберленд, чтобы побороть фамильные альянсы, территориальное влияние и рвение, с которым Ферфаксы отстаивали здесь интересы парламента. В районе Пик и низинном регионе, расположенном вдоль берегов Трента в сторону Хамбера, доминировало большое семейство Кавендишей. Глава дома, гордый и элегантный граф Ньюкасл, тем летом продемонстрировал неожиданные качества. Как губернатор при принце Уэльском и как командующий в войнах с Шотландией он, похоже, больше беспокоился о своем величии, чем об интересах короля. Но в последние недели граф с неожиданной энергией и умением добился того, что Ньюкасл – на-Тайне и окружавшие его угольные месторождения оказались в руках короля. Как следствие, теперь к нему обратились северные роялисты, предлагая занять место Камберленда и подготовить их силы для противостояния врагу.
Король надеялся получить доход от экспортных пошлин на уголь из Ньюкасла. Но обладание шахтами и портом мало чего стоило, если у него не было господства на море. Эта фатальная утрата преследовала Карла на каждом шагу. Единственные корабли его флота, которым удавалось избегать патрулей Уорика, «Бонавентура» и «Сволоу», были захвачены в начале октября при попытке прорвать блокаду устья Тайны. Почти в то же время торговый корабль, отправленный королевой с грузом оружия, боеприпасов и группой профессиональных военных, был захвачен в Ярмуте. Людей задержали для допроса, а груз отправили на склады парламента.