Руперт во время своего марша на север получил известие, что Ферфакс возвращается в Мидлендс, и был разочарован, что ни Западная армия, ни Горинг не остановили его, поскольку его возвращение меняло ситуацию. Руперт послал к Горингу, чтобы тот как можно быстрей привел свою кавалерию в Маркет-Харборо. В остальном новости были хорошими. В Южном Уэльсе сэр Чарльз Джерард, терроризировавший местность своей летучей кавалерией, наткнулся в Ньюкасл-Эмлине на Роуленда Лохарна и заставил его стремительно отступить в Пемброкшир. Он оставил Хаверфордуэст и Кардиган, сохранив за парламентом только Пемброк и Тенби. Это высвободило большую часть войск Джерарда, которая теперь могла присоединиться к королю в Мидлендсе.
Ферфакс еще не освоился в своей новой роли, и его смущали противоречивые приказы хозяев Вестминстера. Если бы он соблазнился дать бой и встретился с объединенными силами Руперта, Горинга и Джерарда до того, как соединится с Кромвелем, его поражение было бы практически предопределено. Если бы Ферфакс потерпел поражение, Северная кампания стала бы достаточно легким делом. На тот момент Руперт и Дигби были заодно. «По моему убеждению, – писал Дигби Горингу, – это был бы последний удар в нашем деле».
Хорошие известия пришли из Честера, где парламентский командир сэр Уильям Бреретон прекратил осаду. Но друзья короля из Оксфорда с тревогой сообщали, что Ферфакс и Кромвель сходились на подступах к городу, имея совокупно около 13 000 человек и 16 орудий. Руперт, который полностью доверял губернатору Оксфорда, опытному полковнику Леггу, не стал волноваться. Он посоветовал королю быстро двинуться на восток Мидлендса, чтобы таким способом отвлечь врагов от Оксфорда, угрожая их самым богатым графствам. Армия короля на всех парах двинулась в Лестершир.
Ленгдейл и его Северная кавалерия присоединилась к ним в Эшби-де-ла-Зуш, но Джерард и валлийцы не смогли так быстро добраться до них, и ничего не было слышно о Горинге с его 3000 воинами, которому приказали явиться в Маркет-Харборо. У Горинга случился очередной запой. Он провалил попытку перехватить Ферфакса по пути с Запада. Две группы его разгоряченных войск, сходившихся с разных сторон к тому, что они приняли за врага, два часа бились друг с другом, прежде чем поняли свою ошибку. «Это самый фантастический случай за все время войны», – без тени раскаяния сообщил Горинг. Через несколько дней он снова был в своем любимом Бате, куда советники принца Уэльского перевезли своего юного подопечного из-за вспышки чумы в Бристоле. Здесь Горинг при поддержке лорда Калпепера выдвинул возражения против приказов Руперта. Они утверждали, что королю следует вернуться в Оксфорд, сами же, соединившись с Западной армией, быстро справятся с Ферфаксом и «его новой неопытной армией». Делая вежливый жест в сторону Руперта, они сравнили этот план с его блестящей победой над Мельдрамом под Ньюарком в прошлом году. Но на самом деле это была откровенная попытка изменить его решение о проведении кампании на Севере и снова вернуть ось наступления на юго-запад.
Задолго до того, как их несвоевременные возражения дошли до штаб-квартиры короля, новый план Руперта начал приносить результаты. Парламент отозвал Кромвеля защищать Восточную ассоциацию и, будучи обманут злонамеренным и безосновательным донесением, что губернатор сдаст им Оксфорд, оставил Ферфакса вести осаду своими силами. Сэр Эдвард Николас с тревогой писал королю из осажденного города, но ему велели набраться терпения и стойко нести тяготы осады, даже если ему придется урезать рацион герцогу Йоркскому. «Ради бога, дайте нам времени, сколько сможете», – писал Дигби, скоро король соберет силы, чтобы дать бой «за всех и за все». Дела идут как нельзя лучше, и «с начала войны у нас никогда не было столько причин благодарить Бога».
Войска короля пополнились местными силами под началом лорда Лафборо, который, как и Генри Гастингс, с самого начала войны решительно и яростно отстаивал дело роялистов в Лестершире. Отряды фуражиров Руперта заходили далеко вглубь пуританской территории Ноттингемшира и добывали провизию для людей и животных, угрожая жителям, что иначе их деревни «подвергнутся грабежу со стороны голодных солдат».
29 мая армия короля пошла в наступление на Лестер, уютно расположившийся под обманчивой защитой массивных средневековых стен. Парламент разместил в городе достаточно сильный гарнизон, для которого встреча с роялистами стала полной неожиданностью. Солдаты из отряда, посланного из города для рекогносцировки, отдалились от ворот на три-четыре мили. Они настолько не ожидали увидеть врага, что прихватили с собой охотничьих собак, чтобы по ходу исполнения своих воинских обязанностей добыть пару-другую зайцев. Сильно удивившись, но не испугавшись, они быстро и организованно ретировались в Лестер.
На следующее утро Руперт подтянул свои войска к городу, дал два пушечных залпа, чтобы встревожить его обитателей, а затем послал герольда предложить горожанам прощение, если они откроют ворота королю. Они ответили отказом и задержали герольда. Руперт, который всю прошедшую ночь давал указания инженерам, устанавливавшим батарею с южной стороны от города, в 3 часа пополудни открыл огонь и к 6 часам пробил в стене широкую брешь. В полночь, тщательно подготовив диспозицию, он дал сигнал к общему наступлению. Роялисты атаковали город сразу с трех сторон. Основные силы шли с юга через брешь в стене, в то время как две группы войск меньшей численности с осадными лестницами штурмовали город с севера и с востока. Тем временем кавалерия приготовилась ворваться внутрь, как только пехота проникнет в город и откроет ворота. Защитники сражались мужественно, но безуспешно. В течение часа в Лестере был триумфально установлен «большой черный штандарт» принца. К часу ночи 31 мая роялистская пехота смяла стражу у городских ворот и открыла путь своей кавалерии, которая «прочесала город».
Лестер дорого заплатил за неповиновение королю. Ни Карл, ни кто-либо из его офицеров не пошевелил пальцем, чтобы остановить бесчинства своих людей. К счастью, жажда убивать быстро уступила место жадности и желанию грабить. Королевская пехота, преимущественно валлийские парни, недавно спустившиеся со своих бесплодных гор, с радостью набросились на блага Лестера. Они шарили по домам, лавкам и погребам, набивая свои вещевые мешки разными полезными вещицами, а карманы – звонкими английскими монетами. К рассвету в городе не осталось «ни одного неограбленного коттеджа», и солдаты побрели к своим повозкам, шатаясь под тяжестью добычи, но очень довольные службой в армии короля.
На военном совете, состоявшемся после взятия города, временное согласие между королевскими советниками нарушилось, и Руперт снова оказался в оппозиции. Не было никакой информации, предполагавшей, что Ферфакс отошел от Оксфорда, и королевские советники, беспокоясь о штаб-квартире, где они оставили так много своих ценностей, хотели повернуть назад. Руперт по-прежнему считал, что они заставят Ферфакса отойти от Оксфорда уже одним тем, что продолжат свое движение по Мидлендсу. Как отозвали Кромвеля, когда королевская армия направилась на восток, также и Ферфакс, будучи йоркширским генералом, уйдет с юго-востока, если они пойдут на север. Поход на север по-прежнему сохранял все преимущества, которые были продемонстрированы три недели назад на совете в Стоу-он-зе-Уолд.
Как следовало из полученной недавно депеши, Монтроз умолял короля выделить ему 500 кавалеристов хотя бы на месяц. С ними он был бы уверен, что сможет привести шотландскую армию в Англию до конца лета. Это был еще один серьезный аргумент в защиту продолжения марша на север. Если бы Ферфакс последовал за ними, они могли бы, выбрав момент, когда обстоятельства будут не в его пользу, повернуться и дать бой.
У Руперта имелся еще один убедительный довод. Северная кавалерия не хотела идти на юг. Их нежелание оказалось настойчивым, и, хотя Совет не поддержал Руперта и все было подготовлено, чтобы идти на Оксфорд, Северная кавалерия, что бы ни говорили им Ленгдейл и король, повернулась и упрямо двинулась по дороге в свою прежнюю штаб-квартиру в Ньюарке. На время королю пришлось приостановить выполнение своих планов, но Руперт оказался мудр как в своих надеждах, так и в своих опасениях. На следующий день после бунта кавалерии Ленгдейла Ферфакс снял осаду с Оксфорда. Это радостное известие король получил, находясь в Дэвентри. «Мои дела никогда не шли в таком приятном и обнадеживающем направлении», – писал он королеве, а государственному секретарю Николасу весело предсказывал: «Если нам, скитальцам, не выпадет больше неудач, чем вам, оксфордцам, выпало этим летом, то, вероятно, нас всех ждет веселая зима».
По мере того как улучшалось настроение короля, у Руперта оно портилось. Его тревожило, что дядя стал отдавать предпочтение взглядам других своих советников и что Горинг, несмотря на все его приказы поторопиться, так и не появился. Фантастические слухи о ссорах в армии противника могли обмануть кого угодно, только не Руперта. Король и веселые молодые люди из его лейб-гвардии могли поверить, что Ферфакс дал оплеуху генералу Брауни, но принц был не склонен недооценивать силу и единство врага. Он понимал, что, только проявив предельную бдительность и умение, можно заставить Ферфакса принять бой в невыгодной для него позиции. В его план кампании не входило, что в четверг 12 июня, когда пришло сообщение, что Ферфакс находится в пяти милях от них, король будет охотиться в Фаусли-парке близ Дэвентри и вся армия будет наслаждаться бездельем. Ферфакс прошел через Ньюпор-Пагнелл и Стоуни-Странфорд, привел 8000 человек и надеялся, что Кромвель получил приказ парламента соединиться с ним и сделает это своевременно. От одного из пленных он узнал, что скоро к королю присоединятся силы Горинга, и очень надеялся, что ему удастся навязать королю бой прежде, чем это произойдет.
Лестер и Нейсби
В ту же ночь армия короля без лишней спешки покинула Дэвентри и отступила в Харборо. Здесь собрался военный совет, и здесь Руперт снова попытался отстоять свой план о походе на Север. Ферфакс был достаточно далеко, чтобы они имели возможность незаметно ускользнуть в Ньюарк, и Руперт решил, что настоящий момент не слишком благоприятен для битвы «за всех и з