— Так это замечательно! — Внезапно осенило Ланса. — Не то, что пушки разбиты, а что догадались прийти. У нас не хватает прислуги у орудий.
— Потому и пришли. Сколько у вас свободных пушек?
— Четыре!
— Сейчас дадим браккарцам жару!
— Занимайте места!
Красавчик-трагерец кивнул, потёр горло.
— Охрипну я с вами…
— Победить и охрипнуть или проиграть и погибнуть. Разницу улавливаете?
— Ещё бы!
Ридо усмехнулся. Дал отмашку своим.
Канониры бросились к пушкам. Кто-то из них принёс с собой банники, шуфлы, запальники, другие подхватили артиллерийские принадлежности, выпавшие из рук убитых. Гандлангеры завладели вёдрами, четверо сразу кинулись к подземному складу пороха за новым бочонком, поскольку браккарские ядра уничтожили заготовленный на поверхности запас. Именно этот взрыв и оглушил Ланса.
— А скажите, пан Ланс! — Не отступал Ридо. — А вы не пробовали сложить силы с кем-либо из менестрелей?
— Не понял? — Альт Грегор потряс головой, прикидывая — ослышался он из-за временной глухоты или отупел от постоянного звона в ушах? — Что вы имеете в виду?
— Каждый из нас может что-то делать с магией в меру своих сил. Кто-то больше, кто-то меньше. Но если мы попробуем управлять ядрами не поодиночке, а вдвоём… Может, мы достигнем большего?
Ланс, забыв о приличиях, поковырялся в ухе.
— А чего мы можем достичь? — Он начал слышать лучше или показалось?
— Поглядите, пран Ланс! — Альт Сантош взмахнул рукой в сторону моря. — «Гордость Бракки» уходит к Северному форту! Если бы её достать!
В самом деле, красавец-флагман, четырёхмачтовый — такой большой каракки альт Грегор не видел за всю свою жизнь, со снежно-белыми в позолоте бортами (каждый пушечный порт окаймлён «веночком», подробности которого без зрительной трубы точно не разглядеть, и остаётся лишь догадываться о мастерстве резчиков и художников), величавый, выделяющийся в линии прочих судов, словно благородный жеребец, оказавшийся посреди отары. Но красота красотой, а «Гордость Бракки» была самым смертоносным из кораблей, когда-либо сходивший со стапелей северных островов. Ланс много слышал о ней, пребывая на положении то ли гостя, то ли арестанта в королевском дворце Бракки. Говорили, что корабль несёт сорок пушек на трёх палубах, не считая лёгкой артиллерии, а команда составляет почти шестьсот человек. Ну, и неудивительно, учитывая размеры судна. Огромные паруса позволяли с лёгкостью обогнать любое судна эскадры, поэтому «Гордость Бракки» шла на зарифленных гроте и фоке. Две задние мачты — бизань и бонавентура, которую на юго-востоке материка, в Кевинале и Вирулии. называли пало — несли косые треугольные паруса, как на фелуках и шебеках. Они, конечно, не давали такой скорости, на какую можно рассчитывать, но зато позволяли идти даже бейдевинд, то есть галсами — почти против ветра.
По какой-то причине «Гордость Бракки» не заинтересовалась Южным фортом, а направлялась к Северному. Это значило, что через четверть стражи вся её огневая мощь обрушится на Регнара. Если бой между эскадрой и береговой артиллерией там проходит с таким же успехом для островитян, то флагман их эскадры может попросту разнести вдребезги позиции защитников Эр-Трагера.
Это и стало главным доводом для Ланса согласиться на предложение красавчика Ридо.
Он слабо представлял себе, что должны делать менестрели, чтобы согласовать свои силы и обраться к магии не только одновременно, но и поддерживая друг друга.
— Батарея! Наводи на «Гордость Бракки»!
Чтобы бомбардирам было легче прицеливаться, альт Грегор пробежался — если говорить честно, то проковылял — вдоль бруствера, каждому показывая пальцем на флагманский корабль. Одни кивали, другие цокали языками, выражая неодобрение, ведь корабль ушёл достаточно далеко, покинув пределы не только прицельной стрельбы, но и дальности полёта ядра из самого дальнобойного орудия. Но никто не посмел ослушаться. Гандлангеры прилежно поворачивали орудийные лафеты. Бомбардиры целились.
Убедившись, что боевые расчёты справились с задачей, Ланс поднял руку.
— Батарея! Залпом! — И резко махнул. — Пали!
Пушки выстрелили почти одновременно
Ланс «подхватил» ядра, помогая их полёту — увеличивая скорость и слега закручивая. Дни напролёт проведя в упражнениях по стрельбе на дальность и точность, каждый менестрель крепко-накрепко запомнил. Если ядро вращается в полёте, значит, оно прилетит в цель. Ну, или пролетит гораздо ближе от мишени, чем неподкрученное. Любопытный вывод, с которым ещё предстоит разобраться учёным. Может быть, получится извлечь пользу из наблюдений менестрелей.
Напрягаясь до темноты в глазах, альт Грегор вначале почувствовал, а потом увидел, как Сила, исторгаемая Ридо альт Сантошем вливается в его потоки. Так ручьи, соединяясь вместе, образуют сперва речушку, а потом и реку, вроде Уна, который величественно несёт свои воды с севера на юг через весь материк, начинаясь где-то в предгорьях Карросса и впадая в океан на границе Лодда и Кевинала. Красавчик-таргерец, следовало признать, мог управлять с большим потоком Силы, но не отличался тонкостью работы. Поэтому Ланс позволил силе прана Ридо подпитывать свою, стараясь сосредоточиться именно на точности её приложения.
Он намеренно собрал все ядра в единый кулак, сблизив их настолько, насколько мог без опаски столкнуть и обрушить в море. Гуще, чем летит картечь, если можно себе представить картечины весом в полтора стоуна. Куда можно нацелить семь ядер, чтобы повредить огромный корабль? Ну, конечно же в крюйт-камеру — хранилище пороха. Тут Ланс нисколько не сомневался. Если хочешь убить оленя с одного выстрела, целься под левую лопатку. Хочешь наверняка уничтожить корабль — бей в крюйт-камеру. Ибо даже с пробоиной ниже ватерлинии каракка может выжить — наложить изнутри просмолённую парусину или сместить балласт в трюме так, чтобы вода не захлёстывала пробоину. Но когда взрывается запас пороха для сорока пушек, корабль обычно разламывается пополам и тонет так быстро, что грамотей не успеет досчитать до ста. Так же, как затонул «Лунный гонщик» в смертельных объятьях кракена.
Пока что получалось…
Сила была послушной, как мягкая глина под пальцами. Лепи, что хочешь. Можешь толстостенный горшок, а можешь тонкую, почти прозрачную чашку. Тем более, что поддержка прана Ридо, стоявшего с закрытыми глазами и не утиравшего капли пота на висках, ощущалась, как прочная опора. Дворцовая колонна или постамент, если угодно.
Внезапно что-то ударило по потокам магии, которыми управлял менестрель.
Батман!
Да, самый настоящий батман, если использовать термин из высокого искусства фехтования. Мгновением позже Ланс увидел толстый жгут Силы, протянувшийся с квартердека «Гордости Бракки». Маг-учёный, лицо и фигуру мешало разглядеть расстояние, выглядывал из-за релинга высокого фальшборта. Усилием воли менестрель выпрямил изогнувшиеся потоки, но время было потеряно. Вместо того, чтобы ударить в борт под бизань-мачту, проломить его и отыскать в тёмном трюме бочонки с пушечным зельем, ядра прошли выше — проломили ограждение надстройки, прошлись по палубе, убивая и калеча зазевавшихся моряков. Одно из них ударило в бизань-мачту, сломав её, словно хворостинку. Лопнули ванты и фордуны. Ветер, упирающийся в треугольный парус, сбросил мачту в воду, где она заскользила, перепрыгивая волны на волну, будто диковинная птица — огромная чайка с одним крылом.
— Три тысячи демонов! — Ланс в сердцах стукнул кулаком о бруствер и взвыл от боли — так можно и покалечиться. Хорошо, просто ссадил кожу на костяшках. — Как он смог?
— Боюсь, браккарцы заготовили для нас ещё немало неожиданностей! — Перекрикивая грохот канонады, ответил Ридо альт Сантош.
— Да будут они прокляты!
— Присоединяюсь, пран Ланс! Что дальше делать будем?
— Как это «что»? Драться! «Гордость Бракки» нас улизнула, но поглядите только, остальные ползут и ползут. Угостим их добрым зарядом?
— И угостим, пожалуй! — Расхохотался Ридо. — Командуйте!
Ярость исказила его слащавые черты, которые, по всей видимости, так нравились юным пранам, а кроме того — служанкам, прачкам, белошвейкам и торговкам галантерейным товаром. Ланс даже на миг позавидовал, а потом подумал — чему завидовать? Их обоих через полстражи может постигнуть участь Пирелло, которого придётся хоронить без головы… Это если останется кому хоронить.
Значит, остаётся драться. Драться, весело и зло, как сражается загнанный в угол, окружённый сворой псов волк. Он не думает о том, как бы выкрутиться и сбежать, спасая жизнь. Он хочет лишь забрать с собой как можно больше врагов.
— Батарея! — Ланс выпрямился, расправил плечи. — Трагерцы должны видеть его выправку и молодцеватость. С командира берут пример. За командиром тянутся. А с хорошим командиром не страшно отправиться ив Преисподнюю. — Бань пушки!
Дальнейший бой альт Грегору не запомнился какими-то подробностями. Он слишком сосредоточился на командовании артиллеристами, на управлении летящими ядрами, чтобы замечать что-то вокруг. Орудийные расчёты валились с ног от усталости, падали, обливаясь кровью, когда очередной выстрел браккарцев достигал цели и острые и мелкие осколки камня секли людей. Ридо альт Сантош хрипел от напряжения, обливаясь потом. Пытаясь утереться рукавом, он только размазывал копоть и грязь по лицу. Но не сдавался.
Вот очередная тройка кораблей первой линии выходит на боевую позицию, дают залп, не останавливаясь, и уходят на северо-запад. С небольшим промежутком по времени то же самое делает тройка или четвёрка каракк из второй линии. Залп! Ядра падают на форт, круша укрепления — разбивая облицовку бруствера, проламывая стены, ломая пушечные лафеты, калеча и убивая людей. И нужно успеть зарядить свои пушки, навести их и выстрелить. Желательно попасть.
Трагерцы теряли людей и орудия после каждого «захода» вражеских кораблей. Всё меньше пушек могло отвечать. Совсем замолчали две батареи — одна на нижнем ярусе и и одна на среднем. Скорее всего, Эрике альт Дако, Лаго альт Браццо, Лобо альт Эскобана и Пепе альт Виньо постигла участь вирулийца Пирелло. Мерзавцы и кляузники, конечно. Но ланс простил им недостойное поведение. Ведь умирая в сражении за родину, человек искупает все грехи прошлых лет жизни. Это та жертва, решиться на которую могут не многие, а лишь те, кто обладают достаточной силой духа и самоотверженностью. Мир праху их — менестрели-то были хорошие, хоть склочные и завистливые люди.