— Я буду убедительной, обещаю вам, — улыбнулась герцогиня-регентша. — Если понадобится, то снова назначу суд поединком. Надеюсь, вы будете не против проткнуть кузена Этуана? Убивать не обязательно, можно просто уложить в постель на месяц. Этого вполне хватит.
— Если вы сочтёте необходимым, я готов.
Лейтенант в самом деле готов был сцепиться хоть с сотней врагов. За спиной будто отросли крылья. Синие глаза Кларины манили, словно омуты. Будто водоворот у островов Святого Игга, грозили увлечь и затащить в глубину. Но это не пугало, а напротив, наполняло надеждой и желанием сражаться. Этуан альт Рутена — слизняк и неженка. Таким и шпаги в руки давать опасно — порежутся. Только и способен, что нападать исподтишка, а в открытом и честном бою он не стоит и гнутого медяка.
— Я рассчитываю на вашу помощь и поддержку.
— Я готов выполнить любое ваше приказание. Но капитан Жерон…
— С капитаном я поговорю предварительно. Уверена, что я сумею найти веские доводы, которые позволят перетащить его на нашу сторону. И не только его, но и Тарна альт Вегаса, и Асеньо альт Некку. Кондотьеры будут на нашей стороне.
— А пран Клеан?
— Мой отец очень быстро принимает правильные решения, когда дело касается выгоды. А выгода прямая. Мы нанесём решительное поражение войскам Маризы, отбросим их от наших городов и вынудим вступить в переговоры. Кстати, мой человек в настоящее время стремится заручиться поддержкой великого герцога Валлио Семнадцатого альт Фиеско из Дома Белого Орла. Понимаю, что не всё так просто и дипломатические игры не позволят его светлости открыто встать на нашу сторону, даже скрытая помощь позволит нам совершить многое.
— Полностью согласен. Мощь Кевинала за спиной позволит нам договариваться с Маризой на равных.
— Конечно. Тем более что Трагера и Унсала не будут вмешиваться ни в чьи дела, пока над ними висит угроза браккарского вторжения.
— А это точно?
— Точнее не бывает. Мои шпионы доносят, что эскадра короля Ак-Орра тер Шейла движется к Эр-Трагеру. Город готовится к сражению. Но браккарцы ведь могут и передумать. Унсала после смерти короля Ронжара слаба, как никогда. Так что никто не знает, где будет нанесён первый удар.
— Значит, у нас есть надежда?
— Конечно, есть.
Лейтенант вдруг вспомнил, зачем пришёл. Начинать с начала не хотелось. Язык отказывался шевелиться, а гортань — издавать звуки. Ведь Кларине, скорее всего. Опять не понравится его назойливость. Но надо. Дело чести. Защищать слабых и помогать обиженным — долг дворянина.
— Ваша светлость, я всё же хотел бы…
Герцогиня прижала палец к его губам.
— Молчите, пран Пьетро. Я всё понимаю. После суда Реналла, конечно, отправится прочь из Вожерона. Думаю, для начала в замок Дома Ониксовой Змеи, чтобы поправить здоровье. А потом — куда заблагорассудится. Я даже могу выделить ей охрану из кринтийцев. Они же для этого прибыли к нам, а вовсе не для защиты свободы и справедливости.
— Благодарю, ваша светлость, — произнёс Пьетро с замиранием сердца, стараясь не отрывать губ от тонкого пальца Кларины, пахнувшего лавандой. — Только истинная правительница могла принять столь мудрое и взвешенное решение.
— Идите, лейтенант, и поговорите с праном Жероном сегодня же, — улыбнулась она.
Пятясь, чтобы не отвести взгляд от герцогини, к двери, Пьетро даже не заметил, когда в её руках вновь появился веер. Глядя кланяющемуся лейтенанту в глаза, Кларина указала закрытым веером на своё сердце, приоткрыла его, быстро прикоснувшись ко лбу, а после спрятала под полностью развёрнутым веером левую руку.
«Я вас люблю».
«Мои мысли навеки с вами».
«Мои слова следует хранить в тайне».
Глава 2Ч. 1
— Присаживайтесь, пран Нор-Лисс, как говорят мои верноподанные, в ногах правды нет, — король Браккары, смахнул тыльной стороной ладони пивную пену с усов и широким жестом указал на кресло с высокой спинкой, стоящее на противоположной стороне неширокого стола.
Каюта правителя северных островов не отличалась особой роскошью. Тёмные дубовые панели, цветные витражи на окне, позолота на тяжёлых бронзовых канделябрах — вот всё, что отличало её от обиталища любого капитана или шкипера. Пожалуй, у некоторых браккарских адмиралов, вышедших в этот поход, чтобы командовать арьергардом, авангардом и прочими частями эскадры, каюты были обустроены не в пример богаче, с разными всякими удобствами. Например, широкой кроватью с балдахином, бархатными портьерами или мягким табуретом с дырой и бадейкой ниже сидения, чтобы благородный воин не утруждал себя перебежками через всю палубу к гальюну и не отвлекался от составления диспозиций предстоящих сражений.
У благородных пранов на стенах часто висели гобелены, гравюры, картины маслом известнейших мастеров не только из Браккары, но и со всего известного мира. Особо ценились работы вирулийских мастеров старой школы, так называемые Братья Сантоса по имени её основателя Лорено альт Сантоса. Они использовали ограниченную цветовую гамму — сажа, киноварь, лазурь и белила. Но умудрялись творить подлинные чудеса. Известен случай, когда вирулийский дож потребовал снять картину альт Сантоса со стены и придирчиво оглядел её — владыка был уверен, что позади полотна горит свеча, заставляя сиять изображение луны на густо-синем небе.
Браккарский король презирал показную роскошь и всяческие украшения быта. За его спиной на стене висели скрещенные абордажные топоры, а узкую койку, спать на которой пристало разве что канониру с нижней палубы, отделяла от рабочего стола с жёстким креслом простая холщовая занавеска, вышитая не изысканными сценами охоты или сражений, а древним узором, возникшим на островах тысячу лет назад и не изменившимся с той поры. Белые завитушки напоминали «барашки» на гребнях волн.
— Правды нет нигде, — без тени улыбки ответил глава Ордена Магов-Учёных. — В тех местах, на которых мы сидим, уж точно.
Пожалуй, он оставался единственным человеком в мире, который мог безнаказанно пошутить с его величеством Ак-Орром тер Шейлом.
— Так вы будете разговаривать со мной стоя? — король отодвинул кружку из-под пива, только что опустошённую им. Придирчиво оглядел груду костей, оставшихся на блюде. По примеру далёких предков, которые бороздили просторы северных и южных морей на гребных судах под полосатыми парусами, он любил наедаться досыта. Одна из немногих слабостей его величества. Вернее, вторая после музыки. — Хотите, чтобы я глядел на вас снизу вверх?
— Нет, ваше величество, — упрямо покачал головой начальник всех магов-учёных Браккары.
Многие находили долговязого и тощего прана Нор-Лисса похожим на журавля. Особенно, когда он прохаживался коридорами дворца, без всякой необходимости высоко поднимая колени, будто перешагивал лужи или груды мусора. Походка появилась у него лет сорок назад, никто уже не помнил по какой причине. Но сейчас Нор-Лисс напоминал королю хищную птицу. Чёрный бархатный кафтан с полами до середины бедра. Никаких кружев, никаких рисунков. Только белый воротничок, гофрированный по моде прошлого столетия. В Красногорье, которое охватывает полукольцом Тер-Веризу, прижимая её к морю, и на юге Лодда, где громоздятся отвесные скалы, не позволяющие проходить обозам и караванам — только носильщикам из местных жителей, — водится стервятник. Птица, которая питается падалью, расклёвывая тела сорвавшихся с горных троп людей и животных. У неё сильный клюв, способный дробить кости, крепкие, но короткие и тупые когти — сцапать ими добычу невозможно, но придерживать мертвечину — вполне. Так вот у стервятника шей и голова были без перьев. Очевидно Вседержитель создал их такими, чтобы не цеплялись сгустки крови, гнильё и слизь из внутренностей, когда птица пожирает труп. У прана Нор-Лисса на черепе остался лишь едва заметный пушок. Ну, очень похоже…
А ещё стервятники славились тем, что могли стражу напролёт парить в небе, выискивая добычу. Терпеливо ждать, когда сорвавшийся со скалы архар прекратит подавать признаки жизни. Не зря о них говорили: «Стервятник — птица терпеливая».
Вот и Нор-Лисс мог проявлять терпение, достойное лучшего применения. Он интриговал, выжидал, присматривался. Девиз Дома Чёрной Мурены, к которому принадлежал глава учёных Браккары — «Никогда первым». А Дома северян всегда следовали своим девизам.
— Я не хочу, чтобы вы смотрели на меня снизу вверх, — негромко проговорил. — И уж ни в коей мере не пытаюсь смотреть на вас сверху вниз. Вы — мой король. Я обязан повиноваться и проявлять самое великое уважение.
— И всё же вы отказываетесь сесть по моему приглашению?
Ак-Орр нахмурился. Он не верил ни едином у слову мага, поскольку прекрасно осознавал — власть, которой обладает Орден, намного превышает королевскую. Маги-учёные на Браккаре всесильны. От них зависит всё. А Нор-Лисс обладает нераздельной властью в Ордене. Никто не может ему прекословить. Даже король, чего там греха таить.
— Я с благодарностью принимаю ваше приглашение. — Старик чуть отодвинул кресло и присел, держа спину ровной, будто проглотил рукоятку от метлы. — Я готов выслушать ваше величество.
Выцветшие, когда-то голубые, а теперь блекло-серые с оттенком желтизны, глаза Нор-Лисса глядели устало и безрадостно. Пальцы слегка подрагивали на белой скатерти. Даже через стол король ощущал зловонное дыхание мага. Дыхание старика, отягощённого не только возрастом, но и множеством болезней, начиная от утраты зубов и заканчивая нарушениями в обращении желчи и флегмы в изношенном теле.
— Считайте мой первоначальный отказ причудами дряхлого старика, утратившего на службе престолу остатки здоровья.
Ак-Орр смотрел на собеседника и видел терпеливого стервятника. Он привык распоряжаться в державе, как иная хозяйка у себя на кухне. Он служит третьему королю, каждый из которых рано или поздно соглашался с его предложениями, прекращал спорить и сопротивляться. А почему? Да потому, что сила и слава Браккары зиждется на магах-учёных. Нет, конечно, знать любит своего короля. Капитаны и сухопутные капитаны готовы отдать за него жизнь. Но и за прана Нор-Лисса они тоже готовы умереть. Может, с меньшей охотой. А возможно, и нет. Никто не узнает, пока не дойдёт до дела. Но пойти на борьбу с Орденом Учёных может только окончательно обе