— Я не намерен обсуждать это с вами. — Единственный глаз прана Айо полыхал сиянием праведного гнева. — Надеюсь, после того, как окончится это сражение, вы не откажетесь встретиться со мной у монастыря Святого Ягена? Это недалеко, пол стражи пути на север от Эр-Трагера.
— Не трудитесь объяснять. Я прекрасно знаю, где находится монастырь Святого Ягена Трагерского. Если мы выживем в этом сражении я с великой радостью дам вам удовлетворение. Но для того, чтобы наша дуэль состоялась, мы должны победить, не так ли?
— Именно так, — скрипнул зубами комендант форта. Видно было, что он соглашается с Лансом через силу. — Должны победить.
— Прекрасно, что хоть здесь мы едины. Надеюсь, для того, чтобы разбить браккарцев, мы отложим разногласия на потом?
— Отложим.
— Я так и думал. Значит, вы командуете артиллеристами, а я — менестрелями. И пусть как можно больше браккарских моряков угодят сегодня прямиком в Преисподнюю.
— Да будет так!
— А с выяснениями отношений подождём.
— Подождём до победы.
— До нашей победы, пран Айо! До нашей!
— Да! Так и будет! До нашей победы!
Глаз трагерца по-прежнему фанатично горел, но Лансу хотелось верить, что теперь его собеседник устремлён на борьбу с врагом, а не на поиски инакомыслящих рядом с собой.
— Помните, что я говорил о первом залпе?
— Так точно. Без магии.
— И не надо задействовать все пушки. Нижнего яруса будет достаточно.
— Я тоже так подумал.
— Отлично! Тогда за дело! — Направляясь к лестнице, Ланс добавил через плечо. — И пришлите мне парочку смышлёных вестовых, чтобы мы могли поддерживать связь во время боя.
На батарее, которую альт Грегор выбрал для себя, чувствовалось напряжение, предшествующее смертельному сражению. Канониры заняли места рядом с пушками — как положено, согласно боевому расчёту, справа от лафета. Четверо на каждое орудие. Первый с банником, второй — с шуфлой и меркой пороха, третий — с ядром. Четвёртый канонир держал запальник — фитиль уже подожжён и пушкари прикрывали огоньки ладонями, чтобы набегавший с моря ветер не потушил их. Бомбардиры и подчинённые им гандлангеры стояли позади пушек, готовые наводить и прицеливаться. Оставшаяся орудийная прислуга тоже готовилось к бою. Кто с вёдрами уксуса, разведенного водой, кто у бочонка с порохом. В очагах, обложенных камнями, калили ядра, чтобы поджигать браккарские суда. Отдельно в кадках размочили глину, ведь горячее ядро прямо на заряд не закатишь, нужен глиняный пыж.
Лейтенант, командовавший батареей, бросил на альт Грегора косой взгляд и пошёл вдоль бруствера, проверяя готовность подчинённых. Он отличался высоким ростом — почти на голову выше Ланса — и худобой, наводившей на мысль о потерпевших кораблекрушение и нашедших приют на голой скале посреди моря на добрый десяток дней. Нрав же у лейтенанта Хорхе был таков, что к молоку лучше не подпускать — скиснет за милую душу даже за десяток шагов. Он никого не любил, всех подозревал… В чём? Да во всём. В лени, воровстве, разгильдяйстве, предательстве и так до бесконечности. Благодаря придирчивости и зловредности гонял бомбардиров, канониров, гандлангеров и прочую прислугу так, что батарея считалась по выучке лучшей в обоих фортах. А может быть. И во всей Трагере.
Ланс не зря выбрал для себя именно лейтенанта Хорхе с его пушками. Менестрелю хотелось выместить на браккарцах всю злость, копившуюся долгие годы, а прекрасно обученные пушкари подходили для этого как нельзя лучше.
Артиллерия в фортах размещалась следующим образом. На двух нижних террасах — пушки, кидавшие ядра весом в два стоуна. На верхней — орудия на полтора стоуна. Просто потому, что места там было меньше. Зато более лёгкие пушки быстрее заряжались и наводились. Ланс рассчитывал нанести больше ущерба неприятелю, если будет помогать более скорострельным орудиям.
Пирелло волновался. То и дело приподнимаясь на цыпочки и вглядываясь в даль. Шляпу он привязал ремешком под подбородок, чтобы ветром не сорвало. Смуглое и обветренное лицо выражало решимость и нетерпение.
— Слышал, что я сказал? — Счёл необходимым напомнить альт Грегор. — Первый залп делают с нижнего яруса. Без магии.
— Слышал. Я послушный, пран Ланс. Хотя надо бы ударить сразу, пока никто не ожидает!
— Вот мы и ударим. Но со вторым залпом. Когда они поверят в свою безнаказанность.
— Как скажете.
Менестрель снова приставил к глазу зрительную трубку.
Линии кораблей картинно разворачивались в бакштаг, заходя к фортам правыми бортами. Линия лёгких каракк почти на сотню брасе, если прикидывать «на глазок», ближе. Паруса раздуты, такелаж натянут, словно струны на цистре, вымпела и флаги вьются и полощут на ветру. А ведь, в самом деле, есть много общего между кораблём и музыкальным инструментом. Если, конечно, делал их настоящий мастер, влюблённый в своё искусство, а не жалкий подмастерье, думающий лишь о том, как полегче сбить денег с заказчика или просто покупателя.
— Батарея! Бери принадлежность! — зычно выкрикнул лейтенант Хорхе.
Голос у него казался позаимствованным у кого-то другого. Например, у широкоплечего здоровяка с могучими лёгкими и лужёной глоткой. Несмотря на то, что учения, которые предшествовали сегодняшнему бою, тянулись почти месяц, Ланс никак не мог привыкнуть к громогласному офицеру. Его хорошо бы в одну из столиц, дьяконом в кафедральный собор. Ух, как бы он выводил: «Радуйся, род людской, Вседержителя пришествие грядёт!»
Орудийные расчёты, повинуясь команде, чётко перестроились, занимая предписанные уставом позиции.
— Батарея! Заряд в дуло!
Первый канонир шагнул в сторону, отводя банник, а второй, зачерпнув шуфлой, похожей на ложку, которой лавочники отсыпают покупателям соль и крупу, только на длинной рукояти, порох, сыпанул его в пушечное жерло. Ровно столько, сколько надо. Шуфла она для того и делается, чтобы в бою не ломать голову — хватит или не хватит огненного зелья, а быстро заряжать пушку.
— Батарея! Прибей заряд!
Перевернув банник, у которого конец рукояти утолщался и заканчивался плоской с торца трамбовкой, первый канонир одним движением придавил навеску пороха. Отшагнул, развернувшись к брустверу боком, а к орудию лицом.
— Батарея! Ядро в дуло!
Пришёл черёд третьего канонира, вкатившего в жадно распахнутую пасть пушки железное ядро в полтора стоуна весом. Береговая артиллерия кидала их — самое дальнее — на полторы тысячи брасе. Хотя прицельная дальность была в четыре-пять раз меньше. Как говорили в армии Аркайла — ядро круглое, само себе дорогу находит.
— Батарея! Готовь запал!
Второй канонир набрал горсть пороха из мерки и всыпал в запальное отверстие, потом щепотью натрусил немного и на полку. После начала стрельбы ему придётся ещё и прочищать запальное отверстие от нагара, а при чистке жерла банником, затыкать его пальцем, не дожидаясь, пока остынет. Поэтому на левой руке канонир носил перчатку из толстой кожи.
Браккарские корабли тоже изготовились к стрельбе. По крайней мере дюжина каракк уже развернулась правым бортом к берегу. Конечно, лучше всего стрелять, стоя на якоре. Тогда есть надежда, что хотя бы половина ядер прилетят в цель. Но северяне даже паруса на гитовы не брали, не намереваясь сбрасывать ход. Во-первых, побаивались береговой артиллерии, несмотря на уверенность в собственном превосходстве. Эта опаска живёт в каждом человеке, иной раз выручая, а когда и мешая достигать искомых рубежей. Во-вторых, рассчитывали на помощь магов. Теперь-то Ланс знал это наверняка. Выкормыши лысого Нор-Лисса и дальность выстрела увеличат, и ядро точно в цель приведу, и картечь кучно положат, если будет приказ.
Ну, ничего. Теперь найдётся, чем ответить. Батарея верхнего яруса будет стрелять по лёгким судам неприятеля, а нижнего и среднего — по тяжёлым. Только бы всё получилось.
Глава 3Ч. 3
Ланс оглянулся на вестовых, застывших в ожидании распоряжений. Что-то капитан Айо задерживается. Не пора ли сделать первый, обманный залп?
И в этот миг загрохотали орудия. По очереди. Между выстрелами можно было досчитать до пяти. К небу поползли клубы густого дыма…
Альт Грегор не мог видеть летящих ядер, о чувствовал, как задрожал, заныл воздух, разрываемый их стремительным движением. Так же он ощущал и музыку. Звуки, распространяясь в воздухе, заставляли шевелиться волосы, щекотали кожу, вызывали зуд в пальцах. Наверное, это отголосок тех времён, когда менестрели играли не с помощью Силы. Это надо же… Уму непостижимо, но когда-то смычки и барабанные палочки держали в руках, дули в мундштуки флейт, ударяли по планочкам ксилофонов и давили на клавиши клавикордов. Вполне возможно, что человек и музыкальный инструмент в ту пору были ближе, дополняли друг друга так же, как шпага является продолжением руки у хорошего фехтовальщика. Потом кому-то в голову пришла мысль — попробовать магию для извлечения звуков. Вне всяких сомнений, мелодии стали изысканнее и прихотливее, возможностей у музыкантов выросли, но… Всё равно, люди что-то потеряли, заменив живое прикосновение к скрипке или виоле, магическим воздействием.
Ядра падали в воду одно за другим, поднимая фонтанчики брызг и оставляя после себя белые следы пены. Они ложились за добрую сотню брасе до браккарских кораблей. Лансу почудился злорадный смех облепивших ванты матросов-северян. Они уже предвкушали, как безнаказанно изничтожат оборону трагерцев и примутся бомбардировать город. Первый десяток каракк проследовал мимо южного форта без единого выстрела. Они устремились к твердыне, которую защищала команда Регнара.
Следующие, выполнив разворот бакштаг, начали забирать восточнее, не доходя всё же до границы, обозначенной падением ядер из форта. На фор-штаге «Сердца Тер-Порта» взвились два треугольных флажка — чёрный с белым крестом и сине-красный. «Предлагаю сдаться».
Лейтенант Хорхе разразился длинным и витиеватым ругательством.
— Не обращайте внимания! — воскликнул Ланс, на миг оторвавшись от зрительной трубки. — Браккарцы слишком самоуверенны. И любят брать на испуг!