ь любые деньги, лишь бы дело обошлось без резни. Наши оставили в городке небольшое охранение и пошли к реке. Ведь главная задача была — занять правый берег и держать оборону.
— Что-то пошло не так?
Глава 1Ч. 2
— Не так пошло всё. С самого начала. Трагерские командиры не собирались сражаться за Плакку — бесполезный городок, не имеющий стратегического значения. Но брод был им нужен так же, как и нам. Первая из наших Рот — Бедовые Смолокуры — переправилась совершенно спокойно…
— Прошу прощения, пран Пьетро, — слегка нахмурилась герцогиня. — Я давно хотела спросить — почему кондотьерские Роты носят такие странные и смешные названия?
— И правда, почему? — озадачился лейтенант. — Не знаю. Не задумывался никогда. Может, чтобы скрасить скуку воинской жизни?
— Скуку? Вы серьёзно?
— Да какие могут быть шутки?
— Штурмы, сражения, переходы, путешествия по разным державам… Вы это называете скукой?
— Подгонка амуниции, муштра новобранцев, заготовка фуража и провианта. Покупка коней. Оборудование биваков. Да и переходы я не могу назвать весёлым занятием. Топаешь день напролёт или трясёшься в седле, и думаешь — когда же всё это закончится? А потом сражение, раны. Койка, перевязки, духота и вонища. Разве вы не видите, ваша светлость, что и нынешняя наша война на три четверти состоит из скуки?
— Вполне возможно, — Кларина кивнула. — Но мне казалось, что это взгляд обывателя, а не военных. Да, здесь в Вожероне — скука. Но там, за стенами идёт война.
— Скучная война. В особенности для сержантов и офицеров. Ежедневно сталкиваешься с такой рутиной, что зубы сводит. Поэтому названия Рот — хоть какое-то, а развлечение.
— Да? — Герцогиня сложила веер и прикоснулась им к левому локтю[1].
— Я не приучен лгать, ваша светлость, — развёл руками лейтенант. — Я — военный, а не придворный. Говорю, как есть.
Кларина хитро улыбнулась.
— Продолжайте, пран Пьетро. Что там было у Плакки?
— Первая рота переправилась, но ещё не успела развернуться в боевой порядок. Вторая — наша — только начала выходить из реки, а третья — уже вступила в воду. Это сейчас я понимаю, что капитаны повели себя беспечно и совершили очень большую ошибку. Тогда я был мальчишкой и не мог этого знать. Третья рота, конечно же. Должна была развернуть боевой порядок на левом берегу, что бы при необходимости поддержать переправляющихся огнём из пушек и аркебуз. Трагерцы оказались умнее. Он заранее приготовили лёгкие полевые орудия и ударили по броду картечью. Одновременно пошла в атаку конница, скрывавшаяся на их берегу за леском. Не рейтары — эти бы скакали слишком долго. Лёгкая конница, вооружённая только шпагами и «прилучниками». Бедовых Смолокуров не стало в мгновение ока. Их просто смяли, втоптали в дёрн. Пикинер вне строя — лёгкая добыча для конницы. Мы сумели составить подобие баталии…
— Это что, прошу прошения?
— Баталия? — Пьетро удивился, что герцогиня может не знать таких простых вещей. Но с другой стороны, она же не обязана изучать тактику и стратегию?
— Да!
— Это такое построение пехоты в несколько рядов. По все стороны торчат пики. В середине пустое пространство, где укрываются аркебузиры, арбалетчики и командование. Барабанщики тоже.
— Ясно. А третья Рота?
— Третья Рота… Кстати, назывались они Милыми Подлецами, если мне не изменяет память. Их капитан растерялся, приказал отступать.
— Каков подлец! — усмехнулась Кларина.
— Самый что ни на есть. Они смешали порядки и, выбираясь на сушу, подверглись атаке трагерского ополчения.
— Каким образом?
— Смирения магистрата было показным и предательским. Игру с ключами от города они затеяли исключительно для того, чтобы усыпить бдительность. Как они и рассчитывали, никто из наших не стал проверять дома, а, тем не менее, в городе таилось не меньше двух сотен вооружённых селян из окрестных деревень.
— Что могут сделать крестьяне против наёмников, которые воюют едва ли не с детства? Косу? Вилы?
— Многое могут. Мы это видим даже по нашей нынешней войне. Вам не докладывают, с какой охотой вожеронские крестьяне идут в ополчение и с какой стойкостью сражаются против солдат Маризы?
— Нет, что-то я слыхала, — замялась герцогиня, и Пьетро понял, что главнокомандующий Этуан альт Рутена и глава Дома Бирюзовой Черепахи держат правительницу в счастливом неведении. Впрочем, как и любое неведение, счастливым оно бывает лишь до поры до времени.
Кларина быстро закрыла веер, сжав его двумя ладонями. Это движение в «языке вееров» однозначно толковалось как: «Я огорчена!»
— В этой части Трагеры селяне занимаются больше овцеводством. Почва каменистая — зерно плохо растёт. Ну, виноградники спасают. А главный доход и средство к существованию — тонкорунные овцы. Любой овечий пастух способен подбить из пращи кружащего над пастбищем орлана — хищные птицы так и выглядывают молодых ягнят. А взяв камень потяжелее тамошние трагерцы запросто оглушат волка. Так вот третья Рота попала под град камней. Пращники старались вовсю. Не спасали ни шлемы, ни кирасы. Аркебузиры и арбалетчики просто не успевали прицеливаться. Милые Подлецы не выдержали и побежали врассыпную. Их вылавливали по одному и добивали.
— Как же удалось уцелеть вашей Роте?
— Уцелеть? Я бы не употреблял этого слова, ваша светлость. Мы потеряли почли половину солдат. Погибли все до единого сержанты. Остался в реке капитан. Из трёх лейтенантов выжил один. Рота Бескорыстных Мародёров перестала существовать с того дня. Но самое главное — мы не побежали, а отступали в строю. Под градом картечи с правого берега и градом камней с левого мы прошли брод. Мы отстреливались. Брызги тушили фитили в аркебузах, и мне пришлось бегать с горшочком, полным горячих углей. Арбалетчики справлялись лучше. Строй смыкался, когда кто-то из наших товарищей падал убитым или раненым. Подбирать последних не получалось — пришлось бросать. Только легкораненые, которые могли идти своими ногами, выбрались из этой Преисподней. — Лейтенант ненадолго замолчал, переводя дыхание. — Да, с тех пор я знаю, что такое Преисподняя и не боюсь её. Мы ушли. Той же дорогой, какой и прибыли в Плакку. Война потом продолжилась. Город был взят и по приказу великого герцога Валлио Шестнадцатого альт Фиеско из Дома Белого Орла, папеньки нынешнего великого герцога, его сравняли с землёй.
— Удивительная история, — покачала головой Кларина. — Мне очень жаль…
— Не стоит жалеть солдата-наёмника, который погиб в бою. — Лейтенант не видел в глазах герцогини того сочувствия, которым так и сочился её голос. — Каждый из нас знал, на что шёл. Знал, что может получить в случае неудачи.
— Даже мальчик Пьетро — юный барабанщик.
— Даже юный барабанщик. Мне об этом столько раз твердили старшие товарищи, что я просто не мог не знать. Кодекс наёмников.
— Я слышала о нём.
— А я знаю его наизусть.
— Да. — Кларина кивнула. — Было очень приятно и очень познавательно побеседовать с вами, пран Пьетро. — Закрытым веером она указала на своё сердце.
«Ужас какой! — похолодел лейтенант. — Ну, зачем, скажи Вседержитель, мне ещё и это? Мало ли забот и хлопот свалилось на мою голову?»
— Прошу простить меня, ваша светлость, но разговор ещё не окончен, — сказал, выпрямляя спину.
— Да? — Кларина наклонила голову, рассматривая сложенный веер.
— Я шёл к вам ради этого разговора.
— Да? — Она стукнула веером по ладони.
— Как бы то ни было, ваша светлость, я должен. Иначе я перестану себя уважать.
— Что ж… — Кларина поморщилась. — Говорите, раз дело так важно.
Пьетро сосредоточился, собрался с мыслями. Поднялся со стула. Поправил перевязь.
— Ваша светлость… Не так давно, хотя мне уже кажется, что очень давно, вы приказали взять под стражу Реналлу из Дома Лазоревого Кота.
— Да. И что же?
— Я не буду говорить о том, что обвинение кажется мне совершенно надуманным. Я скажу лишь, что благородная прана из древнего Дома в настоящее время содержится в тюрьме при городской ратуше.
— Я не вижу противоречий, лейтенант. Обвинение в шпионаже не предполагает содержание в городской тюрьме, откуда сообщники могли бы устроить побег. Арестованные по обвинению в злоумышлении против нашей власти должны содержаться под охраной гвардии.
— Но заключение плохо сказывается на здоровье праны Реналлы. Благородную прану можно было бы содержать и под домашним арестом. Например, в расположении Роты Стальных Котов можно легко найти подходящую комнату. В свою очередь офицеры Роты могли бы помочь с охраной.
— Преступников садят в тюрьму для того, чтобы ограничить их возможности общения с теми, кто находится на свободе. Вы уверены, что офицеры Роты, — с нажимом произнесла Кларина, — помогут правосудию Вожерона в этом? Я не уверена, скажу прямо и откровенно. И откуда вы знаете, в каких условиях содержится Реналла?
— Я наблюдал за ней во время прогулки.
— Я прикажу усилить охрану.
— Это здесь ни при чём!
— Я не желаю, чтобы государственных преступников водили на всеобщее обозрение! — Кларина резко открыла веер, закрыла его и сжала ладонями.
— Она тает на глазах! — Пьетро невольно повысил голос. — Вы обещали скорый и справедливый суд! Где он? Хотите, чтобы Реналла зачахла и умерла раньше?
— Я хочу, чтобы она предстала перед судом! Но не следует, лейтенант, указывать мне, когда я должна его назначить. Пока ещё я — герцогиня!
«Что стоит твой титул, присвоенный самостоятельно, если он не подкреплён нашими шпагами и аркебузами? — подумал Пьетро, закипая. — Да если вольные Роты покинут Вожерон, твоя армия под командованием великого полководца Этуана альт Рутена не продержится и трёх дней! Только золото Дома Бирюзовой Черепахи заставляет нас якшаться с самовлюблёнными самодурами! — Вот эта мысль охладила его, словно ушат холодной воды. — Никто из кондотьеров и не подумает покинуть Вожерон, пока исправно получает оплату, оговоренную и скреплённую подписями. А лейтенанты могут на словах поддерживать протест Пьетро, но пойти против воли капитанов? Никогда! Ему останется лишь разорвать договор и покинуть Роту. И тогда Реналла останется здесь одна-одинёшенька, без надежды на помощь и спасение…»