— Видимо, помогает магнетизм, — рассеянно объяснил Рошфор. — Планета маленькая, но зато вращение быстрое, что создает поле достаточных размеров, которому нужно удерживать меньшее количество заряженных частиц. Следовательно, и меньшее их количество выталкивает молекулы газа. Уменьшается и общее количество ультрафиолета, а также Х-радиации. Солнце достаточно близко — мы получаем света на 10 % больше, чем Земля. Но оно прохладнее, чем земное Солнце. Пики распределительных изгибов энергии находятся на более низкой частоте, а звездный дождь слабее.
Между тем, он ощутил притяжение планеты.
Здесь его вес равнялся четырем пятым того, каким он был, когда внешнее поле лодки было установлено на стандартное тяготение. Когда теряешь шестнадцать килограммов, это нельзя не заметить. Совсем другие усилия надо теперь прилагать, чтобы соблюдать устойчивость и равновесие. К новым условиям приспосабливаешься не сразу. Но вскоре с благодарностью начинаешь воспринимать ту легкость, с которой теперь двигаешься.
Он шагнул вперед и огляделся. То, что осталось от видеоэкранов, показало ему безлюдную местность. С одной стороны, островок круто спускался к морю. С другой, он мягко опускался к берегу, где прибой катил сердитую белую пену. Его шум слышался более, чем за километр. А дальше море катило свои волны к горизонту, который, несмотря на авалонский радиус, не выглядел особенно близким по сравнению с земным или горизонтом Эсперанса.
Небо над ними было голубым, более ярким и глубоким, чем на Земле. Солнце — низким и двигалось в два раза быстрее, чем земное. Диск его казался несколько большим и светился золотистым светом. Виднелась и Луна, путешествующая под непривычным углом. Она казалась крупней земной, но Рошфор знал, что на самом деле она меньше, все дело в небольшом расстоянии, которое отделяет ее от Авалона.
То там, то здесь мелькали искры — чудовищные взрывы в Космосе.
Рошфор старался не думать о них. Для него война, вероятно, была окончена. Так пусть же она будет окончена для каждого, прежде чем увеличится количество ее жертв!
Он посмотрел вокруг. Их шлюпка опустилась на ковер низкой растительности, яркой зеленью покрывавшей остров.
— Я полагаю, это объясняет, почему на планете нет природных лесов, — пробормотал он, — что, в свою очередь, может объяснить, почему так мало развита животная жизнь.
— Эпоха динозавров? — спросил Хелу, наблюдая за стаей пролетающих мимо неуклюжих крылатых животных. Каждое из них имело четыре ноги.
— В общем, рептилоиды, хотя у некоторых появились волосы или достаточных размеров сердце. В процессе развития они не упускают возможности приблизиться по форме к млекопитающим или птицам. Колонистам пришлось проделать много работы, дабы создать постоянные смешанные колонии, и они держали в запасе доброе количество земли, включая весь экваториальный континент.
— Ты что действительно их изучал?
— Я интересовался. И мне казалось, что нехорошо превращать их просто в мишень. Мне хотелось знать, что представляют собой люди, с которыми мне предстоит воевать.
Хелу огляделся. Кустарник, кое-где деревья… Последние были невысокими и толстостволыми, или стройными и гибкими, чтобы выдержать напор сильных ветров, которые наверное возникали здесь из-за быстрого вращения. Хотя сейчас на Авалоне вполне могла быть осень: множество цветов продолжало цвести, поражая глаз буйством алого, желтого и пурпурного. С некоторых растений свешивались гроздья плодов.
— Можем ли мы есть местную пищу? — спросил Хелу.
— Да, конечно, — ответил Рошфор. Если бы колонисты не могли использовать природные ресурсы, они никогда бы не поселились здесь. Конечно, кое-что к местному ассортименту им пришлось добавить. Потом они развели домашних животных. Если бы люди питались исключительно авалонской пищей, то они нажили бы кое-какие болезни. Но все это происходит не так быстро, и я читал, что большая часть здешних растений очень вкусные! Но из этих же книг я узнал и о том, что некоторые из них ядовиты. Беда в том, что я не знаю, какие именно!
— Гм! — Хелу потеребил свои усики и нахмурился. — Нам лучше позвать кого-нибудь на помощь.
— Не спеши, — сказал Рошфор. — Давай вначале изучим то, что сможем. Не забудь, что лодка снабжена продовольствием на несколько недель. Мы просто могли бы… — он замолчал. Одна мысль поразила его. — Но у нас есть еще и скорбный долг.
Они начали копать могилу и обнаружили, что зеленое покрытие представляет собой плотный слой, а почва под ним глинистая и вязкая.
Закат превратился в пламя, прежде чем они похоронили Ва Чау.
Полная Луна была расположена на такой высоте и под таким углом, что сила ее свечения должна была втрое превышать яркость земной Луны. К сожалению, сегодня светил лишь тонкий месяц. Но чтению заупокойной службы помогли две светящиеся белым планеты и бесчисленные звезды. Большая часть созвездий была теми же самыми, на которые Рошфор смотрел в обществе Евы Дэвидсон на Эсперанса. Три-четыре парсека — не расстояние для Галактики.
„Существует ли жизнь за гробом? Я должен в это верить“, — подумал он и сказал. — Отец, Тебе, в какой бы форме я не видел тебя, вручаем мы нашего товарища. И мы молимся о том, чтобы ты даровал ему отдых, как молим и за себя! Будь милосерден! Будь милосерден! Будь милосерден!
Вспышки наверху становились все более далекими.
— Рассыпаться, — сказал Кайал. — Уходить! Перегруппироваться на широкую орбиту!
— Однако, адмирал, — запротестовал капитан из его штаба, — их корабли воспользуются этим, чтобы скрыться в глубоком космосе!
Кайал переводил взгляд с одного экрана на другой. На него смотрели разные лица. Одно из них принадлежало гуманоиду, другое — нет, но все они были лицами офицеров Земной империи. Он почувствовал, что ему трудно встречаться с ними взглядами.
— Вам придется пойти на это, — сказал Кайал. — Только так можно избежать новых потерь, они и так огромны. Лаура только начало! Мы можем захватить ее только в том случае, если придет подкрепление и если эту краткую передышку итриане используют для реорганизации своих войск, мы должны пойти на это. А также учесть это обстоятельство при выработке своей стратегии. Война угрожает стать долгой и дорогостоящей.
Он вздохнул.
— Будем честны перед собой, граждане, — сказал он. — Наше понимание этой системы было никуда не годным! Мы понятия не имели о том, какие укрепления созданы на Авалоне…
На орбите находились сотни автоматических станций, чьи источники силы питали не машины, а исключительно защитные экраны и ищущие прожекторы. Подходить к ним было смертельно опасно. Между ними и планетой сновали суда, подвозящие все, что могло быть необходимо для поддержания боевой готовности роботов.
На поверхности планеты и на Луне находилось секретное энергетическое оружие — шарообразная решетка детекторов, выступающих трубок. Оно было слишком велико для того, чтобы его мог нести на своем борту даже самый большой космический корабль. Это оружие частично было скрыто в скалах или на дне океана, а частично находилось на поверхности земли или воды. Ни вражеское судно, ни снаряд не могли прорваться из Космоса незамеченными: мегаполя защищали его очень надежно.
В воздухе клубился рой патрульных судов, готовый применить силу против каждого, кто попытается сюда вторгнуться.
— …и защитники великолепно использовали наше невежество. Они очень умело подтолкнули нас к стратегически неверному решению, благодаря которому мы неправильно расположили свои войска, и из-за этого потерпели жестокое поражение. Мы оказались в мышеловке между планетой и их кораблями! Их флот сражается с дьявольским упорством, под давлением обстоятельств он становится неправдоподобно боеспособным!
— У нас нет выбора! Мы должны отойти и быстро! Если мы уйдем на такое расстояние, что их защита не сможет нас достать, то преимущество в численности снова окажется на нашей стороне и, я уверен, их флоту придется оставить окраины системы, как об этом говорил капитан Кхан.
— А потом, сэр? — спросил один из людей. — Что мы будем делать потом?
— Потом займемся переоценкой, — ответил ему Кайал.
— Можем ли мы нейтрализовать их, используя только то, что находится в нашем распоряжении сейчас? — поинтересовался другой.
— Не знаю., — признался Кайал.
— Как они смогли это сделать? — воскликнул человек, лицо которого, словно белая маска, покрывали бинты. Его корабль был поражен торпедой. — Какая-то несчастная колония!.. Что там за население — четырнадцать миллионов, большей частью ранчеры?.. Ведь наша победа казалась бесспорной!
— Вы бы могли и сами ответить на этот вопрос, — упрекнул его Кайал, хотя и мягко — он знал, что наркотики притупляют не только боль, но и способность мыслить. — Располагая свободной атомной энергией, совокупностью естественных ресурсов, достаточно развитой технологией, общество не нуждается ни в чем другом, кроме воли. Машины производят машины. Через несколько лет выпуск продукции ограничивается лишь минеральными ресурсами, а в малонаселенном, главным образом, земледельческом мире, таком, как Авалон, в последних недостатка не будет.
— Я мыслю себе так, — продолжал он громко, радуясь возможности уйти от мыслей о том жестоком поражении, которое потерпел сегодня его флот, — что сама сельскохозяйственная экономика упрощает возможность сохранения в тайне тех великих усилий, которые затрачиваются на ее создание. Более развитое общество стало бы апеллировать к своей промышленности, что равносильно ее раскрытию. Авалонские лидеры, когда-то получившие карт-бланш, большинство своих приспособлений развивали с нуля, на территориях, где никто не живет. — Он кивнул. — Да, граждане, давайте признаемся себе, что мы обмануты! — Он выпрямился. — Теперь мы должны спасать то, что сможем!
Началось обсуждение путей и возможностей. Несмотря на огромные потери, силы землян все еще были гигантскими. И уведя их из Авалона, армию затем можно было укрепить. Организация отступления сама по себе была большой операцией. При этом неизбежно возникали неясности, неучтенные обстоятельства, непредвиденные битвы. И авалонские космические капитаны показали, что они будут биться насмерть. Надо было думать не только о тактическом маневре, но и о том, чтобы показать, что уходом своим они не предают свой народ.