Утром в пятницу 29 марта движимые слабой надеждой лондонские полки пошли в наступление на аванпост роялистов в лесу Черитон, но были отброшены шквальным огнем. Когда они стали отходить, часть кавалерии роялистов, не дожидаясь приказа, устремилась за ними. Хаслериг, который достаточно насмотрелся на роялистскую кавалерию в Раундуэй-Даун, что этого хватило бы на всю оставшуюся жизнь, на минуту засомневался, но бравый полковник Берч ободрил его словами: «Сэр, это ерунда, победа будет за нами». После этого Хаслериг повел своих людей вперед и прорвал фланг роялистов. Увидев, что у их товарищей проблемы с людьми Хаслерига, остальная часть кавалерии роялистов бросилась им на помощь и вскоре оказалась в опасной близости к узким тропинкам, где не могла маневрировать. Пока кавалерия была лишена свободы действий, пехота Уоллера с методичным упорством пробивалась вверх по склону в сторону Олресфордского хребта, оттесняя солдат короля от одной изгороди к другой. Опасаясь за свои склады в Олресфорде, лорд Форт приказал эвакуироваться из деревни, которую поджег с обоих концов длинной, поднимающейся вверх улицы.
Теперь Бальфур поддержал действия Уоллера, атаковав кавалерию противника, и начал теснить ее, заставляя пятиться на свою отступающую пехоту. Силы кавалеров пришли в полное расстройство. Конница бросилась на все четыре стороны, и только искусство и опыт Хоптона и Форда позволили им увести обоз в сторону Винчестера, оставив Уоллера тушить огонь в Олресфорде, чтобы занять деревню до темноты. По словам сэра Уильяма Бальфура, это была, «вопреки ожиданиям, огромная победа над врагом».
Материально катастрофа роялистов была не такой страшной, как та, которую потерпел Мельдрам в Ньюарке. Почти все оружие и багаж остались невредимы, а разбежавшуюся кавалерию можно было собрать, хотя двое ее лучших командиров – молодой кузен короля лорд Джон Стюарт и сэр Джон Смит, чье мужество спасло штандарт под Эджхиллом, – получили смертельные ранения.
Однако для парламента значение битвы у Олресфорда невозможно было оценивать только как стратегический выигрыш или захват пленных и оружия. С самого начала войны, несмотря на не столь важные победы и завоевания, силы парламента постоянно были вынуждены обороняться. Король не выиграл войну, но выиграл все крупные сражения. Уоллера разбили в Раундуэй-Дауне, Ферфакса – в Адвалтон-Муре. Кромвель и Манчестер прошлым летом остановили наступление роялистов, а Эссекс в Ньюбери не дал королю пройти на Лондон, но эти действия спасали от поражения и катастрофы, они не были победами, которые могли ознаменовать превосходство парламента на поле боя. Олресфорд стал большим и неоспоримым триумфом сил парламента, первым в этой войне. Роялисты хотели дать бой (в их заранее просчитанных маневрах не было ничего случайного), но потерпели полное и бесславное поражение. Это событие укрепило дух колеблющихся, окончательно разгромило партию мира в палате общин и позволило парламенту после празднований и слов благодарности – на этот раз полностью оправданных – поднажать на лондонцев, чтобы получить от них больше денег и помощи.
Репутация Уоллера снова взлетела ввысь, и был издан приказ о наборе 3000 пехотинцев и 700 кавалеристов и драгун для его армии. На это Эссекс, не получивший даже обещанной кавалерии под началом Бальфура, разразился громким протестом. Он сказал, что, если бы его как следует поддержали, он не позволил бы Руперту дойти до Ньюарка, что значило бы больше, чем сделал Манчестер и все почитаемые парламентом командиры из Восточной ассоциации. Победа, одержанная Бальфуром и Уоллером, – он намеренно назвал их в таком порядке – кажется очень красивой, но что, если бы они проиграли? Тогда от жалкого остова, который называется его армией, стали бы ждать, что он в одиночку спасет дело. Противник, не встречая сопротивления, «набирал очки с запада до севера, – писал он. – Ньюарк не взят, Линкольншир потерян, Глостер лишился поставок, и на прошлой неделе мы были в шаге от смерти и (что еще хуже) рабства». Победа в Олресфорде, возмущался он, будет бесполезна, если у него не будет сил воспользоваться ею и атаковать роялистов в окрестностях Оксфорда, пока они не восстановили силы. Несмотря на его ревность к коллегам, его слова отчасти были справедливы. В Гилдхолле прозвучал очередной призыв к лондонцам делать пожертвования и набирать добровольцев для Эссекса, после чего горожан призвали «объединить свои кошельки, свои тела и свои молитвы» в последнем усилии, которое после победы в Олресфорде непременно принесет победу в войне.
Эссекс, жалобы которого стали стимулом для этого усилия, сделал еще одно мрачное предостережение: «Моря по-прежнему открыты для ирландцев». Однако в последние несколько недель молодой человек, который когда-то был его пажом, ловко отвоевал для парламента ряд ключевых позиций в графстве Пемброк, выступающем в Ирландское море на самом юго-западе Уэльса. На Пемброк не обращали особого внимания, пока ирландские планы короля не сделали для него жизненно важным обеспечить контроль над ним, а для парламента – не позволить ему контролировать побережье напротив Ирландии. Роялисты начали действовать первыми. Шериф соседнего графства Кармартен, сэр Генри Воан, стоял за короля. Со своим родственником лордом Карбери он занял Тенби и Хаверфордвест и при помощи нескольких королевских кораблей из Бристоля угрожал Пемброку и Милфорд-Хевену. Карбери, жестокий человек и большой говорун, грозил огнем и мечом всем мятежникам и, как утверждали, поклялся законопатить поддерживавшего парламент мэра Пемброка в бочку и бросить ее в море.
На тот момент военным лидером парламентской партии в графстве считался Роуленд Лохарн, одно время служивший пажом у Эссекса и получивший определенную военную подготовку в Нидерландах. Спокойный, опытный и бесстрашный, Лохарн как солдат с самого начала превосходил шумных королевских представителей. На море его наземные операции эффективно поддерживал капитан Свонли со своей эскадрой. Лохарн занял наиболее важные большие дома вокруг Тенби и постепенно двигался вперед, сжимая кольцо вокруг города, а Свонли сначала обстрелял и выбил роялистов из Милфорд-Хевена, а потом загнал королевские корабли в узкий залив около Тенби и стал угрожать его маленькому порту с моря. Карбери выскользнул из закрывающейся ловушки. Сэр Воан принял бой и ушел из Хаверфордвеста. Оставшись в одиночестве, Тенби под началом решительного командира Джона Гвинна держался, сколько мог, но после трехдневного обстрела и с суши, и с моря Лохарн пробился внутрь. «Если бы Тенби спасли, графство можно было бы с легкостью контролировать кавалерией, – писал возмущенный роялист. – А теперь они заняли все укрепленные пункты: Пемброк, Тенби и Хаверфорд». Однако самым важным приобретением был Милфорд-Хевен, поскольку обладание этой ценной гаванью давало Свонли и его парламентской эскадре удобную базу для патрулирования подходов к Бристолю и Ирландскому морю. К концу марта Лохарн контролировал весь регион, а Свонли был готов останавливать транспорты из Ирландии.
Ирланские планы короля становились все более сложными. Пока его войска сражались в Олресфорде, Карл принимал в Оксфорде делегацию Ирландской Конфедерации во главе с лордом Маскерри. В ответ на свою военную помощь он просил свободы исповедовать собственную религию и приостановки дискриминационного Акта Пойнинга, согласно которому законы, принятые парламентом в Вестминстере, действовали также и в Ирландии.
Визит лидеров Конфедерации всколыхнул в сознании Карла беспокойство по поводу Ормонда, которое обернулось недоверием, когда до него дошли сведения, что Ормонд не дает Антриму собирать войска, которые тот обещал. Ормонд подтвердил это, выразив в своих депешах королю вполне разумное сомнение в способностях Антрима и опасение, что, предоставляя ему свободу, король в конце концов лишится поддержки англичан из Ольтера.
У короля была причина желать, чтобы ирландцы пришли быстро, чего бы это ни стоило, поскольку его успехи, которые в марте выглядели такими обнадеживающими, в апреле резко пошли на спад. На север весна пришла поздно, и тяжелый снежный покров парализовал лорда Ливена и его шотландцев до середины марта. Но когда зима ослабила свою хватку, они двинулись на юг, оставив часть армии держать осаду Ньюкасла. 24 и 25 марта они с помощью сильных обстрелов оттеснили уступавшие им в численности силы роялистов за реку Уир. Маркиз Ньюкасл обратился из Дархема с призывом к принцу Руперту, и его манера все преувеличивать с трудом скрывала искреннюю тревогу. «Во-первых, я поздравляю вас с теми огромными блестящими победами, которые определенно характерны именно для вашего высочества… Я должен заверить ваше высочество, что по численности пехоты шотландцы не уступают мне, а их кавалерия, боюсь, намного лучше нашей, поэтому, если ваше высочество не соизволит прибыть сюда, и как можно быстрей, большая игра вашего дядюшки будет в опасности, если не сказать – проиграна; но если вы будете поблизости, то мы непременно выиграем. Так что я не сомневаюсь, что ваше высочество прибудет, и очень скоро.
Ваш самый страстный почитатель В. Ньюкасл».
«Самый страстный почитатель» его высочества даже в эти критические дни нашел время обидеться на какое-то послание из Оксфорда и пригрозил уйти в отставку. От этого намерения его удержало льстивое письмо королевы. Когда раздражение прошло, он при содействии профессионального военного Джеймса Кинга, недавно ставшего лордом Эйтином, предпринял энергичные усилия, чтобы удержать приближающихся шотландцев. Однако 8 апреля они были в двух милях от Дархема и стремились отрезать ему путь к отступлению. 12-го он получил пугающие известия, что сэр Джон Белласис, которого он оставил командовать войсками в Южном Йоркшире, подвергся в Селби атаке двух Ферфаксов, и его орудия, боеприпасы и большая часть пехоты были захвачены силами парламента. Теперь эти силы контролировали большую часть Южного Йоркшира и главную дорогу на юг.
Падение Селби и, как следствие, опасность того, что войска из Йоркшира и из Восточной ассоциации могут напасть на Йорк, заставили маркиза Ньюкасла без промедления отступить перед наступавшими шотландцами, чтобы заняться обороной северной столицы. Оставив Дархем ранним утром 13 апреля, он со своей пехотой укрылся за крепкими стенами Йорка. Сэр Чарльз Лукас с кавалерией без потерь прошел через Ньюарк, чтобы соединиться с другими частями кавалерии роялистов, после чего они смогли облегчить давление на Йорк, прочесывая графство в южном направлении.