Или Кларина права? Ну, если на миг допустить, что Реналла, в самом деле, подлинное исчадье Преисподней, дёргающая за ниточки и управляющая судьбами людей, которые её окружают? При этом умело притворяется наивной дурочкой.
Да нет… Что за чушь⁈
Пьетро даже головой затряс, чтобы отогнать совершенно безумную мысль. Просто нужно убедить Кларину, что никакой опасности Реналла не представляет. Отправить её подальше от Вожерона и интриг при здешнем дворе, который из всех сил подражает Аркайлу, Кевиналу или, скажем, Унсале. Например, в тот же замок Дома Ониксовой Змеи, а лучше ещё дальше, на юг, за пределы мятежных провинций.
Всё зависит от того, насколько правильные слова он подберёт.
Ну, была, не была…
Лейтенант набрал полную грудь воздуха.
— Ваша светлость…
Кларина повернулась. В её глазах стояли слёзы.
— Мне так тяжело, пран Пьетро. Никогда не думала, что будет так тяжело. Все против меня. Я не знаю, от кого получу удар в спину. Мне совершенно некому доверять. Окружение состоит или из напыщенных болванов, которые ничего не смыслят в войне и политике, или умников, которые пытаются каким-то образом использовать меня в той игре, которую сами ведут.
— Но ваша светлость…
— Мой главнокомандующий думает о новых покроях камзолов и расцветке шоссов больше, чем о боеспособности армии. Капитан гвардии только и мечтает, чтобы затравить оленя в лесу. Конечно, очередной охотничий трофей важнее, чем моя безопасность!
— Но пран Клеан… — Пьетро пытался вставить хоть слово.
— Мой отец всегда относился ко мне, как заводчик к племенной кобыле. «Какой хорошенькой ты выросла, Кларина!» «Не пора ли тебе замуж, Кларина?» «Дом Сапфирного Солнца богат — это самая выгодная партия, Кларина!» Его никогда не интересовали мои мысли, чувства, душевные порывы. Только выгода. Вы думаете, это я рвусь к власти в Аркайле? Нет, это пран Клеан альт Баррос из Дома Бирюзовой Черепахи мечтает утереть нос всем Высоким Домам. Возможность усадить на трон внука, сделать меня регентшей, а самому, оставаясь в тени, вершить судьбы герцогства, настолько увлекла его, что отец идёт напролом, словно разъярённый бык.
— Но…
— Все вокруг меня ищут какой-то выгоды. — По щекам Кларины уже текли неподдельные слёзы. Губы дрожали. — Никто не принимает в расчёт меня. Я для них — только инструмент достижения собственных целей.
— Ваша…
— Я понимаю, что капитаны вольных Рот служат честно, но ведь они служат не мне.
— Вы подписывали договора с кондотьерами, — обескураженно пробормотал лейтенант.
— Но платит им мой отец. Поэтому его слово для них важнее, а моё можно пропускать мимо ушей.
— Но это не так, ваша светлость!
— Это так, и не надо меня утешать! Никто не пытается меня понять… — она всхлипнула.
— Уверяю вас, это не так! И ваше положение в обществе…
— А что моё положение? Оно вызывает лишь всеобщую зависть. Честным со мной был только герцог Лазаль! Ну, что вы смотрите на меня, пран Пьетро, как на сумасшедшую?
— Нет, что вы… — Лейтенант яростно замотал головой. — Нет!
— Все думают, что я запрыгнула в постель к герцогу, руководствуясь лишь выгодой? Ну, да! Я же холодная и расчётливая, я могу шагать по головам и плюю на условности!
— Нет!
— Прекратите перебивать меня и выслушайте, коль пришло время исповеди.
— Слушаю, ваша светлость.
— Герцог Лазаль был единственным, который видел во мне не игрушку, а человека. Да, он был старше меня на сорок лет. Если точнее, на сорок два. Он мог бы быть моим дедушкой. Но он понимал меня. Он мог выслушать меня. Он готов был исполнять любые мои желания. Именно поэтому я ни о чём его не просила. Рядом с ним я чувствовала себя защищённой. Никто не мог дать мне этого. Ни отец, ни муж… Ни один из многочисленных поклонников, которые одолевали и продолжают одолевать меня. С герцогом Лазалем мы могли просто сидеть рядом и молчать стражу напролёт. И это не было скучно или утомительно. Он никогда меня ни к чему не принуждал и не заставлял. Если бы он не умер так внезапно…
Кларина громко всхлипнула и, не в силах больше сдерживаться, уткнулась носом в грудь лейтенанта. Опешив, он обнял ей трясущиеся от рыданий плечи.
— Ваша светлость, прошу простить меня. Не думал, что мои слова столько сильно расстроят вас.
— Я одна… — Всхлипывала она. — Мне не на кого поререться…
Пьетро осторожно прикоснулся губами к виску Кларины.
— Ваша светлость, рассчитывайте на меня. Я жизнь готов отдать за вас. Только прикажите.
— Что приказать?
— Прикажите умереть за вас.
— Мне не нужна ваша смерть.
— А моя служба?
— Служба? — Герцогиня подняла заплаканные глаза. Синие-синие, как сапфиры с герба её Дома. — Ваша служба?
— Я готов служить вам, сколько хватит сил. Готов денно и нощно быть при вас. Служить словом и сталью, разумом и рукой.
— Благодарю вас, пран Пьетро. Не часто в этом мире можно встретить истинное благородство, — прошептала Кларина и закрыла глаза.
Поцелуй получился долгим. Или, может быть, лейтенант потерял чувство времени? Разум отказывался понимать, что всё это происходит с ним. Он словно читал книгу о любви прекрасной королевы и благородного рыцаря. Или слушал сказку. Скорее, последнее, Ведь книг он прочитал не больше полудюжины — в вольных Ротах не слишком приветствовали книгочеев. Зато сказок в детстве наслушался много — старая нянька была великой мастерицей развлекать хозяйских детей долгими зимними вечерами.
— Ваша светлость… — прошептал он, с трудом оторвавшись от губ Кларины. — Приказывайте…
— Мне нужен новый главнокомандующий. — Она говорила ровным голосом, будто ничего не произошло, хотя мокрые щёки напоминали о недавних слезах. — Человек, который будет думать о выгоде Вожерона, а не о личной выгоде.
— Мне кажется…
— Давайте присядем, пран Пьетро. Важные дела не следует обсуждать наспех.
— Как скажете.
Они вернулись к оттоманке. Кларина отложила в сторону веер и взяла пальцы лейтенанта двумя руками.
Пьетро глядел на её заплаканное лицо, покрасневшие глаза, выбившуюся прядь волос, упавшую на бровь и ощущал в сердце ту же жалость, какую ещё нынче утром чувствовал по отношению к Реналле, которая, пошатываясь, шла по тюремному двору. Как так могло случиться? Уму непостижимо. Но лейтенанту вовсе не хотелось вскочить, устроить скандал и бежать куда подальше. Напротив, он мог сидеть так сколь угодно долго, забыв про сон и еду.
— Мне нужен главнокомандующий, которому я могла бы доверять. Человек, знакомый с военным искусством, но не способный к предательству.
— Вы полагаете один из капитанов-кондотьеров… — начал Пьетро.
— Нет, ни один из кондотьеров на это не пойдёт. — Покачала головой герцогиня. — Кроме того, оставшиеся воспримут назначение одного капитана, как оскорбление для других Вольных Рот.
— Тогда кто-то из местных пранов? Но не будет ли это оскорблением для Дома Сапфирного Солнца?
— Для Дома Сапфирного Солнца не может быть оскорблением то, чего желаю я! — В голосе Кларины зазвенел металл. Чуть-чуть, самую малость, но прежняя твёрдость прорвалась сквозь слабость и растерянность. — Но в моём Доме нет мужчины, способного возглавить армию Вожерона.
— А пран Клеан? Глава Дома Бирюзовой Черепахи…
— Отец на своём месте. Он делает то, что лучше его никто не сделает. Пран Пьетро! Вы должны стать главнокомандующим войск Вожерона.
— Я?
— Именно вы! Больше некому!
— Но я — кевиналец!
— Какое это имеет значение?
— Мне не будут доверять.
— Я буду вам доверять. Гораздо больше, нежели моему кузену Этуану. Только это имеет значение.
— Но…
— Не вы ли обещали мне верную службу? Ждали приказов? Вот мой первый приказ.
— Это так неожиданно.
— Вы же не откажетесь от своих слов?
— Ни за что! — Пьетро выпрямил спину. — Я лишь боюсь навредить вам, ваша светлость.
— Разве ваше назначение главнокомандующим может навредить мне больше, чем бездарное командование кузена Этуана?
— Его поддерживает ваш Дом. А я — чужак. Кевиналец.
— Мы сами обратились за помощью к кевинальцам. Если бы не ваша держава, нас смяли бы и расплющили в первые дни противостояния. У кого повернётся язык возразить против кевинальца на посту командующего?
— У многих повернётся. Я не хотел бы стать причиной раздоров. У нас и без того хватает забот.
— Но вы же только что предлагали мне воспользоваться услугами одного из кондотьеров!
— Это другое дело. За ними опыт и уважение.
— Думаю, пран Жерон альт Деррен поддержит вас советом и добрым словом.
— Хотелось бы надеяться. А опыта и уважения вам не занимать.
— Боюсь, вы переоцениваете мои скромные способности.
— Ничуть. Из вас получится прекрасный главнокомандующий.
— А как же Этуан альт Рутена?
— Устранить его будет гораздо проще, чем вам кажется. — Кларина улыбнулась уголками губ. — У вас не найдётся платка? Пора утереть слёзы и заняться делом.
Лейтенант торопливо вытащил из-за обшлага чистый платок и протянул его собеседнице.
— Благодарю вас.
Она промокнула глаза, сложила платок, протянула его Пьетро, которому почему-то безумно захотелось прижать льняной лоскут к губам. Но вместо этого, лейтенант бережно вернул его на привычное место — за обшлаг.
— Я внимательно слушаю вас
— Если вы готовы помочь мне, то и я готова помочь вам, — вкрадчиво начала Кларина. — Как вам такое предложение, пран Пьетро? Я назначаю суд по делу Реналлы из Дома Лазоревого Кота. В ближайшее время, как только смогу отвлечься хотя бы на одну стражу от военных хлопот. На суде я объявляю Этуана альт Рутена виновным. Само собой, обвинение не позволяет сохранить за ним пост главнокомандующего войсками Вожерона. Освободившуюся должность занимаете вы.
— Так просто?
— Я давно поняла, что самые правильные решения оказываются самыми простыми.
— Как вы правы, ваша светлость! Но как воспримет местная знать ваше решение?